«Стальной кит – повелитель мира» - Сергей Карпущенко

– А может, на педалях поплывем, как на велосипеде? – хмыкнул Кошмарик. – Так на берег и выкатим…

– Хватит болтать! – приказал Володя, и субмарина стала делать маневр, проходя в пространство между двумя торцами стен, мрачных и неприветливых, смотрящих на «Стального кита» черными глазницами орудийных и пулеметных амбразур. И только подводная лодка вошла в форт, как Иринка, внимательно смотревшая в иллюминатор, воскликнула, и в ее голосе слышалась досада:

– Да здесь уже кто-то есть!

На самом деле – с внутренней стороны форта, круглое пространство которого тоже было заполнено водой, стояла большая, красивая, как птица альбатрос, яхта. Белоснежный корпус яхты броcал в спокойную воду искрящиеся блики, и величавый вид судна заставил не только Володю, любившего корабли, но и Кошмарика с завистью подумать: «Вот бы мне такую!» Но это была не парусная яхта, а моторная – забава не спортсменов, тягающихся с волнами при помощи ветра, а богатых людей, предающихся плаванию ради отдыха. В самом деле, на борту яхты были видны шезлонги из полосатой ткани.

– Эх, дьявол, занято место! – стукнул по колену Кошмарик. – А я-то думал, что мы здесь пикник устроим с судачинкой.

– Ну и шут с ними, – твердо сказал Володя, сбавляя скорость до минимальной. – Остановимся здесь, подальше от них, и никто никому мешать не будет.

Да, здесь, в отличие от внешней части форта, было где причалить и сойти на берег, хоть и узкий – всего-то метра три от стен до воды внутреннего водоема. Как видно, сюда и могли заходить раньше суда, привозившие в форт и боеприпасы, и людей, и питание для них. Здесь, под защитой толстенных стен бетонных укреплений, и прятались корабли во время вражеских атак.

Володя осторожно подвел «Стального кита» к самой кромке причала, на котором торчали чугунные кнехты для швартовки судов, с командирскими нотками в голосе произнес:

– Все выходим на берег. Забирайте с собой всю нашу снедь и вылезайте вслед за мной.

Разыскав в трюме очень толстый, сплетенный из лавсана швартовочный канат («на нем океанский лайнер на буксире тащить можно»), к которому к тому же был привязан тройной крюк, Володя вылез наверх, и через минуту субмарина уже была пришвартована к причалу, покрытому выщербленными каменными плитами. Вскоре рядом с Володей стояли Кошмарик и Иринка, державшие в руках «судачинку» и прочую снедь. Не забыли прихватить и походную горелку, не надеясь на то, что разыщут на этом железобетонном острове топливо. Кошмарик приседал, разминая ноги, и вообще всем своим видом выражал восторг от морской прогулки. Потом он жадно раскурил сигарету, чего на субмарине Володя ему сделать не позволил.

– Ну что, братва, где шамовку нашу трескать будем? Может, здесь и расположимся, как цыгане?

Но Володя ему не ответил. Он приглядывался к белоснежной яхте, и что-то в ней настораживало его. Нет, в ее конструкции все было в порядке, но Володе отчего-то казалось странным то, что на судне не видно людей, не слышно ничьих голосов. «Ведь если они сюда отдохнуть приехали, развеяться, то музыка должна бы была на всю катушку играть. Померли они там, что ли? А может быть, убиты?» Но тут же Володя решил про себя, что он попросту психопат и склонен к мрачным фантазиям. Его к тому же торопили Кошмарик и Иринка, которым до жути хотелось есть, а потому мысли Володи тут же переключились на перспективу ужина (ведь было шесть часов вечера) посреди залива.

– Только подыщем укромное местечко, – сказал Володя. – Давайте отыщем каземат почище и расположимся рядом с амбразурой. Представьте, мы будем есть твою, Кошмарик, шамовку, а перед нами будет открываться вид на море. Пошли!

Но тут запротестовала Иринка:

– Нет, для чего мы будем сидеть в каком-то каземате? Да там, наверно, и пахнет гадко. Лучше здесь, у воды!

– Да пойдем! – повлек ее Кошмарик в сторону полуразрушенного входа, ведшего вовнутрь фортовых помещений. – Какой там запах – здесь ведь никто не бывает!

Но едва они вошли в полутемное, холодное помещение фортового каземата, как поняли, что город настиг их и здесь. Действительно, запах стоял здесь крепкий, на полу, усыпанном битой штукатуркой, камнями, валялись консервные банки, бутылки, скомканные газеты. Когда же глаза вошедших привыкли к полумраку, их взорам открылись такие настенные фрески, выполненные углем, что Иринка даже вскрикнула и сказала:

– Ой, мерзость какая! Уйдем же отсюда!

