Охотник на ангелов - Игорь Градов

— Но почему? — удивился я. — У нас, у людей, старики живут долго, в общем доме со своими детьми и внуками, и те заботятся о них.

— Потому что для ангела нет ничего прекраснее неба, — задумчиво произнесла Тиа, — и когда ты не можешь летать, то жизнь теряет для тебя всякий смысл. Впрочем, тебе этого не понять.

Я пожал плечами — каждому свое. Мне, например, и на земле хорошо.

— Ладно, раз ты не собираешься меня убивать, — продолжила Тиа, — может, все же поможешь?

И кивнула на стрелу, торчавшую из предплечья.

Я положил на землю лук, колчан, снял сумку, достал чистую, белую тряпицу, лечебную мазь и нож. Все это — очень нужные предметы для охотника. Мало ли кого встретишь в лесу, можешь получить удар лапой от дикого кота или навраться на рассерженного вепря… Вот и потребуется срочная перевязка.

Тиа внимательно следила за моими приготовлениями.

— Сейчас тебе будет больно, — предупредил я ее, — но постарайся не дергаться, иначе я не смогу тебе помочь.

Тиа кивнула. Я осторожно, кончиком ножа расширил рану и постарался подцепить жало стрелы. Тиа дернулась, зашипела, как рассерженная кошка, но потом сцепила руки в замок и стиснула зубы. Понимала, что я стараюсь ради нее.

Рвать стрелу ни в коем случае было нельзя. На наконечниках наших стрел находятся специальные зубчики, чтобы вонзались глубоко в тело, и их трудно выковыривать. Такое ранение может оказаться смертельным для летуна…

Я осмотрел рану. М-да, дело плохо, наконечник засел глубоко. Конечно, лекарь из меня тот еще, но ведь другого-то рядом нет. Не звать же Клео! Не знаю почему, но я решил сохранить нашу встречу с Тиа в тайне.

После некоторых усилий мне все же удалось чуть-чуть подцепить наконечник и освободить жало. Теперь можно рвать…

— Ну, держись, — предупредил я, — сейчас будет очень-очень больно.

И резко выдернул жало. Тиа громко вскрикнула и повалилась на пол — судя по всему, потеряла сознание. Что же, так оно, пожалуй, даже лучше — будет легче перевязать.

Я промыл рану чистой водой, смазал барсучьим жиром с травами (лучшее средство для заживления, мы всегда носим с собой маленький горшочек с мазью), перевязал чистой тряпицей. Ну вот, я сделал все, что было в моих силах: стрелу вытащил, кровь остановил. Тиа будет жить, это точно. А летать, скорее всего, пока не сможет — крыло должно зажить. Ей придется пожить в пещере, а я буду ее навещать и лечить.

Через несколько минут девушка очнулась и застонала.

— Все в порядке, — успокоил я ее, — стрела вытащена, рана перевязана.

И показал окровавленное жало. Тиа поежилась и повела плечами. И тут же скривилась от боли.

— Осторожней, — предупредил я ее, — рана глубокая, не надо ее тревожить.

Тиа осмотрела перевязку и оценила мое лекарское искусство.

— Спасибо, — кивнула она, — ты, Трой, молодец, все очень хорошо сделал.

Я скромно потупил глаза — приятно, когда тебя хвалят.

— Ну, и что мы будем делать дальше? — поинтересовалась Тиа.

— В каком смысле? — не понял я.

— В смысле — ты приведешь своих?

— Нет, — покачал я головой. — Я решил: раз я перед тобой виноват — это ведь моя стрела сидела у тебя в плече, то и лечить тебя должен тоже я. Живи здесь, в пещере, а я буду к тебе приходить. Сегодня ночью принесу воды, еды и еще раз перевяжу рану.

Тиа недоверчиво посмотрела на меня.

— Ты не обманываешь меня?

— Клянусь своим именем, — глядя ей прямо в глаза, твердо произнес я.

Девушка удовлетворенно кивнула.

— А если меня найдут другие охотники? — спросила она.

— Я отнесу тебя в глубину пещеры.

С этими словами я поднял ее на руки (Тиа оказалась на удивление легкой) и отнес подальше от входа — туда, где царила почти полная темнота.

— Если ты не будешь шуметь, — предупредил я ее, — то тебя никто никогда не найдет.

Я вышел наружу и наломал ветвей — чтобы Тиа было мягче лежать. Покой для нее — первое лекарство. Я устроил для девушки некое подобие постели и уложил. Потом, пообещав, что скоро вернусь, покинул пещеру. Мне надо было как можно скорее найти Клео и убедить его, что в ущелье никого нет. Мое долгое отсутствие могло показаться странным и даже встревожить его — в здешних местах водятся медведи, и мало ли чего…

Клео и Дан ждали меня у выхода из ущелья.

— Что так долго? — поинтересовался Дан. — Нашел кого?

— Нет, — соврал я, — никого нет. А вы обнаружили ангела?

— Тоже нет, — вздохнул Дан, — наверное, он смог улететь.

— Или забрался так глубоко в шахты, что мы его не найдем, — добавил Клео.

— Может, позвать на помощь других охотников, с собаками? — предложил Дан.

Я мысленно взмолился — только не это!

— Не имеет смысла, — махнул рукой Клео. — Пока сходим в деревню, пока вернемся, ангел скроется. Он же не дурак, чтобы сидеть на одном месте! Ладно, пошли домой, мы сегодня хорошо потрудились, а завтра будет новая охота. Может, тогда нам повезет больше.

— Но ты все равно молодец, Трой, — дружески похлопал меня по плечу Дан, — первый раз вышел в дозор, и сразу такая удача! Я скажу всем, что ты настоящий охотник!

Я приложил руку к сердцу в знак благодарности: хвала такого опытного воина дорого стоит.

Но вот что странно: еще час назад я был бы на седьмом небе от счастья, если кто-нибудь из старших воинов похвалил бы меня, а теперь воспринимал эти слова равнодушно, как будто речь шла и не обо мне. Может, все дело в той, другой, благодарности, которой одарила меня красавица Тиа?

Дорога до деревни была легкой. Наши уже знали о моей удаче и шумно приветствовали у порога дома. Досталось-таки моим плечам и спине от тяжелых отцовских, братских и просто дружеских похлопываний! Правильно люди говорят: у славы — тяжкое бремя.

Мать тоже счастливо улыбалась и за обедом положила мне кусок побольше. Отец одобрительно кивнул и достал бутыль с медовухой — чтобы отметить первую охоту. Он налил три чарки — себе, Нору и мне, Лар тоже потянулся, но отец так грозно на него посмотрел, что тот сразу убрал руку под стол.

— За Троя! — провозгласил отец тост, и мы втроем выпили.

Сладкая, крепкая медовуха приятно потекла по жилам.

После обеда я отправился спать — сказалась бессонная ночь. Но перед этим я незаметно положил в сумку большой ломоть хлеба, вареные овощи и кусок мяса — для Тиа. Захватил также чистые тряпицы и флягу с водой. Как только стемнеет, пойду к ней. Надеюсь, за это время ничего с ней не случится.

Глава третья

Когда начало смеркаться, я вышел из дома и крикнул матери: