Вся президентская рать - Владимир Гурвич

Часы пробили двенадцать. Секретарша встала и распахнула дверь.

– Владислав Александрович, вас ждет, – тоном мажордома, извещающего о появление господина, объявила она.

Суриков сидел за столом в кресле. Подождав, когда я приближусь, он слегка привстал и протянул мне руку, тем самым как бы показывая, кто здесь хозяин.

Я внимательно рассматривал его. Красивое, но одновременно неприятное лицо, отлично сшитый костюм, холеные руки. В этом человеке с первых минут ощущалось двоедушие. Может быть, большинство людей этого бы не заметили, но моя профессия приучили меня сразу видеть то, что другие подчас не могут разглядеть долго, а то и никогда. С ним следует держать ухо востро, но ни за что не показывать свою настороженность. Любой наш с ним разговор всегда будет строиться по сценарию внутреннего поединка при соблюдении внешней доброжелательности.

– Очень рад с вами познакомиться, Станислав Всеволодович. Ведь мы с вами, кажется, еще не встречались.

– Еще не встречались, – подтвердил я.

– Зато заочно каждый знает друг о друге немало, – засмеялся Суриков.

– По-другому в нашем с вами положении быть и не может, – признал я.

– А вот любопытно было бы определить, кто из нас знает больше друг о друге?

– У меня почти нет сомнений, что победа оказалась бы на вашей стороне.

Суриков от улыбки перешел к смеху.

– Мне нравится в вас эта черта, вы умеете признавать очевидные вещи.

– Разве это большое достоинство.

– Вы даже и близко не представляете, какое большое. Половина времени в моей работе у меня отнимает необходимость доказывать людям именно это. Большинство не желают признавать самые очевидные истины. Каждый хочет видеть мир не таким, каким он устроен, а таким, каким он бы предпочитал, чтобы он был бы таким.

– Но вы-то видите все в истинном цвете.

– Если бы я этого не старался делать, поверьте, давно бы тут не работал.

– Я верю, – вполне искренне ответил я.

Он посмотрел на меня и снова улыбнулся. До чего же улыбчивый малый, подумал я. Такие самые опасные.

– Между прочим, вы совершенно правы, когда говорите, что мне известно о вас гораздо больше. По крайней мере, о вашей кампании по выбору губернатора, могу поспорить, я знаю не меньше вас. – Он продемонстрировал мне толстую папку. – Здесь все собранные моими помощниками материалы. Я их знаю почти наизусть. Мне понравилась, как вы там работали, положение было почти безнадежным, но вы вытянули его. Я пишу диссертацию на тему использования политтехнологий и собираюсь, в том числе воспользоваться вашими наработками. Вы не возражаете?

– Отнюдь, буду только рад, если вам пригодится наш скромный опыт.

– Еще как пригодится! Но надеюсь и вам тоже в своей дальнейшей работе. – Суриков положил папку в ящик стола. – Надеюсь, в скором времени мне удастся составить такую же вторую папку. – Он многозначительно посмотрел на меня.

– Был бы рад вам помочь в очень полезном этом деле.

Суриков расхохотался.

– У вас замечательное чувство юмора, Станислав Всеволодович.

– Чем богаты, тем и рады.

Суриков кивнул головой и вдруг мгновенно стал серьезным.

– Надеюсь, вы понимаете, что наш разговор носит конфиденциальный характер.

– Мне кажется, в этом кабинете других и не ведутся.

Суриков снова не выдержал и улыбнулся.

– Здесь ведутся всякие разговоры. Но сейчас я, в самом деле, хочу поговорить с вами секретно. Вы видите, какая политическая обстановка в стране. Общество абсолютно разъинтегрированно, все партии дуют в свою трубу. И никого не волнует судьба страны. Как в такой ситуации государством можно эффективно управлять, если по большому счету не на кого опереться. Президент поставил задача в каждом субъекте Федерации сформировать лояльную центру администрацию. Иначе ничего не сделать, не провести никаких реформ. Что вы об этом думаете?

– Задача правильная, но трудная, – осторожно проговорил я.

– Была бы легкая, мы тут бы с вами не сидели и не вели этот разговор. Но кому, как ни нам профессионалам ее решать. А как вы полагаете, она выполнима?

– В принципе и не такие вопросы решались. Но поработать придется много.

– Я тоже так думаю. Но разве это может испугать?

Мы посмотрели друг на друга.

– Лично меня – нет, – сказал я.

– Я не сомневался в вашем ответе. Но меня волнует сейчас больше другое, насколько вы сможете проникнуть той идей, которой мы тут все служим. Ведь вы любите самостоятельность, а не вам мне объяснять, что у нас тут доминирует над всем командный принцип. Мы все в одной связке, работаем на одну цель, на одного человека. Хотя на самом деле работаем на страну, хотя не все с этим согласны. Я не спрашиваю, входите ли вы в число согласных, я знаю вашу биографию, вы по натуре фрондер. Иначе бы не ушли из органов, где ваша карьера складывалась вполне удачно. Но ваше прошлое – это всего лишь прошлое, а мы работаем ради будущего. Вопрос в том, хотите ли вы войти в наш состав?

