Игры темных - Елена Кипарисова

Ника долго смотрела на разноцветные таблетки, но не решалась их выпить. В ней словно проснулся ребенок, капризный и взбалмошный. Ей надоели вопросы без ответов, постоянные тайны и странная тишина вокруг. Теперь еще и Алек не спешил к ней, раньше такого не было.

Она высыпала содержимое стаканчика под подушку, а потом вновь выдернула капельницу из руки. Больше никаких лекарств на сегодня. От этой мысли стало невероятно легко на душе.

Откинув одеяло, девушка осторожно спустила ноги с кровати. Всего пара шагов и она вернется обратно в постель, но ей нужно было выйти из этого бокса, в котором ее заперли как в конуре.

Первые несколько шагов дались с трудом. Ника держалась за спинку кровати, но все равно чуть не упала. Глубоко вздохнув, она собралась с силами. До выхода оставалось не больше полутора метров. Совсем немного. Главное — преодолеть боль.

Лишний раз она прислушалась, но не уловила признаков движения и двинулась вперед. Дальше все не было так страшно. Шаг за шагом ноги слушались ее все лучше. И добравшись до белого полотна, она уже больше ни за что не держалась, полностью поверив в свои силы.

Одно движение и занавеска отъехала в сторону. За ней была потрескавшаяся от времени побеленная стена с бледно-зеленым плинтусом. Бокс Ники находился почти в самом конце коридора, справа в нескольких метрах была еще одна стена, налево проход шел в темноту.

Помедлив, Вероника ступила за границы своей маленькой комнаты. Ничего не произошло. Ни воя страшных сирен, ни удара тока от больничного браслета. Кругом все также стояла тишина.

Боксы располагались буквально вплотную. Даже отсюда, она насчитала больше десятка. Боже, неужели это все были люди, лежащие в коме?

Девушка прошла вперед и остановилась у ближайшей кабинки. Та же сероватая ткань вместо двери. Не раздумывая, она отдернула ее в сторону.

Комната ничем не отличалась от ее. Узкая металлическая кровать, мигающие приборы, крошечная деревянная тумбочка. Под одеялом лежала женщина, на вид чуть старше тридцати. Она никак не отреагировала на появление Ники.

Руку обхватывал тонкий браслет.«Си-12, 3401 IV», прочитала девушка, сравнивая со своим. Господи, да они тут все пронумерованы.

На шее белела та же повязка. Это создавало странное впечатление дежа вю, словно это она лежала там, на выцветших простынях.

Отступив назад, Вероника дернула штору в соседнем боксе. На кровати лежала юная девушка чуть младше ее самой. Взгляд Ники упал на тонкую папку, прикрепленную у спинки кровати. Больничная карта.

Ее рука сама собой потянулась к терракотовой обложке.

Елизавета Горных. Дата рождения: 6 декабря 1995 год. Период комы: 1 год. Статус: свободна.

Статус чего? Ника пролистала оставшиеся страницы. Они были исписаны сбивчивым почерком, так, что ей ничего не удалось разобрать. Медицинские термины, список лекарств. Ничего знакомого.

Она поставила все на места и вышла в коридор. Понимая, что должна вернуться в свою палату, Ника замерла на полпути. Когда еще у нее появится возможность пройтись по отделению? Последней каплей стало бесцельное ожидание Алека, готовое превратиться в настоящий кошмар в четырех стенах. Любопытство взяло верх над страхом быть пойманной. Обычно после вечернего обхода персонал больницы не появлялся до самого утра, а Алек даже в лучшем случае не должен был прийти раньше восьми. У нее было полно времени.

Коридор казался бесконечным, бокс за боком. Каменные плиты пронизывали голые ступни невероятным холодом. Ей казалось, что она идет по льду.

Дверь в конце не была заперта. Толкнув ее, Ника очутилась перед плохо освещенной лестницей, ведущей наверх. Штукатурка потрескалась и лежала под ногами бесформенными кучами. Местами стены были черненными как после сильного пожара. Свет падал только с верхнего этажа.

Ей следовало остановиться, но пути назад уже не было. Как завороженная Ника стала подниматься выше, вздрагивая от любого шороха, в страхе, что кто-то начет спускаться вниз. Но всё было спокойно.

Лестница заканчивалась широкой дверью с небольшим окошком в центре. Она заглянула в него. Но увидела лишь небольшую комнату с высокими стеллажами и работающим компьютером. Внутри никого не было.

Стараясь не шуметь, девушка открыла дверь и проскользнула в комнату. Ее освещала лишь настольная лампа, отбрасывающая длинные тени на полу.

