Рыночная цена счастья - Овчинников Виталий

СССР, значит что-то в стране изменилось на самом вер-ху. Система надзора и контроля за мыслями и действиями Советских людей начинает тре- щать и выходить из строя. Если только не сломалась уже совсем. . Эта была очень знаменитая книга, причем – скандально знаменитая. Олегу она была известна. Точнее, он знал о ее существовании и знал, что книга эта почти что порно-графическая, и что написала ее женщина, жена одного французского посла. Кстати, по отзывам ее современников, очень сдержанная и целомудренная женщина.

Эта книга – как бы крик ее души, точнее – тела, а еще точнее – .нереализованных и тщательно спрятанных от людских глаз фантазий ее души и тела. Она выплеснула, не стесняясь на бумагу, все то, о чем даже боялась мечтать в своих буйных эротических фантазиях.

Выплеснула – и стала знаменитой. Печально знаменитой. Новый

Герострат. Только в юбке.

Олег все это знал понаслышке. Но читать эту книгу он, естественно, не читал.. По той простой причине, что эта книга у нас не издавалась. А на заводе Олег был членом пра-вления заводского общества книголюбов. И вот как-то в начала 92-го года по обществу книголюбов прошел слушок, что в Москве наконец-то появилась

"Эммануэль", правда, очень ограниченном тиражом. В свободной продаже ее конечно же не будет, а пойдет она по парткомам и обществам книголюбов. На их общество было выделено всего лишь де-сять экземпляров. Один из них достался Олегу. И он никому не говорил, чего это ему стоило. А стоило это ему бутылки отличного Советского коньяка марки "Ереванский", отданной им председателю их общества книголюбов и одновременно – члену парткома за-вода. Отданной им без колебаний. Потому что очень хотелось заиметь эту самую книгу.. .. И вот она у него в руках. Красочно оформленный переплет с красивой обнаженной женщиной с закинутой назад головой, тело которой обвитой множеством странных, ка-ки-то… нечеловеческих рук

Женщиной, попавшей в руки дьявола. Понятна логика ху-ожника. Женщина и дьявол слишком уж близки друг к другу по своей сути, чтобы им можно было бы доверять,. Поэтому женщина, поддавшаяся зову своей плоти – это уже и есть сам дьявол, пришедший к нам из "преисподнии".

Потому что страсть эту удовлетво-рить невозможно, если она не одухотворена любовью. Ведь сексуальные возможности женщины несопоставимо выше мужских. И ни один на свете мужчина физически в сексе не сможет никогда полностью удовлетворить даже одну женщину.

Если конечно, эта жен-щина сама не захочет признать себя удовлетворенной.. А для этого нужно, чтобы она – просто-напросто полюбила этого мужчину, ее партнера по жизни, а не по сексу. Потому что, если этот мужчина станет ей партнером по жизни, тогда он станет ей и партнером в сексе.. Вот тогда-то ей и будет достаточно того

"мизернейшего" секса, который в состо-янии дать ей современный мужчина.. .Олег усмехнулся заданной примитивности издательской мысли, раскрыл книгу и начал пробегать глазами текст. И тут же обомлел. Его бросило в жар. Он испуганно огля-нулся и спрятал книгу. Ее нельзя было читать на людях. Ее можно было читать только од-ному, наедине с самим собой. И то – при закрытых дверях. Слишком откровенно. Даже больше, чем слишком. Так нельзя писать о физических отношениях между мужчиной и женщиной. Это – бесчеловечно.

Ведь "Эммануэль" – это подробнейшее описание сексуальных похождений моло-дой красивой француженки, приехавшей к мужу-дипломату в Таиланд и с головой оку-нувшейся в мир чувственных наслаждений таинственного и загадочного Востока. Причем, описания эти даются на уровне физиологических ощущений от различных видов половых актов между мужчиной и женщиной, между женщиной и женщиной, между многими жен-щинами и мужчинами одновременно. Зачем? Для чего?

Чтобы показать животную сущ-ность человека?. Но человек и есть животное. Только на самой высокой ступени развития жизни на земле.

Во всяком случае, так в свое время учили в школе и в институте самого Олега. И он был совершенно согласен с подобной точкой зрения.

Она была для него нормальной и абсолютно естественной. Ничего оскорбительного или унизительного для себя от своего животного происхождения он не находил. У него и мысли-то такой никог-да не возникало…

Но на страницах этой книги человек превращается в примитивнейшее двуногое жи-вотное., занятого лишь проблемами естественных физиологических отправлений своего собственного организма. Он, этот человек, ест, пьет, спит, оправляется и занимается сек-сом.

Инстинкты у него такие. А сексом он занимается с кем угодно и как угодно. Лишь бы только получить свою долю физиологического наслаждения. Еда, сон, туалет и…секс. И больше ничего другого.