– Как человек деловой, то первый мой вопрос: на каких условиях?

– По большому счету условие одно: вы с нами или против нас.

Мне показалось, что в глазах Сурикова заискрилась издевка. Я покачал головой.

– Но разве это не зависит от обстоятельств?

– Нет, не зависит, все, наоборот, от этого обстоятельства зависят все остальные условия. – Суриков внезапно улыбнулся. – Не думайте, что я пытаюсь вас запугать, но есть вещи, с которых надо определиться с самого начала. Мне ли вам говорить, какая жестокая штука политика. Чтобы победить, всегда надо четко знать, на кого можно опираться, а на кого – нет. Это тот расклад, с которого начинается любая политическая партия.

– Я понимаю. Разумеется, мы на стороне президента. Нас тоже крайне тревожит ситуация в стране. А потому любые усилия по ее стабилизации нами поддерживаются.

– Вы весьма осторожны в своих высказываниях, Станислав Всеволодович, – в укором проговорил Суриков.

Я понял, что совершил оплошность, он ожидал от меня более горячей поддержки. Придется, ее продемонстрировать.

– Вы меня не совсем точно поняли, у меня нет никаких сомнений в правильности генерального курса. Бессмысленно надеется на что-то путное без консолидации общества. И со своей стороны наш центр готов внести в решение этой задачи свой посильный вклад.

– Вы быстро все понимаете, мне это нравится, – снисходительно похвалили меня Суриков. – Вы действительно готовы с нами идти в одном строю?

– Всегда готовы! – Я даже подумал, не отсалютовать ли по-пионерски.

Он в очередной раз засмеялся.

– В таком случае, что вы скажите о движение «Спасение Отчизны»?

Я невольно проглотил слюну. Этого я не ожидал. Я надеялся на что-нибудь более приличное. Это же экстремисты и демагоги.

Кажется, Суриков уловил мое замешательство.

– Да, вы правы, – ответил он на мой не высказанный вопрос, – публика не самая приятная. Но мы не можем упускать их из-под нашего влияния, они имеют определенную общественную поддержку. И с нашей стороны было бы большой ошибкой, если они выйдут из-под нашего контроля. Гораздо лучше их держать под присмотром. Тем более, они готовы войти в наш блок. Предстоят выборы в К-ом крае, а это движение пользуется там по всем опросам наибольшей популярностью. Вот и помогите им стать более цивилизованными, придайте им более благопристойный вид. – Суриков засмеялся. – Это задача для суперпрофессионалов. Докажите, что вы и есть таковые. Учитывая ваши достижения, мы хотим поручить вам обработку самого трудного участка. Но и цена вопроса повышенная.

– Я должен подумать, посоветоваться с коллективом. Ведь я работаю не один.

– Посоветуйтесь, но только так, чтобы наш с вами разговор не вышел из этих стен.

– Я понимаю. Сколько у меня времени?

– Один день. И то я вам его даю из расположения к вам. Раз был познакомиться.

– Я тоже рад.

Суриков наклонил голову, давая понять, что мое время вышло и мне пора покидать этот просторный кабинет.

Глава 5

Я созвал совещание и коротко описал ситуацию. Реакция моих заместителей была точно такой, какой я ее и представлял. Сабов, не взяв даже минуту на размышления, уверенно произнес:

– О чем тут думать, надо соглашаться. Это для нас исторический шанс войти в большую политику. Второго нам уж точно не дадут, отказа эти ребята из администрации и не прощают. У них правило самое простое: либо с нами, либо против нас. А тех кто против, они уничтожают.

В словах Сабова был свой резон, если мы откажемся, то новый шанс появится у нас не скоро, если вообще появится. Я взглянул на Окулова и по выражению его лица понял, что он разделяет эти опасения. Но одновременно я заметил и другое, его, как и меня, донимали сомнения.

– Что ты скажешь? – спросил я его.

– У меня есть опасения.

– Опасения чего? – попросил я его уточнить.

– Пока только опасения, без всякой конкретики.

Я кивнул головой. Я понимал, что он имеет в виду. Когда мы работали в аналитическом отделе в ФСБ, то нередко свой анализ ситуации часто начинали именно с этого. У нас не было каких-либо фактов, но сама обстановка была такова, что должна была нести внутри себя тревожные элементы. И задача состояла именно в том, чтобы выявить, в чем они могут состоять. Нередко это требовало больших усилий и длительного периода, но в своих первоначальных предположениях мы ошибались крайне редко. За что нас, кстати, и ценило руководство. Но сейчас руководством являлся я, и, следовательно, я должен был оценить складывающееся положение. И принять решение. Желательно единственно правильное.