Гул от компьютера смущал, мешая сосредоточиться. Экран мигал, застыв на картинке с милыми котятами в плетеной корзине. Как же это противоречило тому месту, где она находилась.

Стеллажи были заставлены разноцветными папками, маркированными какими-то кодовыми числами. Ника медленно прошлась по ним рукой, но не решилась нарушать этот порядок.

Девушка подошла к рабочему столу, на котором беспорядочно лежали папки и отдельные листы. Чувствовалось, что лишь совсем недавно кто-то работал здесь, перекладывая все из одного угла в другой.

Вероника начала просматривать бумаги, что лежали сверху, но они ей ни о чем не говорили. В последний момент, готовая уже уйти, девушка замерла, увидев свое имя на одной из обложек, лежащих в стороне. Вероника Селезнева. Забыв про всё, она схватила папку и присев на потертое кожаное кресло, принялась читать.

Сначала ее ничего не удивило. Инициалы, возраст, период комы. Все, как и сказал ее лечащий врач. Но дальше было то, о чем он умолчал.

Родители: Селезнева К. А. - учитель, Селезнев С.Т. — судоремонтник.

Телефон для связи: 3456783.

Она вновь и вновь перечитывала эти строки. Так ее родители были живы? Разве это возможно? Или просто данные в карте устарели? Алек сказал они были достаточно богаты, но внесенные в графу профессии говорили об обратном.

Девушка на всякий случай запомнила номер и перелистнула страницу. В глаза ей бросилась прикрепленная копия отчета, видимо выполненного, когда она поступила в больницу. Ее глаза вылавливали из текста только отдельные предложения.

«Поступила в отделение — 18 июня 2007 год. Обнаружена в тяжелом состоянии на обочине дороги. Свидетелей ДТП нет.

Множественные переломы таза и бедренной кости, перелом VI, VII, VIII ребер

с повреждением легкого.

Дополнительные сведения: По характеру повреждений, можно сделать вывод, что бампер машины находился на уровне чуть выше колен, где и нанесен максимальный ущерб, что говорит о малогабаритном автомобиле (высота 0,6 метра). Черепно-мозговая травма является результатом удара о бордюр после наезда».

Она еще раз посмотрела обложку карты. Может, произошла ошибка? Разве врач мог перепутать пациентов? Почему здесь говорить о случае из ее детства? Где информация об автомобильной аварии?

В отчаянии Ника стала листать пожелтевшие от времени страницы. На последней была ее фотография, явно с паспорта. Миловидная девушка с короткими кудряшками угрюмо смотрела на камеру.

Мысли путались. Всё это походило на ужасный ночной кошмар, и чем больше она старалась разобраться в случившемся, тем сильнее терялась.

Увидев рядом телефон, она набрала номер по памяти, решив не ждать, пока кто-нибудь зайдет в кабинет. Возможно, Алек не знал о каких-то родственниках, которые помнили о ней.

Длинные гудки почти заставили ее повесить трубку, но вдруг раздался щелчок, а затем тишина.

— Алло? — тихо произнесла Ника, уже не надеясь на ответ.

— Да? Кто это? — голос женщины показался ей до боли знакомым.

— Извините, я звоню из больницы, насчет Вероники Селезневой. В карте указан именно этот номер…

— Вам нестыдно? — неожиданно прервал ее громкий крик. — Забудьте этот номер и больше никогда не звоните. Мы и так отдали всё, что у нас было.

Дальше шли только короткие гудки.

Растерявшись, девушка положила трубку. От отчаяния ей хотелось заплакать. С каждой минутой все становилось только хуже. Может, ей действительно стоило оставаться в палате и ждать Алека?

Взгляд ее упал на зашторенное окно. Слегка одернув ткань, девушка увидела запотевшее стекло с узором из мелких капель. На улице шел дождь. Больше всего на свете ей захотелось вдохнуть этот осенний воздух, почувствовать на себе нежную дрожь дождя, увидеть красно-желтые листья под ногами. Но окно не открывалось. Снаружи темнела кованная узорчатая решетка. Выхода не было.

Решив действовать до конца, Вероника подкралась к простой деревянной двери, ведущей прочь из этой комнаты. Она не собиралась возвращаться ни с чем. Прижимая к груди тонкую папку, она решительно толкнула створку.

Казалось, она попала в другой мир. Обуглившиеся стены, пустынный коридор с брошенными тут и там сломанными кроватями и инвалидными креслами. Этаж был необитаем. Лампочки горели через одну, освещая покинутые комнаты без дверей.