Мужчина здесь – это "гомо пеникус", а женщина – "гомо вла-галикус", а не какой-то там примитивный и никому теперь не нужный "гомо сапиенс". Книга определяла сексуальные физиологические наслаждения единственным смыслом существования человека на земле Поэтому жить надо только для секса и ради секса. Все остальное в этой жизни не имеет никакого значения. Секс, секс, секс и еще раз – секс.

Поражало, что такую книгу написала женщина. Молодая красивая женщина, с тон-ким, одухотворенно лицом истинной парижанки и насмешливым прищуром тщательно подведенных загадочных глаз. Что ее заставляло написать подобную книгу? Это что, опи-сание ее личных похождений, может быть, только несколько приукрашенных, или же это у нее – сплошной вымысел? Так сказать, игра больного или воспаленного воображения женщины, неудовлетворенной в сексе и оттого чересчур уж помешанной на сексе? Или все-таки, это. какие-то ее внутренние, нереализованные в обычной жизни комплексы? Что-то такое, этакое, тайное и сверх сокровенное, о чем боятся признаться даже самому себе, не то, чтобы говорить об этом с очень близкими тебе людьми, и что навечно остает-ся в темных и запыленных от редкого посещения тайниках ее женской души? У всех – остается и потихонечку умирает. А у нее – нет. Вот потому-то. она, наверное, взяла, да и выплеснула всю эту свою смердящую в душе погань на бумагу. Выплеснула и что ж – очистилась? Вряд ли. Слишком уж просто тогда получается Хотя в жизни все может быть. Ведь душа человека – это поле битвы черных и светлых заложенных в ней сил И победителя однозначного здесь нет. Иногда побеждают черные силы, иногда – светлые. И так всю жизнь. Тогда что ж, секс это темная часть нашей души? Или тоже – вперемешку, не поймешь, где – что. Иногда вырывается темная, даже – черная, иногда и светлая. А книга тогда – это черная часть ее души. Если так, тогда : получается, что за такой ее эле-гантной и притягательной женской внешностью скрывается обыкновеннейшая шлюха и самая заурядная, патологически развратная бабенка? Так, что ли? Не-ет, что-то не верить-ся. Что-то не вяжется в подобных рассуждениях. Не сходятся концы с концами. Не так все просто в нашей жизни. Ой – не так!…

Но все равно, читать подобную книгу – то же самое, что ночью смотреть в осве-щенную супружескую спальню через незанавешенное окно. Даже не смотреть, а – подсма-тривать Потому что смотреть – стыдно. Интересно, конечно же, хотя ничего нового для себя там не увидишь, И невозможно увидеть. Все знакомо до жути. Ты с женой то же са-мое в спальне делаешь. Но все равно хочется смотреть. Все равно очень интересно, жутко интересно, хотя и…неловко, неудобно, стыдно. Даже одному – и то стыдно. Перед собой стыдно.. Ведь это их личное, интимное дело. Оно, это дело, всегда во все времена дела-лось не на людях. и не при людях. Почему, трудно сказать. Но – только наедине друг с другом. Поэтому смотреть, подсматривать за ними – нельзя. Не положено. Лучше – отой-ди или глаза закрой.А если рядом еще и люди, то тогда хоть сквозь землю проваливайся. Поэтому книжку эту спрячем и оставим до лучшего времени. До дома. Так спокойнее. Се-бе – спокойнее. И оправдываться ни перед кем – не надо..

Дома Олега ждала на столе записка:

– Олежка, милый, я – в парикмахерской. Вернусь через час, не раньше. Кушать – в холодильнике. Там суп, картошка с мясом. Внизу – помидоры и огурцы. Приятного тебе аппетита..

Целую. Твоя Юлия.

Олег быстренько поел, убрал за собой и даже помыл посуду. Хотя, если разобрать-ся, посуду он мыл довольно часто. Он не любил, когда раковина на кухне была завалена грязной посудой. Какой-то дискомфорт на душе. Но жена спокойно могла после еды за-няться своими делами, оставив мойку посуды на потом.. Но это "потом" чаще всего оста-валось за Олегом. Жена тогда подходила к нему, обнимала его и целовала со словами:

– Спасибо, мой родненький! Спасибо, мой хорошенький! Спасибо тебе за то, что оберегаешь свою любимую женушку от такой неприятной ее обязанности..

Затем он лег на диван в большой комнате и раскрыл книжку. Он любил читать ле-жа. Так удобнее и комфортнее. Легче входить в мир книги. Пусть не настоящий, пусть вы-мышленный мир, пусть, порой даже какой-то абстрактно виртуальный, но такой притяга-тельный, что забываешь все вокруг и уходишь туда весь целиком без остатка. И возвраща-ешься назад, в этот наш грешный и не слишком уж приятный мир, лишь закрыв послед-нюю страницу. И то не сразу. Иногда даже с трудом и грустью. Потому что тот, вымыш-ленный и целиком выдуманный мир, почему-то всегда оказывался гораздо лучше и инте-реснее своего родного, настоящего.