Афера в Брунее - Жерар Вилье

– Извините меня.

Когда Джоанна вернулась, ее глаза были сухими, и вместо купальника на ней была майка с короткими рукавами. Она доставала ей до середины бедер, и когда она садилась, Малко заметил белый отсвет маленьких трусиков.

– Я знаю, что вы думаете, – тихо сказала она, – но этому есть, несомненно, объяснение.

– Я попытаюсь его найти, – поднимаясь, проговорил в ответ Малко.

Джоанна тоже поднялась. Вдруг, потрясаемая рыданиями, молодая женщина упала на грудь Малко.

– Я не могу больше! – простонала она. – Одна тут весь день! Я схожу с ума. Больше никто меня к себе не приглашает. А мне так хочется знать... Я уверена, что он мертв. Его убили, потому что он мог что-то обнаружить.

Малко взволновала эта неподдельная скорбь. Едва прикрытые легкой хлопчатобумажной тканью, тяжелые груди давили на его рубашку, и одна мясистая ляжка нескромно уперлась в его бедра. Черты лица Джоанны исказились. Вежливо отстраняя ее, Малко коснулся ее груди, и она задрожала, как кошка, которую ласкают. Она прижалась к нему. Ее тело вдруг стало очень тяжелым, и голова опустилась ему на плечо. Малко взял в руку одну из ее грудей, которыми любовался с момента прибытия, и она не дрогнула. Оглушительный дождь барабанил по крыше. Джоанна, казалось, приклеилась к нему всем своим телом. Он чувствовал у своей шеи ее учащенное дыхание. Она слегка отступила и тихо сказала:

– Не оставляйте меня.

Ее живот еще больше уперся в него, а груди прижимались к его рубашке. Однако Джоанна не могла не понимать положения, в которое она ставила Малко. Он сделал последнюю попытку, чтобы освободиться от нее. Напрасно. Это избавило его от последних угрызений совести. Он приподнял майку на ее точеных полных бедрах, а затем спустил маленькие трусики, которые упали на пол, обнажив черный кустарник.

Джоанна тяжело дышала. Она знала о том, что Малко – мужчина, с которым она была знакома в течение часа, – сейчас с ней сделает. Однако когда он просунул свою ногу между ее бедер, чтобы раздвинуть их, и затем нежно проник в нее, она сжала его еще сильней, едва не задушив. Это было странное объятие. Возбужденный необычной ситуацией, Малко не мог долго сдерживать себя. Когда он расслабился, Джоанна издала счастливый вздох, хотя она и не получила удовлетворения. Некоторое время они оставались в том же положении, потом она отстранилась и устремила на него свой затуманенный алкоголем и отчаянием взгляд.

– Вы, должно быть, думаете, что я – шлюшка... – проговорила она. – Но вы – первый человек, который был любезен со мной. Я так нуждаюсь в нежности, и если бы вы смогли обнаружить истину...

– Я постараюсь, – пообещал Малко.

В то время как он приводил себя в порядок, она подняла свои маленькие кружевные трусики и надела их, но майку так и не опустила. Зачем она так сделала?

Малко оставил вопрос открытым. Быстро обняв ее, он побежал под дождем к своей «тойоте». Джоанна сделала в свою очередь несколько шагов и сразу промокла под тропическим ливнем. Стоя в неподвижности, она смотрела, как он уезжал. От воды майка приклеилась к ее груди, делая ее формы вызывающими, и от этого она казалась еще более красивой.

На углу симпанга номер 782 и набережной Кота Бату Малко проехал мимо бежевого «рейнджровера», стоящего на обочине. Возле него здоровенный белый с волосами ежиком в рубашке и шортах цвета хаки возился с колесом. Когда Малко проезжал, он поднял голову и проследил за ним взглядом. Тот почувствовал необъяснимое смутное беспокойство. Этот человек, видимо, следил за домом Джоанны Сэнборн. Малко вновь подумал о Джоанне – вдове или жене резидента. Он непременно снова должен повидать ее...

Из-за дождя Малко тихо поехал по набережной Кота Бату. Десятки сампанов теснились на реке Бруней, связывая западный берег с Кампонг-Эйером – огромной малайской деревней на сваях, которая представляла собой лабиринт деревянных бараков, соединявшихся хрупкими мостками. Там проживала треть населения Брунея... В качестве утешения из их лачуг открывался широкий вид на позолоченный купол мечети Омара Али Сайфуддина, а также можно было увидеть золотую макушку дворца их горячо любимого суверена.

Малко пересек Сьюбок-Бридж, немного дальше свернул на набережную Султана и остановился перед скромным зданием американского посольства. На четвертом этаже морской пехотинец пропустил его через магнитный контроль, и секретарша посла провела Малко в кабинет патрона.

