Последняя битва - Ирина Булгакова

— НЕТ! — Мира оттолкнула от себя вмиг посеревшего Саву. Он подбежал к ней, чтобы помочь, а Мира начала высасывать из него жизненную энергию. Она шаталась. Сава осел на землю, пытаясь что-то сказать. Винар и Аслан подбежали к нему.

— Пошли! — Анри сильно схватил за руки подругу и почти поволок обратно в замок. Голова наливалась свинцовой тяжестью, хотелось пить. Анри не вёл, скорее тащил её обратно в замок, сильно сдавливая руку. И был прав. Она едва не лишила жизни человека…

***********************************

Винар устало опустился в кресло. Последняя неделя стала для него просто изматывающим фактором. Нападений не было. Монстры просто затаились и ждали своего часа. После того, что натворила Мира, не нападал никто. Но сказать, что это очень радовало, было бы неправдой. Лучше просто драться, чем решать, что дальше делать с подругой.

Враг затаился, но означало ли это отступление? Нет. Он думал и собирал силы. Противник понял, что замок просто так не сдастся, и стал ждать. Обитателей замка взяли в окружение. Провизии катастрофически не хватало. Если раньше замку помогали принц Асилар и другие бароны, то сейчас все словно вымерли. По землям распространялась зараза. Еды не хватало никому. Из дворца никто не выходил незамеченым. Хотя, правдой было, что никто не возвращался. Пришлось потуже затянуть пояса. Единственный, кто мог беспрепятственно покинуть территорию, был Винар. Он-то и стал добывать то, что другим было не под силу. Это стоило колоссальных усилий. Дело в том, что Тёмные Тропы по-прежнему повиновались ему, но требовали всё большей отдачи. Винар не мог брать с собой большое количество людей, а особенно неподготовленных. Попробовав один раз, он отказался от этой затеи. После такой прогулочки люди мёртво отходили от трёх и больше дней. Истощение было, как физическим, так и моральным. Ребята же просто не успевали быть везде: замок приходилось ещё и охранять от диверсий, а кроме этого, земли приходилось патрулировать, слишком частыми стали нападения. Люди выходили на улицы только днём, да и то ненадолго. Вечером все окна и двери наглухо запирались. Если за окном слышались крики о помощи, внутри дома могли забаррикадировать входы и выходы, чтобы не досталось и самим хозяевам. Растительность погибла. Земля стала сухой и невероятно жёсткой. Она высыхала и трескалась прямо на глазах. От воды шёл отвратительный запах, но её ещё можно было пить. Повальный мор бил в агонии посёлки и селения, города и всех его жителей. Есть было нечего, пить было нечего, жить стало невозможно.

Винар стал ускользать Тёмными Тропами, чтобы добывать еду хотя бы для жителей замка. Это было чрезвычайно сложно. Все звери уходили, птицы тоже покидали территорию, рыба давно уплыла из местных рек. Растительность высыхала и меняла форму. Приходилось ходить всё дальше и дальше. Винар однажды пропал на двое суток. Ребята чуть с ума не сошли от волнений, но друг вернулся: живой, здоровый, с возом маленьких вялых овощей и дичи, абсолютно подавленный и уставший. Нет, конечно, он не тащил воз на себе. Для этого существует так называемый карман. Тёмные тропы имеют участки, в которых вес, размер, запах и другие качества не имеют значения. Это означает, что всё это сводится к нулю и уменьшается в размерах. Именно этим приёмом пользовался Винар. Ещё сутки он спал, а затем всё повторилось.

Сейчас он отходил от очередной такой вылазки. Скоро снова предстояло уходить. Друзья только головами качали. Винар буквально высох. Говорить ему, чтоб он перестал, было бесполезно. То, что он делал, было необходимо. Винар устало закрыл глаза и откинулся на спинку кресла. В его руках был бокал с вином из старых запасов.

— Винар! — Винар резко открыл глаза. Перед ним стояла перепуганая Мира. — Винар, свяжи меня! Сделай что-нибудь, пожалуйста! Я никого не нашла, я не могу с собой справиться.

— Что случилось? — Винар поставил бокал на маленький столик и подошёл к подруге. Её трясло от озноба. Но на дворе стола такая жара, что по земле ни ходить, ни ездить стало совсем невозможно. А Мира стояла перед ним, как будто они жили на северном полюсе. Винар заглянул в глаза подруги: её зрачки уменьшились и вытянулись, как у кошки. Кожа приобрела зеленоватый оттенок. Если она боялась, это было не безосновательно. С ней таки что-то происходило.

— Мне… холодно. Я хочу есть, — другой сказал бы, что проблема не в этом, а Винар понял. Мира хотела есть, но это был не тот голод, который беспокоит обычного человека.

— Успокойся, девочка. Что-нибудь придумаем, — он мягко обнял девушку. Винар не знал, что с подругой. Состав сваренного нею зелья Мира не помнила, но утверждала, что такого не должно было произойти. Однако…

"Не могу. Не могу, — шептала про себя Мира. В голове всё взрывалось, будто она разлеталась на части. Сама Мира внутри себя не знала, что делать. Она была готова плакать и смеяться, лезть на стены и кататься по полу. Хотелось кричать. — Успокойся, всё хорошо. Это пройдёт. Не бойся. Ты сильная, — шепнул кто-то внутри. — Я боюсь. Я могу убивать людей! — затряслось всё внутри. — Людей? Не бойся. Тебе нечего бояться. Это они слабые. Ты не такая. Ты сильная. Ты справишься. Вся Нелюдь будет у твоих ног, — опять услышала Мира. — Я справлюсь? Я справлюсь".

— Ты скоро уходишь за провизией? — спросила Мира у друга, отрываясь от него.

— Да.

— Возьми меня с собой, — просяще посмотрела Мира. Винар взял бы её с удовольствием, но не сейчас. Мира была слаба. К тому же вытворяла нечто неординарное.

— Котёнок, зачем это тебе? Я буду искать еду. Рядом ничего не осталось. Это очень тяжело, а ты едва на ногах стоишь.

— Я поняла, — она помолчала. — Пойду, прилягу.

"Никто не хочет обратить на меня внимания. Правильно. Когда у них что-то болит, Мира скорее, когда им что-то надо узнать или сделать, Мира, где ты? А когда мне что-нибудь надо, мы не можем. Зачем это тебе?". Девушка возмущалась, идя в свои покои. Хотя, по правде говоря, понимала, почему друг отказал ей. Она всегда всё понимала.

— Мира, — услышала она голос одного из тренируемых ребятами детишек. Девушка обернулась. Позади неё стоял… малыш. Конечно, малышом, стоящего парня, назвать было трудно, но Мира использовала этот ласкательно-уменьшительный оборот совсем не для обид.

— Привет, малыш, — поздоровалась она в ответ. Высокий подтянутый паренёк улыбался. Он был рад видеть её. Его звали Рилик.

— Я уже десять лет, как не малыш, — посерьёзнел он.

"Ого-го, ничего себе заявочки!".

— Извини, я совсем не хотела тебя обидеть. Это ласкательное слово, — Мира закрыла глаза и дёрнулась. Ей показалось, что её кто-то звал. Руки немного свело.