Только для посвященных - Татьяна Коган

Юркина болезнь свалилась как снег на голову. Молодой здоровый парень, и вдруг такой диагноз. Никто до последнего не верил, думали, это ошибка врачебная. А потом брату резко стало плохо. Вызвали «Скорую», отвезли в больницу. Там Юрку сразу поместили в реанимацию. Несколько часов Глеб сидел под дверями, ждал, когда сообщат хоть какую-то информацию. Потом вышел заведующий, сказал: у вашего брата кровоизлияние в мозг, он в коме. После инсульта Юра очнулся только через неделю, первые дни даже говорить не мог. Почки отказали. Требовалась пересадка донорского органа.

Глеб проверился сразу же, но его почка не подошла. Больше родственников не было, на кого рассчитывать – непонятно. Галю не просил – не смел, но она по своей инициативе обследовалась и тоже оказалась неподходящим донором. Оставался шанс дождаться трупной почки (пересадка от мертвого донора), но Юрка мог не дожить, слишком плохо переносил диализ. И тогда Глеб вспомнил про свое право.

Он обещал себе, что никогда больше им не воспользуется. Но выбора не было. Нельзя же сидеть сложа руки, наблюдая, как умирает единственный брат. Никто не давал гарантии, что друзья согласятся. Добровольно обречь себя на инвалидность – слишком тяжелое испытание для дружбы. Но даже если товарищи проявят неслыханное благородство, еще не факт, что кто-то из них подойдет. Были тысячи разных «но». Однако попробовать стоило. Три дополнительных шанса… Целое сокровище.

Почка Макса спасла Юрке жизнь.

Глеб сделал несколько глубоких вдохов и выдохов. Надо успокоиться. Некрасиво получилось. Заистерил, убежал. Если взглянуть на проблему хладнокровно, отбросив сентиментальность, то Лизин вариант не столь и драматичен. Миллионы баб делают аборты, это распространенная медицинская операция. Миллионы мужиков отказываются от отцовства и вынуждают своих подруг прерывать беременность. И кто сказал, что окончательное решение за женщиной? У мужчины столько же прав. Ну, родит несчастная овечка очередную безотцовщину, лишив ребенка нормального детства. Зачем? Может ведь подождать, встретить подходящего партнера и плодиться на здоровье.

Глеб сознательно взвинчивал себя, приводя все новые аргументы в защиту друга. Оступился, поддался инстинкту, с кем не бывает. Что ж теперь, пусть семья разваливается? Жену Макс любил. Стремился оградить от всех неприятностей. По большому счету, его просьба вполне адекватна. А по сравнению с тем, чем товарищ пожертвовал, вообще незначительна. Глебу стало стыдно за свою бурную реакцию в ресторане. Смалодушничал на пустом месте. Накопилось за последнее время, вот и взорвался. Надо извиниться.

Молодой официант пребывал в полном замешательстве по поводу десятого столика. Эти четверо вели себя в высшей степени любопытно. Полчаса назад они повздорили, причем атакующую позицию заняла фам фаталь. Объект ее нападок едва не опрокинул стол и в буквальном смысле спасся бегством. Вскоре, однако, вернулся – взъерошенный, перепачканный кровью. Жуткое зрелище. Сходил в туалет, привел себя в порядок и как ни в чем не бывало уселся на свое место. Беседа потекла в прежнем русле, но понять, о чем они говорили, у него не получалось. Едва он приближался, чтобы заменить пепельницу или убрать грязную посуду, все четверо умолкали. Посидели еще час, расплатились и ушли. У выхода брюнетка развернулась, подошла к официанту почти вплотную и строго погрозила пальцем:

– Гляди у меня, – она посмотрела на бейджик с именем и добавила: – Боря.

Борю настолько ошарашила эксцентричная выходка, что, едва за дамочкой захлопнулась дверь, он побежал на кухню хлебнуть водички. Один урок из сегодняшнего вечера он для себя извлек: нужно постараться научиться читать по губам.

Какое-то время пальцы гладили отполированную поверхность стола, затем замерли на месте и выдали торопливую дробь. Психотерапевт частной клиники Иван Сергеевич Кравцов сидел в кресле, задумчиво глядя на часы. На четырнадцать ноль-ноль записан пациент, сейчас без четверти, пообедать все равно не успеешь. Оставалось использовать короткий перерыв, чтобы подвести итог беглого знакомства с психотипом госпожи N. Положил перед собой чистый лист, минуту смотрел на него, затем быстро набросал несколько отрывочных предложений.