Но Кошмарик только загоготал и стал с интересом рассматривать «живопись», указывая даже пальцем на наиболее удачные образцы. Володя же, насупленный и недовольный собой за то, что завез сюда друзей, сказал:

– Ладно, чего гоготать! Дальше пойдем! Здесь можно пройти из каземата в каземат – посмотрим, как форт устроен был. Идите за мной, только под ноги внимательно смотрите… Кошмарик, судака своего не вырони, а то снова мыть придется.

И они двинулись по анфиладе казематов с низкими сводчатыми потолками. Стены форта на самом деле были такими толстенными, что свет через амбразуры едва проникал в помещения. Кое-где на стенах можно было видеть металлические скобы, порой – вмурованные кольца. В пол были вделаны невысокие рельсы, по которым, как сказал Володя, перекатывались с места на место пушки. Вообще ему тут нравилось, и если бы не Иринка, такая нежная и ранимая, он с Кошмариком с удовольствием поковырялся бы здесь, надеясь найти пусть не сокровища, так что-нибудь занимательное из военного хлама.

Но вот они остановились перед лестницей с полуразрушенными ступеньками, и эта лестница вела в какую-то галерею над соседним казематом. Прохода в этот каземат здесь не было, и волей-неволей нужно было подниматься наверх или пришлось бы возвращаться назад.

– Я не хочу туда! – запротестовала Иринка и даже вырвала свою руку, когда Володя попытался было увлечь девочку наверх. – Довольно мне этой грязи! Ну чего здесь интересного? Пойдемте назад и пообедаем возле воды!

Кошмарику тоже наскучило бродить по казематам, но Володя посчитал бы себя малодушным, не обследуй он галерею, поэтому решительно сказал:

– Ладно! Тогда я сам схожу и посмотрю, что там за галерея, а вы оставайтесь!

И направился было наверх, но тут его в два прыжка нагнал Кошмарик, в руке которого, поддетый под жабры, болтался чищеный судак.

– Погоди, и я с тобой, мне тоже интересно!

И вот они уже поднялись, оставив Иринку внизу. Галерея оказалась очень низкой и узкой, так что идти пришлось, согнувшись в три погибели. К тому же здесь не было амбразур, поэтому свет проникал сюда лишь едва-едва со стороны лестницы, но где-то впереди, только внизу, снова виделся слабый свет, говоривший о том, что там есть выход. Стараясь не удариться обо что-нибудь в этой узкой галерее, держась за стены руками, шли мальчики вперед, продвигаясь шаг за шагом, и сердца их учащенно бились. Наверное, в одиночку никто из них не посмел бы лазать по этой мрачной галерее, но теперь каждый не мог выказать слабость и уйти отсюда. Свет, проникавший в галерею снизу, все приближался, а вместе с тем начинали являться слуху мальчиков чьи-то неясные голоса, и эти голоса, чем ближе подходили Володя и Кошмарик к отверстию, позволявшему их слышать, казались ребятам раздраженными и даже злыми. Однако среди интонаций злобы проскальзывали и звуки, наполненные жалобой и мольбой.

Володя в темноте крепко стиснул руку Кошмарика, а когда они подошли вплотную к источнику света и голосов, то оказалось, что они стоят то ли перед провалом, открывавшимся в нижнее помещение, то ли перед нарочно устроенным люком.

– Ну, думай, думай, Эдуард, как нам с тобой лучше договориться, сам предлагай, какой выход тебе по душе, – донеслось до ушей Володи и Кошмарика теперь уже совсем явственно. – Стоит ли в твоем положении пытаться сохранить товар у себя, но потерять при этом самое дорогое, то, послышался вздох, – что дается человеку один только раз. Понимаешь, о чем речь идет?

– Понимаю, – донесся чей-то жалкий и слабый голос.

– О чем же? – спросили.

– О жизни, – последовал через несколько секунд ответ.

– Вот-вот, Эдуард, – продолжал говорить спокойным тоном тот, кто являлся, видно, хозяином положения. – Ты ведь сам врач, в прошлом конечно, и знаешь, что жизнь из человеческого тела можно извлечь в два счета: кочергой, пулей, утюгом, кулаком, вязальной спицей, гвоздиком даже и даже, сам знаю, обыкновенной спичкой. Так неужели же ты, пожелавший жить на свете красиво при помощи, понятно, других человеков, станешь расставаться с жизнью из-за какой-то ерунды? Верни нам препараты, на которые мы, кстати, имеем точно такое же право, как и ты, и мы сегодня же доставим тебя домой и даже снабдим на прощание отличной жратвой и выпивкой с нашей «Красотки». Или хочешь лежать такой же дохлятиной, как Груздь?

Тут послышались глухие удары, и чей-то стон, длинный и жалобный, донесся до замерших от страха мальчиков.