Рус. Заговор богов - Вадим Крабов

– Ну и не посылали бы эту склонность! – не выдержал Андрей, – Из твоих слов выходит, что богам все равно, какой человек: маг или нет, – души любого уходят в их чертоги и все – равноценные! И вообще, мне не нравится быть кроликом! Только размножаться и подыхать… в жаровне.

– Не горячись. О чертогах ты и без меня знаешь, там – блаженство. А «жаровня» ждет только в том случае, если сильно уж нагрешишь, грубо нарушишь «заветы», «законы», «послания» и прочее, у каждого бога свой список. Тогда Тартар забирает душу, как бы подбирает выброшенную, поэтому его и называют «падальщиком»… Сейчас не об этом речь, мы отвлеклись. Это же всем известные истины. Кхм. – Рус прочистил горло, а заодно, насколько смог, собрал разрозненные мысли. Преподавание – не его конек. Он бы не стал читать эту лекцию, если бы не пообещал Андрею разъяснить принцип действия «универсальной защиты». Для этого приходилось затрагивать основы теологии и высказывать свою точку зрения, которая совсем не факт, что самая правильная.

– Не могут боги не посылать «склонность»! Во-первых, это сильно укрепляет веру в их существование, в их могущество. А вера, это я тебе уже не раз говорил, очень много значит. Без нее они попросту не могут надолго удержаться в мире… – Андрей недоверчиво покачал головой. – Ну, и не буду переубеждать. Если пример Грации тебя не убедил, то…

– Это частный случай! Ты сам тогда утверждал, что Эледриас должен был вот-вот родиться! Он бы и без нее явился на готовую Силу, которая только и ждала, когда ее кто-нибудь обуздает… Ты же за себя опасался! Тебя отчим к ней подталкивал, а ты упирался!.. Я, когда Сила пятна обрела бога, даже пожалел, что это не ты… Да понятно, что это был бы уже не мой друг Чик, но как-то… по-детски, наверное, приятно было бы… А ты молодец, Чик! Выбрал земную любовь, против божественного могущества! Как у поэтов! Как в поэме у…

– Стой, Андрей, не заносись! А то у меня настрой уйдет, и я вообще ничего тебе не расскажу! Умерь свой актерский порыв… – «Актер» мгновенно потерял творческий запал и снова превратился в слух. – А во-вторых, друг мой Текущий, некоторые личности изначально имеют сильную Волю и сами притягивают к себе Силу. Например, как я. Потому и Френом меня усыновил, но это к делу не относится… Да подожди ты! – Андрей снова не удержался, рвался перебить. Это в библиотеке или на экспериментах он был очень собранным, а в обществе своего необычного друга с трудом держал себя в руках. Его так и подмывало возразить или уточнить что-нибудь. – К этому делу, к амулету… на чем я… Ах да! – Рус начал уставать. Такую речь, по большому счету философскую, он еще не говорил. Длинные лекции наставникам нового этрусского ордена Призывающих – совсем другое дело. Там он рассуждал о личном опыте «дружбы» с Духами, о структурах, и совершенно не касался глубин мироустройства. Слова лились сами собой, он почти и не думал. Теперь же мысли, вместо того чтобы прочно сидеть на своих местах, расшатывались и падали, норовили запутаться или потеряться совсем.

– Устал я, Андрей, но постараюсь закончить, только ты меня не перебивай! Так вот, боги вынуждены тем людям, которые «притягивают» Силу, дарить свою благосклонность. Тут уже кто первым успел – тому и посвящение. Ко мне Гея первой поспела. Кстати, у меня есть «астральный колодец» с Силой Гидроса, но он для меня бесполезен. Пробовал – Сила не слушается. У-у, дарки! Как-то скомканно получается… ну да ладно… Если первый «отражатель», разрушающий только структуры, то есть произведения магов, Гея приняла, то со вторым вышла заноза. Да, там еще, помнишь, в самом первом амулете было такое, что Сила как бы совсем отсекалась? Вроде бы это явное нарушение ее Воли – лишение мага склонности к Силе, но это не так. Сама «склонность» оставалась, а значит, «благоволение» бога не отнималось. Во втором же случае мы замахнулись на защиту от обычного железа. Казалось бы, что в этом могло не устраивать богов? Я сам поразился, это же так нелогично!.. Только, Андрей, у них своя логика. Дело в том, что мы посмели сами распорядиться судьбой «их» душ. С таким амулетом убить человека будет крайне затруднительно. Клио плетет себе нить судьбы, узелки вяжет, скрещивает одну с другой, знает, где какая нить оборвется, и вдруг на тебе – стрела не доходит до цели. Со структурами еще можно смириться – магов мало… едва ли пара на сотню. Этрусков не беру, у них, пожалуй, каждый пятый-шестой… Дарки, надо будет уточнить… опять отвлекся, но ты, Андрей, потерпи. Дай попить, в горле пересохло.

