Тридцать девять лет в почтовых ящиках - Алла Валько

Коллектив нашего теперь уже отдела значительно вырос численно. По фотографиям, сделанным во время вечеринок, организованных у меня в квартире, можно судить о том, как мы одевались и какие носили причёски. В то время очень модными считались “халы” – начёсанные и уложенные пряди волос, напоминающие хлебобулочные изделия с одноимённым названием. Такая причёска была и у меня. Однако на этих фотографиях я вижу не всех членов нашей группы. Дело в том, что, если с выпускниками предшествующих лет мои отношения складывались удачно, то с молодыми специалистами последующих выпусков у меня порой возникали трения. Сейчас не могу даже вспомнить, на какой почве. Знаю только, что особое неудовольствие я вызывала у Юры Рогова, и он однажды недружелюбно высказался обо мне в присутствии Наташи Папушиной, позже ставшей Кулачкиной, которая по этому поводу дала ему резкий отпор. Наташа, как говорится, прошла проверку боем и впоследствии практически полвека была моей подругой. Год назад мне довелось встретиться с моими прежними сослуживцами по поводу одного весьма печального события, и все они показались мне такими родными, в том числе и Юра Рогов.

В течение продолжительного времени моя работа была связана с двухстепенным гироблоком. Я занималась его элементами: токоподводами и микродвигателями ДПР. Для экспериментального определения моментов тяжения токоподводов мне пришлось разработать специальное приспособление, в котором тарированный момент, создаваемый при закручивании струны, сравнивался с моментом тяжения токоподводов. Начальник лаборатории Николай Васильевич Гусев предложил новую схему подпайки токоподводов, позволявшую существенно снизить их жёсткость, или вредные моменты, действующие на чувствительный элемент прибора, что, в свою очередь, повышало его точность. Под руководством Николая Васильевича я вывела формулы жёсткости для различных вариантов закрепления токоподводов. Эта работа оказалась успешной. Получив расчётные формулы и проведя необходимые испытания, Гусев и я получили авторское свидетельство на новую схему расположения токоподводов в гироблоке, а позже эта работа стала частью моей кандидатской диссертации.

По поводу микродвигателей у меня сохранились незабываемые воспоминания. Для нашего прибора микродвигатели нужно было привезти из Чебоксар, где их производили на местном заводе. Руководство лаборатории отправило в командировку меня и техника Таню Блинову. Мне было двадцать восемь лет, Тане – двадцать. Когда мы прилетели в Чебоксары, я первым делом побежала к Волге, а Таня – в магазин за тряпками. Придя на следующий день на завод, мы узнали, что наши микродвигатели ещё не изготовлены. Мы стали просить местное начальство ускорить их сборку, но на заводе, как всегда, отсутствовали какие-то комплектующие. Денег, а, стало быть, и продуктов, у нас было всего на три дня. По истечении этого срока мы резко ограничили себя в еде и перешли на чай без заварки, который мы назвали “белые ночи”. Когда наше терпение лопнуло, я подошла к технологу цеха и попросила его ускорить сборку микродвигателей, без всяких задних мыслей добавив при этом фразу: “Родина вас не забудет”. Я, по наивности, да и время всё же было другое, действительно имела в виду Родину, во имя которой, а не только ради хлеба насущного, мы работали, а он воспринял мои слова совсем иначе и вечером после смены, чуточку хмельной, явился в номер нашей гостиницы. Мы оторопели и начали уговаривать его уйти, но он не хотел добровольно покидать наши апартаменты. Тогда мы обратились к нашим новым знакомым, тоже командированным, и один из них буквально спустил его с лестницы. Теперь уже я стала волноваться, не отразится ли наш отпор на сроках сборки нашего заказа, но, слава Богу, всё закончилось благополучно, и мы, наконец, улетели.

Эти наши новые знакомые оказались весьма занятными людьми. Один из них – Роман Свирский, видный мужчина, значительно старше меня – проявлял ко мне неподдельное внимание, так как ему было интересно общаться со мной. Вскоре Роман уехал на несколько дней, и мы продолжили общение со вторым молодым человеком, оказавшимся врачом. Не знаю, какие мысли бродили у него в голове, но сначала он не мог отдать предпочтение ни одной из нас. Он настойчиво прокладывал дорожку к нашим сердцам, и я, к этому времени уже бывшая в разводе с первым мужем, не устояла перед его настойчивыми и умелыми ухаживаниями.

После этого события я полагала, что всё внимание врача переключится на меня. Но ничуть не бывало! Теперь он начал настойчиво добиваться благосклонности Тани. Однако Таня в то время была влюблена в нашего сотрудника Валеру Белоусова и берегла себя для него. Я уверена, что все годы Таня хранила молчание, и, несмотря на то, что я недолюбливала её за слишком рациональный для её молодых лет ум, её сдержанность вызывала у меня уважение. Вернувшись в Чебоксары, Роман поинтересовался, как я вела себя в его отсутствие. В ответ я засмеялась.

По возвращении в Москву для выполнения какой-то работы мне дали помощницу, тоже Таню, только Буранцеву, молодую девчонку, только что окончившую техникум. Таня была удивительно хороша собой, с правильно очерченным овалом лица, ровными белыми зубами, красивыми губами, очаровательной улыбкой и великолепными карими глазами. И характер у неё был лёгкий, весёлый, но вот беда! Она совершенно не умела и не хотела работать. Промаявшись с ней несколько дней, я отказалась сотрудничать с ней. Наши отношения от этого ничуть не испортились. Вскоре Таня вышла замуж за нашего сотрудника Толю Грушина и родила сына, а ещё через некоторое время уволилась из организации и была принята на работу на телевидение. Толя тогда сокрушался: “Вот будет на телевидении девочкой на побегушках”. Мы с моей подругой Наташей на этот счёт имели как раз противоположное мнение и оказались правы. Таня успешно вела передачу “Спокойной ночи, малыши” и заслужила любовь всех детей страны и их родителей. На телевидении она полностью раскрыла себя. И в этой области необходим талант, но талант совсем иного рода, чем в серьёзной технике.

Впоследствии Таня ещё раз сменила фамилию и стала теперь Судец, под которой её и знают все телезрители. К сожалению, в жизни Таню постигла большая трагедия: она потеряла сына. Теперь она, заслуженная артистка России, на заслуженном отдыхе. Несколько лет назад я снова увидела Таню на экране телевизора. Ведущий программу “К барьеру” Владимир Соловьёв, к моему великому изумлению, пригласил её принять участие в передаче в качестве… не больше и не меньше как эксперта в политической дуэли. Случается и такое!

В нашей лаборатории, помимо ранее исследовавшихся гирокомпасов, под руководством ведущих специалистов Арсения Михайловича Качкачьяна, Юрия Ивановича Ушанова, Николая Васильевича Гусева разрабатывалось много новых приборов: трёхстепенной гироскоп на струнном подвесе, двухстепенной гироблок, приборы танковой стабилизации, а также электростатический гироскоп, разработкой которого занимался Эдик Животовский. Исследование экзотического прибора, который условно назывался “мёртвое тело”, проводила Ида Ивановна Воскресенская. Испытания гирогравитационных систем производились на Бойконуре, а аэрогироскопических систем – на полигоне в Капустином Яре. Отношение к работе у всех специалистов было самое серьёзное и ответственное. По итогам работы с гирокомпасами и гироблоком в 1966 году я была переведена на должность старшего инженера с окладом 160 рублей в месяц.