У Уолтера Бенсона были очень коротко остриженные седые волосы, умное лицо и огромные ступни. Над его столом рядом с американским флагом висела большая фотография, изображающая Боку Рэтона во Флориде. Он тепло встретил Малко.

– Добро пожаловать в эту позолоченную дыру! – весело поприветствовал он его. – Мне осталось тут протянуть лишь четыре месяца, и я снова займу свой адвокатский кабинет... К счастью, есть Сингапур, иначе здесь можно задохнуться... Немного сахара, молока?

Секретарша уже принесла неизменный безвкусный американский кофе.

– Без молока, но побольше сахара, – попросил Малко.

Из окон была видна большая часть Кампонг-Эйера и мечеть. Повелительно завывая, промчалась полицейская машина. Бенсон усмехнулся.

– Хуже, чем в Нью-Йорке! Однако здесь практически нет преступности.

Он закурил сигарету.

– Надеюсь, что вы разберетесь в этой истории! Она может испортить наши отношения с Брунеем. Малайцы очень обидчивы, и на официальных коктейлях на меня уже начинают коситься.

Малко добавил себе в кофе еще немного сахара и сказал:

– Я видел жену Джона Сэнборна. Она утверждает, что его убили...

На лице дипломата появилась раздосадованная гримаса.

– Я знаю. Она мне тоже об этом говорила.

– Что вы об этом думаете?

– Я сообщу вам факты, – ответил американец. – Факты, которые неизвестны миссис Сэнборн. Полиция провела расследование, и прочно утвердившиеся здесь англичане также помогли нам. Некий Гай Гамильтон ушел на пенсию после того, как он руководил Специальным отделом и организовал службу безопасности султана. Установлены следующие факты: видимо, Джон Сэнборн достиг Лимбанга в своей машине, минуя официальный проход через границу.

Он поднялся и подошел к висящей на стене карте.

– Глядите. Обычным путем по реке до Малайзии – двадцать минут пути. Конечно, надо выполнить полицейские формальности, потому что переезжаешь в другую страну.

– Оказавшись в Лимбанге, – спросил Малко, – что Сэнборн мог там делать?

– Это самое неясное, – признался посол. – Гамильтон знает одного малайского старшего офицера полиции. Тот подтвердил, что человек с приметами и с номером паспорта Джона Сэнборна вылетел в день своего исчезновения через Кучинг на Сингапур. А на стоянке у аэропорта была обнаружена его машина...

– Все понятно, – сказал Малко, – дело кажется ясным.

– Это еще не все, – продолжил посол. – Гамильтон сообщил интересный факт. В утро своего исчезновения Сэнборн был замечен в «Шератоне». Горничная видела, как он выходил из номера Пэгги Мей-Линг – китайской девушки по вызову, привезенной сюда одним из братьев султана. Роскошная девица... В тот же день она исчезла из отеля, оставив все свои вещи, и больше там не появлялась. Так вот, слушайте меня внимательно: белого, который вылетел из Лимбанга в Сингапур, сопровождала китаянка...

Малко переваривал информацию. Бедная Джоанна... Он немного отпил кофе.

– После Сингапура, – спросил он, – его след теряется?

– Нет, не совсем. Они вылетели рейсом на Бангкок. И снова – номер паспорта Джона Сэнборна. И больше ничего. Но из Таиланда можно выехать по фальшивым документам... Особенно когда располагаешь крупной суммой денег...

– Дело кажется ясным, – заключил Малко, – не было нужды посылать меня так далеко...

Классический случай. С двадцатью миллионами долларов Сэнборну было нетрудно оплатить немного свежатинки...

– Да, – задумчиво протянул посол. – Кажется...

– Вы, кажется, не убеждены, – заметил Малко.

Посол наклонился к нему.

– Послушайте. Перед тем как заняться политикой, я был в течение двадцати лет адвокатом. Поэтому льщу себя надеждой, что немного разбираюсь в людях и умею распознавать крученые удары... С Сэнборном я встречался в течение года. Это не тот человек, который мог пойти на такое...

– Но китаянка? Бенсон махнул рукой.

– Я не говорю, что это ангел. Он вполне мог приударить за очаровательной шлюшкой... Здесь нам всем тоскливо. Но он не мог пойти на подобный трюк. И потом...

Он не закончил фразы, затем продолжил:

– Все слишком удачно сходится... За коктейлем первый адъютант намекает, что один американский дипломат – таков был статус Джона – похитил мошенническим способом у султана двадцать миллионов долларов. И теперь он официально требует вернуть их!

Наверное, люди из Лэнгли едва не заболели от этого желтухой.