Испив полфляги холодной воды, которая охладила, смягчила глотку и придала новых сил, Рус продолжил, а Андрей терпеливо молчал. Только мелкие суетные движения да возбужденный взор выдавали нешуточное волнение.

– А с другой стороны, амулет может сделать магов более уязвимыми. Воин, если подберется вплотную, вполне способен продавить его защиту и просто зарезать, как безответного борка. Это тебе не якобы лишение склонности к Силе, это отнятие самого «благоволения» бога! Ну, дурость же, согласись! А боги меж тем видят опасность «универсальной защиты» именно в этом. По крайней мере, я пришел к такому выводу. А на самом деле их понять невозможно, как, впрочем, и они нас до конца не разумеют… но это я опять отвлекся. Не хотели они создания такого амулета – это факт, и хватит рассуждать о причинах.

Рус выдохся и решил сократить дальнейшее просвещение друга. Но быстро остановиться не смог, наболело:

– Короче, когда я очень-очень внимательно рассмотрел всю структуру, то увидел в ней маленькое бледное Слово. Более того, я разобрал, что оно означает. А означало оно то, что я и хотел создать. Добавил в нее Волю, притянул Силу и все. Структура заработала. Молчи! Дай закончить, потом объясню, что значит Слово. С амулетом сложнее. Такая Воля, как у меня, – явление редкое. – Рус умолчал, что она вовсе уникальна. – Это вообще странное понятие. Маги используют ее как определение «силы духа», как меру способности управлять Божественной Силой. И все вроде бы знают, что это такое, но никто не может описать в точности. Это и решимость, готовность пойти на все ради исполнения желания, страсти, и, наоборот, преодоление страсти. Это и способность переступать через собственную лень; ежедневно, каждый статер, каждое мгновение, и возможность терпеть боль, напрягаться во имя некой цели, и вера в эту цель и стремление достичь ее с приложением усилий, не жалея себя… много можно добавлять, до бесконечности… для меня главное – убежденность и вера. Тогда остальное приложится… Дарки, снова не то! Еще короче: каждый человек распыляет свою Волю на множество целей. Единственное место, где она сохраняет целостность, – кровь, в каждой капле которой есть частичка души. В крови ей, понимаешь, некуда метаться… – Рус горько усмехнулся, невольно вспомнив себя, обвязанного лианами, и кровь, которая стекала по икрам, щекотала, теплая, почти горячая – его кровь, родная, уносящая с собой его жизнь…

– Я чуть-чуть подправил структуру в амулете… только не спрашивай, как мне это удалось! Сделал в ней мини-алтарь. И все. Воля любого человека наполняет Слово – «универсальная защита» активируется. Да, амулет всегда будет активным, но мы специально зацикливали структуру, чтобы он не терял Силу, помнишь? – Андрей, отупленный массой навалившихся на него сведений, действительно ломающих внутренние устои, вяло кивнул. – И да, они будут индивидуальными и «перевязать» их будет невозможно, – закончил Рус скороговоркой.

– Теперь, Андрей, я окончательно сдох. Никаких вопросов! – С этими словами он выпил «кисленького», достал из «кармана» мягкую теплую непромокаемую подстилку-накидку и устроился спать, свернувшись калачиком. Давно стояла темная пасмурная ночь. Друзья и не заметили, когда она успела накрыть их безлунным беззвездным небом.

Если Рус уснул, едва коснувшись одеяла, то Андрей ворочался до рассвета. Все в нем смешалось. Он пытался разобраться в словах Руса, но они никак не хотели складываться в завершенную цепочку, словно не хватало какого-то важного звена. Он уяснил то, что боги – это не какие-то, как преподавали орденские наставники, «непознаваемые сущности, дарящие Силу своим избранным, иногда сходящие на землю в образе людей, а чаще являющиеся во снах»; и не всезнающие добрые могучие маги, какими представлялись в детстве, – они многогранные, как Рус, который многому научился у отца. Его родитель Френом стер ему память, назвав лишь своим пасынком. И Рус впитал в себя все человеческое, возможно, от матери, и, по сути, стал полноценным человеком. Но в то же время не забыл своих, несомненно, божественных, способностей. Одно только странное «Слово» чего стоит. Нигде и никогда Андрей не слышал и не читал о таком понятии. И еще ему было крайне лестно осознавать, что каждый человек, в том числе и он сам, – чуточку бог. На его груди висел личный алтарь, и он недавно пожертвовал себя себе. Его кровь сломила Волю богов, и это наполняло душу гордостью. Но одновременно где-то под ложечкой трепетал страх: «Да кто я такой?! А если боги решат отомстить?» – но Андрей ничуть не жалел о своем поступке и ни в коем случае не обвинял Руса в обмане. Даже если бы он заранее рассказал о мини-алтаре, Андрей бы не поколебался – в этом он был абсолютно уверен.