Прав Глеб, что вспылил по поводу плана Елизаветы. План и в самом деле идиотский. Во-первых, театральный и неоправданно сложный, во-вторых, не сработает. После «случайной» встречи с девицей Джек успел оценить некоторые особенности ее характера. Запугивать такую бесполезно. Принципиальности в ней больше, чем благоразумия. Образец редкостного упрямства. И ведь что самое интересное – она далеко не глупа. Наверняка бы добилась в жизни многого, если б не перла как танк, где надо и не надо.

К несчастью для госпожи N., единственный приемлемый вариант избавиться от ее плода – насильственно спровоцировать выкидыш. Задача трудная, но выполнимая. Причем гораздо более простая в реализации, чем «отрезанные пальцы» и прочая чернуха. Умеет Елизавета запудрить мозги своими садистскими фантазиями. Они с Максом всегда были два сапога пара. Приятель отдавал отчет своим наклонностям и отводил душу на стороне, склоняя любовниц к жесткому сексу, а вот Елизавета свою натуру старалась обуздывать. Но что-то плохо у нее получалось. Джек неоднократно вызывал ее на разговор, но она быстро пресекала попытки беседы в стиле «психотерапевт – пациент». В общем, он не очень-то и стремился. Работы по профилю и в клинике хватало.

Зазвонил внутренний телефон.

– Иван Сергеевич, пациент дожидается в приемной. Приглашать?

– Да, приглашайте.

День выдался непримечательный: ни одного интересного случая. Все пациенты как на подбор – серые, скучные, с одинаковыми проблемами. Такие дни Кравцов не любил. Поэтому вечером почти с облегчением покинул работу. Обычно он не торопился домой: там его никто не ждал, а проводить досуг в одиночестве занятие не самое веселое. Раньше он отправлялся или в спортивный клуб, или в бар, где пропускал пару-тройку бокалов бренди. Теперь оставался только первый вариант. Со спиртным он завязал больше года назад.

Проспект стоял в пробке, велись ремонтные работы. В последние дни, чтобы не торчать в трафике по три-четыре часа, Джек ездил по объездной дороге. Не нравилось ему это. Сразу накатывали воспоминания. Он нажал на педаль газа, чтобы поскорее миновать проклятый участок трассы. Тот самый участок, едва не поломавший ему жизнь и карьеру.

Память предательски ясно воспроизвела апрельский вечер прошлого года. Джек возвращался из бара навеселе. Управлять машиной в нетрезвом виде не боялся: водителем он был отменным, ни одной аварии за пятнадцать лет. А с сотрудниками ГИБДД всегда можно договориться. Впрочем, его почти никогда не останавливали…

Джек вырулил на объездную дорогу. Было поздно, машин мало. Можно нормально разогнаться. Прибавил скорость, наслаждаясь отзывчивостью автомобиля. Хорошую тачку взял. Жаль, до сих пор не обкатал как следует. Для двухлитрового турбированного мотора правила дорожного движения – как цепь для гончей.

Пустынная трасса блестела от дождя, уходила вдаль, растворяясь в темном небе подобно взлетной полосе аэродрома. Светофоры игриво подмигивали разноцветными глазами, намекая одинокому путнику ни в чем себе не отказывать: «К чему ограничения?» – подумал Джек и выжал стрелку спидометра до 180 километров в час.

Лихо справился с опасным поворотом, пролетел перекресток, и еще один. Вдалеке горел красный сигнал, но скорость достигла почти двести километров в час, и было бы глупо сбавлять ее на пустой дороге. В окрестностях не было ни жилых домов, ни промышленных предприятий, участок трассы прямой, без разветвлений, – вообще не понятно, зачем здесь установили светофор. Наверное, чтобы позлить водителей. Джек прибавил газу. То, что потом произошло, показалось ему странной, нелепой шуткой. Такого не должно было случиться. Никогда прежде по ночам здесь не околачивались прохожие. Пешеход возник будто из-под земли. Поднялся из ада, чтобы поломать его, Ивана, судьбу.

Толчок, удар, резкий короткий звук от столкновения с чем-то тяжелым и мягким. Джек до предела вдавил педаль тормоза в пол, но было поздно. Автомобиль проехал несколько десятков метров, прежде чем окончательно остановился.

Он протрезвел моментально. За секунду просчитал развитие ситуации. Если вызовет сейчас ДПС и расскажет правду, ближайшие несколько лет проведет за решеткой. Слишком тяжкая вина. Во рту пересохло. В затылке что-то остро кольнуло и стало расползаться по всей голове. Джек поморщился от боли. Нет. Такого будущего нельзя допустить.

Глеб приехал почти сразу, – Джеку повезло, находился неподалеку. Макс и Лиза – через полчаса. За это время по телефонной конференции продумали все до мелочей. И только когда подготовили убедительную версию, вызвали «Скорую» и ментов. И понеслось: группа разбора, наркоконтроль, объяснения, дознаватель…