Воробьи улетели - Эрки Ауле

Роман: Нет. Только круги вокруг глаз.

Ева: Ой, какой ужас! Где у вас зеркало то было? В коридоре что ли?

Роман: Там, на столе.

Ева (берет зеркало): Ой, какой кошмар. А еще пишут водостойкая тушь! Роман, пос-мотри сюда на секундочку.

Роман: Да.

Ева: Ага, хорошо.

Роман: Что хорошего?

Ева: Я просто одну вещь посмотрела.

Роман: Какую?

Ева: Я посмотрела, какого зверя ты мне напоминаешь.

Роман: Почему мое лицо должно зверя напоминать?

Ева: Просто я люблю смотреть на лица людей и представлять какое животное они напоминают.

Роман: Ну и какого зверя я тебе напоминаю.

Ева: Теленка.

Роман: Теленка!?

Ева: Тут ничего постыдного нет, теленок ведь очень прекрасное существо.

Роман: Ну да. А ты сама то кого напоминаешь?

Ева: Вот про себя я точно не знаю, но мне кажется, что белку или косулю.

Роман: Косулю без рогов?

Ева: Естественно, без рогов.

Роман: А кого напоминает… (Где-то звонит мобильник.)

Ева: Тихо! Это чей телефон? Господи, да это же мои телефон! Так, в сумке его нет, где же он.

Роман: В коридоре.

Ева: Конечно, я же его в пальто положила! (Убегает за телефоном.) Алё…. Ну как ты? Да я телефон не могла найти. Нет, а сколько сейчас? Ну ладно. Да нет… Пять минут… Ну десять… А как у вас? Ну слава Богу… Хорошо, я выбегаю… Жди.

Роман: Ну что, развелись?

Ева: Да. Виктор звонил, что они подъезжают и через десять минут будут. Он подниматься не станет, так что давай прощаться что ли. Ой, слушай, давай я здесь приберу… Хоть чашки унесу. На вот возьми, можешь мое пиво допить. (Дает бутылку Роману и несет чашки на кухню. Дальше говорит уже по ходу действия. Моя посуду, одевая пальто, сапоги. Роман стоит у окна и смотрит на улицу.) Я все-таки очень рада что мы с тобой познакомились. Да и что Виктор в конце концов все-таки позвонил вам. Ведь знаешь этот развод был для него как какое-то бремя. Он такой человек, все время чего-то остерегается, а чего сам не знает. Ты не думай, на самом деле он очень хороший человек, добрый… и отзывчивый. Ну что… я готова… давай прощаться. (Обнимаются.)

Роман: Спасибо тебе. Будь счастлива, прекрасная Ева.

Ева (шепчет Роману на ухо): Ты очень красивый человек, я буду тебя вспоминать. И ты помни, что ты намного интереснее, чем баскетболист Сергей. Будь счастлив. Ну все я пошла.

Ева выбегает, хлопает дверь. Роман смотрит на бутылку с пивом. Хочет взять глоток. Ева возвращается.

Ева: Знаешь я не могу так уйти. Я все-таки хотела бы тебе сказать…

Роман: Что?

Ева: Виктор конечно сказал, что это тайна, которую он только мне и рассказал, но я хочу чтобы ты не чувствовал себя одиноким и несчастным. Ты знаешь, что когда тебя взяли из детдома… То Виктор не сказал, что он на самом деле твой отец. Тебя отдала туда как сказать, не самая положительная женщина, с которой у Виктора был кратковременный роман. Уже после этого, твоя мать узнала, что у нее не может быть детей. Так что Рома, ты не сирота, как ты думал, а у тебя есть настоящий отец, кто о тебя любит. Ну всё… я пошла.

Ева выбегает. Хлопает дверь. Роман стоит посредине комнаты и плачет. Из бутылки выливается пиво. Хлопает дверь. Входит мать.

Мать: Роман, что случилось?

Роман (обнимая мать): Мама!

Мать: Ну что ты сынок, что ты…

Роман: Мама.

Мать: Что ты сынок, не бойся, я же с тобой, все будет хорошо.

Роман: Все хорошо, мама…

Затемнение.

Девятая сцена

На сцене стоят парами Виктор и Ева ДАЛЕКО и Роман и мать БЛИЗКО. Они смотрят в свои окна.

Виктор: Когда я смотрю в это окно, то мне кажется, что я этот вид уже где-то видел.

Ева: Где-то в России?

Виктор: Нет, где то в детстве. Когда не существовало ни России, ни Америки, ни Австралии, вообще никаких государств. Был только свой двор и вид из окна. А за горизонтом всегда было что-то такое, что невозможно было представить. А сейчас можно все представить. Можно представить, что эти деревья осенью, зимой, десять лет назад. Можно представить, что в том доме, напротив, живут обыкновенные люди.

Ева: Или необыкновенные.

Виктор: Да, или необыкновенные, но я знаю, что меня уже неинтересует кто они такие.

Ева: Я думаю, что ты и не узнаешь этого.

Виктор: Да. Хотя они живут здесь, под боком. Даже не за горизонтом.

Роман: Как ты думаешь, этот воробей боится?

Мать: А зачем ему бояться?

Роман: Как за чем? Вдруг он упадет с ветки.

Мать: Я не думаю, что он этого боится. Воробьи не падают с веток.

Роман: Вдруг он этого и боится, что будет первым воробьем, кто с ветки упадет.

Мать: Так зачем ему падать-то?

Роман: Не знаю. Просто упадет и всё.

Мать: Если воробей не хочет, он никуда не упадет.

Ева: Вот этого я и боюсь. Чем ближе люди друг к другу, тем меньше они друг-друга замечают.

Роман: Ты права… Если он не хочет он никуда не упадет.

Виктор: Это такой инстинкт самосохранения. Люди начинают избегать общения потому, что боятся негативных эмоций.

Мать: Это такой инстинкт самосохранения, поэтому воробью легче улететь, чем с ветки упасть.

Виктор: Я боюсь что…

Мать: Тихо!

Ева: Тихо! Слышишь птичка чирикает?

Роман: Да, падать умеет только человек.

Виктор: Не чирикает, а поет. Всё зависит от того, как ты слушаешь.

Мать: Смотри-ка еще один прилетел… Ой, улетели.

Ева: Всё зависит от того, как ты хочешь слышать.

Роман: Их больше не слышно.

Виктор: Я и её что-то больше не слышу.

Ева: Это тебе только так кажется.

Мать: Это тебе только так кажется.

Затемнение.