Шесть часов фиктивного времени - Наталья Ринатовна Мамлеева

заглушил все остальные звуки. Он улыбался, и его лицо мне казалось самым прекрасным на свете. Может, тартарианцы обладают особой магией? – Между прочим, я помог тебе.

– И меня интересуют причиной этой помощи.

«И как же мне хочется, чтобы в них не было корысти».

– Во всех поступках всегда есть корысть, – серьезно ответил он, – главное, не вредят ли мои желания тебе. А я не сделаю чего-то, что может повлечь за собой твой дискомфорт.

«Интересно, когда мы успели перейти на «ты»? Впрочем, не важно. Намного важнее, что нам теперь делать».

– Тебе нужно пересесть ко мне, здесь ты сможешь переждать оставшиеся три с половиной часа, а потом ты вступишь в права владения и станешь свободной. Только для этого тебе нужно бросить автокар.

В его словах была рациональность, поэтому я начала снижение, найдя заброшенный вход в метро. Хотя выходить из теплого салона совершенно не хотелось, но мне это было необходимо. Я выдохнула, после чего выпрыгнула наружу и закрыла за собой дверь.

Не успела я сделать шаг назад, как мне на плечи легла голубая шубка. Я быстро закуталась в неё и повернулась к своему спасителю, оказавшись непозволительно близко к нему. Он неотрывно смотрел в мои глаза, я же затаила дыхание, боясь спугнуть сказочный момент. Это и есть новогоднее чудо? Разве может быть что-то чудесней первой влюбленности? И сейчас я практически уверена, что это именно она. На лице тартарианца расплылась улыбка – он без сомнений прочел мои мысли, поэтому сейчас веселится.

– Раз уж мы выяснили моё внезапно положительное отношение к тебе, то не мог бы ты рассказать о своих причинах? – спросила я, подавляя смущение.

Он не ответил, вместо этого неожиданно положил руки мне на талию и крепко прижал к себе, наклонившись к моим губам. Я затаила дыхание, ожидая своего первого желанного поцелуя. Нет, у тартарианцев наверняка есть какая-то магия!

– Нет, это вовсе не магия, – хохотнул мой личный провокатор эмоций и накрыл мои губы в зимнем головокружительном поцелуе.

Я неуверенно положила руки ему на шею, прижимаясь к стройному мужскому телу. Он был по-прежнему в одной рубашке, поэтому мне инстинктивно хотелось согреть его своим теплом. Мужчина, на миг остановившись, хохотнул, видимо, прочитав мои мысли, после чего с новой волной жара принялся терзать мои губы. А мне было наплевать, что на улице вообще-то мороз и я могу заболеть и вообще мама еще с детства говорила, что целоваться на морозе – вредно. Мамочка, прости меня, но он такой сладкий и притягательный, что я не в силах совладать со своими желаниями. И он вовсе не холодный, он горячий, на его ресницах тает снег, и мне так необходим этот живительный поцелуй, будто он может заменить для меня весь воздух.

– Мама правильно говорила, на морозе целоваться вредно, – отстранившись от меня и заглянув мне в лицо, с улыбкой заметил мужчина. Он гладил большим пальцем мою щеку, а я смотрела в его глаза и не понимала, как могла поддаться его очарованию. Наверное, сказывается адреналин от прошедшей гонки по городу.

– Увидев тебя, моя мама бы поняла меня, поэтому не стала ругать, – слегка улыбнулась я, вздрогнув от порыва ветра, который всколыхнул снег, а тот легко усеял мои ноги.

– Бездна, я совсем забыл, что ты мерзнешь на холоде. Придется тебя еще потом всю жизнь согревать, – как бы между прочим заметил мужчина, подхватил меня на руки и понес к своему аэромобилю.

Усадив меня на переднее сиденье, он обошел транспортное средство и сел с другой стороны, после чего усилил обогрев. Я подула на свои руки, что заметил и тартарианец. Он взял мои руки в свои ладони, после чего начал согревать их растиранием и своим дыханием. Я с непередаваемым блаженством следила за его действиями. Он заметил мой взгляд (или прочел мысли) и весело подмигнул, теперь поцеловав замерзшие пальцы. Они уже отогрелись, поэтому он выпустил их и включил бортовой компьютер, после чего взмыл в небо, подальше от оставленного мной аэромобиля. Вскоре мы остановились на парковке перед одним из торговых центров.

– Ты сказал, что теперь всю жизнь придется согревать. Значит, это ты мой жених? – прямо спросила я, чтобы не мучиться неизвестностью.

– Если захочешь, то стану им, – легко ответил он, и мне понравился такой ответ. Да, он не является моим нареченным, но он предоставляет мне выбор. – Ты такая милая, даже в своих мыслях.

«Какой же он обалденный! Я уже влюбилась в него, хотя даже не знаю его имени!»

– Сэнджи, – ответил он на мой мысленный вопрос, и я улыбнулась, протянув ему руку.

– Марианна, очень приятно познакомиться.

– Странно, почему ты не спрашиваешь о своей реакции на меня, – задумчиво протянул он, и я вскинула на него удивленный взгляд. – Это особенность моей расы.

– Какая? – чуть подавшись вперед, спросила я.

– Пока не скажу, – рассмеялся он, и я надулась, отвернувшись к окошку. Сзади меня вновь прозвучал мелодичный смех, от звука которого потеплело на сердце.

– Почему не скажешь? – повернувшись к нему, спросила я. Любопытство пересилило.

– Потому что… потому что… – он явно искал оправдание, которого я ждала с затаенным дыханием, – потому что я хочу тебя немного помучить неведеньем, да и ответ может тебе не понравиться.

– Значит, всё-таки магия?

– Можно сказать и так, а ты против?

– Нет, – неожиданно рассмеялась я. С Сэнджи оказалось так тепло и спокойно. – Я всегда мечтала о сказочной любви.

– Значит, я твой принц?

– Нет, принцы обычно светловолосые, а ты больше на колдуна похож, – улыбнулась я, и мужчина вновь рассмеялся.

– Я готов быть кем угодно, лишь бы ты улыбалась, – неожиданно признался он, и мне захотелось его поцеловать. Сэнджи тут же припал к моим губам, даря новый головокружительный поцелуй. Я хихикнула, когда он отстранился.

– Знаешь, а иметь парня телепата не так уж плохо, как и говорила Элина. Зря я ей не поверила.

И в памяти тут же дословно всплыл наш диалог, который стал достоянием и тартарианца. Я смутилась при воспоминании о постели, а он вновь рассмеялся.

– У меня никого не…

– Я уже прочитал всё в твоих мыслях, – ласково улыбнулся он, обведя пальцем овал моего лица, после чего пересадил меня к себе на колени и убавил отопление. – Согрелась?

– Рядом с тобой еще теплее, – кивнула я, сама потянувшись к губам мужчины.

Кто бы знал, что сбегая от одного тартарианца, я попаду в плен другого? И этот плен добровольный, значит, куда более надежный.

– Ты права, – прошептал он, – я тебя никогда никуда не отпущу.

А я не