Дикий наездник - Гэв Торп

за помощью к экипажу «Ланатриаллы». Преследуемый кораблями Асдрубаэля Векта, звездолет был уничтожен: пришлось им пожертвовать, чтобы дать ей время спастись от гнева кабала Черного Сердца. На эту жертву пошли с большой болью, но без сожалений. И знаешь, что… даже спустя столько времени экипаж боготворит её.

— Очень смелое заявление. Никто не может знать этого наверняка.

— Никто, кроме меня, ведь я была капитаном «Ланатриаллы», когда Иврайна вернулась к нам, и главным штурманом, когда служила под ее началом.

Арадриан застыл и уставился на Цибилахуу изумленный столь неприкрытым обманом.

— Ты? Нет, невозможна. Если это так, то ты как минимум вдвое старше меня.

Цибилаху вперилась в него тяжелым взглядом, вмиг лишившимся и намека на веселье.

— Если хочешь принять силу, Шепота, тебе нужно избавиться от предрассудков и самообмана. Не могу сказать, что среди иннари ты не встретишь обманщиков и эгоистов, однако ожидать этого на каждом шагу тебе точно не следует. Мы объединены верой в провозвестницу и служением богу мертвых. Мне нет смысла врать тебе. Я служила капитаном «Ланатриаллы», и по моему приказу он втиснулся в слишком маленький для него портал Паутины, чтобы блокировать преследователей. Погибли сотни членов моего экипажа, а остальных замучили палачи Векта и его союзники-гемункулы. С Иврайной спаслись лишь я и горстка старших офицеров. — Она провела тыльной стороной ладони по гладкой щеке. — Ты удивишься, какой омолаживающий эффект дает поглощение отчаявшихся и страдающих душ.

Арадриан содрогнулся, вспомнив о дьявольском источнике долголетия друкари.

— Ты все еще?.. — Он едва осмелился задать волнующий его вопрос.

— Не по собственному выбору, — ответила Цибилаху. — Но ты узнаешь больше, когда я начну обучать тебя Шепоту и силам, которыми можно управлять с его помощью. Пока что мы тебя поселим, а затем встретимся с Иврайной.

— С Иврайной? — Он не думал, что сможет разволноваться сильнее. — Что значит «встретимся с ней»?

— Когда у нее есть время, она общается с каждой новой душой, привлеченной к Иннеаду. Сейчас такое время есть.

Цибилаху опустила руку ему на плечо, и Арадриан впервые заметил, что вместо ногтей у нее острые осколки красных кристаллов. Он испуганно отодвинулся при мысли о лезвиях в такой близости к своему горлу.

— Скажи, на каком корабле ты служил? Что за корсарский флот называл тебя адмиралом?

— «Фаз Таэрут», — ответил ей Арадриан, когда они продолжили путь. Немало воды утекло с тех пор, как он в последний раз называл свой корабль по имени, и это принесло с собой поток воспоминаний, немногие из которых показались ему такими же приятными или славными, как раньше. — Мой флот назывался Лазурным Пламенем. Мы ходили от Золотых Врат до Зимнего Залива и наводили ужас на чужаков.

— Нет, — покачала головой Цибилаху. — Не слышала о таких.

Арадриан напомнил себе, что это не имело значения, и лучше тот позорный период оставить в прошлом. Но он не смог побороть невольное негодование и пожалел, что при нем не осталось хотя бы толики грозной славы с тех мрачных времен.

Звездолет Нуаду, паутинный катер, «Элтерет», встал у стыковочного пилястра на передних швартовочных платформах Сайм-Ханна. Неосвещенные соседние башни, где прежде кипела деятельность клана Огненное Сердце, выглядели безжизненными. Два других звездолета неподвижно висели у причальных столпов — все, что осталось от флотилии, некогда состоявшей более чем из дюжины кораблей.

По вполне объяснимым причинам настроение диких наездников было невеселым, когда они спускались на белокаменную пристань, наполняя зал ожидания гулом антигравитационных двигателей. Торжественной колонной они съехали по аппарели «Элтерет», заменив яркие знамена лентами белого цвета, ассоциирующегося у альдари со смертью, на обтекаемые носы реациклов.

Во главе процессии на «Алеане» ехал сам Нуаду, стиснувший челюсти и крепко сжимающий поручень платформы. Сразу за ним следовала Каэлледин, затем, в порядке родства с наследником клана, остальные. Друткхала решила подождать в отсеке звездолета. Нуаду надеялся, что причиной тому было уважение к их похоронным ритуалам, но не мог говорить наверняка о мотивах комморритки. На пути домой он старался избегать ее общества, дабы не смешивать скорбь с мыслями о ней. Чувствовать, как чувствовали предки, будь то грусть или гнев, радость либо вожделение, — так звучало кредо диких наездников. Но одновременно испытывать столь противоположные эмоции было невозможно, и сейчас Нуаду слишком сильно погряз в одной из них, чтобы с головой уходить в другую.

Б’сайннад остановился возле ведущей в башню арки, позволив Нуаду спрыгнуть с «Гадюки». Каэлледин, потупив взор, направила свой реактивный мотоцикл в противоположную сторону облицованных золотом ворот.

Один за другим дикие наездники проплыли мимо, склонив головы и возложив одну руку на расположенный над сердцем камень душ. Скоро в арку въехал последний из них, и Нуаду с Каэлледин остались наедине. Единокровная сестра все еще не смотрела на него, отвернув голову.

Рев двигателя немного отличного тембра привлек взгляд воина к приближающейся Друткхале. Она остановилась неподалеку и, скрестив руки, привстала из седла «Разбойника».

— Они погибли не напрасно, Огненное Сердце, — сказала Кровавая Невеста дикому наезднику. — Я пошлю Иврайне весть о том, что мы нашли на Агариметее.

— И что она сделает?! — рявкнула Каэлледин. Ее лицо заливала краска, глаза опухли от слез. — Госпожа мертвых вернет наших павших из объятий Иннеада?

— Некронтир не нужны камни душ, — ответила ей комморритка. — Искусства души для них анафема. Ваших мертвых можно возвратить.

— Как поступит Иврайна? — спросил Нуаду— Она отправится на Агариметею или прибудет на Сайм-Ханн? — В действительности он хотел узнать, останется ли Друткхала, но предпочел не спрашивать в лоб.

— Мне неведомы ее планы, — призналась Кровавая Невеста. — У нее много забот, и еще больше голосов взывают к ее вниманию.

— Но ты обещала поддержку клану Огненное Сердце…

— Поддержку? — Друткхада нахмурилась. — Иннари предпочитают не вмешиваться в политику искусственных миров.

— Ты сказала, что мы будем друзьями иннари.

— Тебя подводит память. Такого обещания не было. Дружба Иврайны… сомнительна. Многие всеми силами стараются избегать ее. Мы — Перерожденные, служители Иннеада, посланники мертвых. Искать нашего общества не слишком разумно.

Нуаду не понял, что она пыталась этим донести, но воспринял ее последние слова скорее как личное предупреждение, нежели общее.

— Некоторые вещи стоят небольшого риска, — сообщил он ей.

Каэлледин язвительно фыркнула, на что Друткхала ответила кривой ухмылкой.

— Я сообщу совету о намерениях Иврайны, если ты соберешь лидеров.

— У меня нет такой власти, — признался Нуаду. Напоминание стало поворотом ножа, который уже погрузился ему в сердце. — Только мой отец вправе созывать совет от имени Огненного Сердца. Но я уверен, что они, как и прежде, захотят послушать провозвестницу.

Он перевел взгляд на сестру, встретив ее тяжелый взор