Время жить. Пенталогия (СИ) - Тарнавский Виктор Вадимович

 - Достаточно, генерал, - поднял руку Кирстен. - Вы сказали все, что я хотел от вас услышать. Гордана не готова к большой войне, но к ней сейчас не готова и вся Филлина. Однако, если страны Восточного континента проведут против пришельцев ограниченную операцию, Гордана может их поддержать. У кого-то есть еще вопросы к господину бригадному генералу?

 Вопросы, кажется, были у Сеймора Скэба, только, очевидно, не к Собеско, поэтому глава аппарата сотрудников президентской администрации промолчал. Зато не смолчал генерал Могли.

 - Откуда у вас такие обширные знания о пришельцах и методах борьбы с ними? - заинтересованно спросил он.

 - Я был в плену у пришельцев, господин генерал армии, - ответил Собеско. - Я был начальником рабочей бригады и имел возможность общаться с пришельцами. Я мог задавать им вопросы и иногда получал ответы. Потом мне удалось бежать из плена. Я добрался до Чинерты, где моя история вызвала определенный интерес. Благодаря этому я смог принять участие в подготовке своеобразного наставления о борьбе с пришельцами. Точно такой же документ сейчас составляется с моей посильной помощью в штабе Внутренней армии.

 - Какую должность вы там занимаете? - поинтересовался Могли.

 - В данный момент - никакую! - лихо отрапортовал Собеско. - Приказа о моем назначении на какую-либо должность не поступало.

 - Я полагаю, это упущение будет исправлено в ближайшее время, - недовольно сказал Кирстен, взглянув на Буремена. - Вы можете быть свободным, генерал.

 Хорошо быть свободным! Даже если эта свобода - чистой воды иллюзия. Выйдя из президентского дворца, Собеско приостановился на крылечке - если можно было так назвать широкую мраморную лестницу, спускавшуюся в небольшой парк. Хорошо бы сейчас сойти по этой лестнице, свернуть на длинную аллею, ведущую к воротам, а затем показать пропуск, выйти наружу и отправиться куда-нибудь подальше от чересчур хитрого президента, его слишком умного помощника и прочих жизненных сложностей. Только вот никто его никуда не отпустит...

 В последнюю неделю относительно свободно он чувствовал себя только у Рэстана, в его военном городке в полупустыне, в двадцати с лишним километрах от ближайшего жилья. После возвращения в Реперайтер его ни на минуту не оставляли без ненавязчивого, деликатного и почти незаметного присмотра. Даже ночевал он прямо при штабе, в небольшой гостевой комнатке, выходящей окнами на тихий внутренний дворик, где всю ночь горели фонари и ходили часовые...

 Сначала это злило Собеско, потом начало просто раздражать. Неоднократно он ловил себя на чисто мальчишеском желании хотя бы на часок вырваться из-под контроля. Не то, чтобы он на что-то всерьез рассчитывал - нет, появляться в гранидском посольстве ему сейчас было совершенно противопоказано, да и внезапно распрощаться с горданцами после того как он - пусть и не по своей воле - надел их военную форму, было бы неправильно и недостойно... просто его все больше беспокоила невозможность передать хоть какую-то весточку своим. Что о нем думают посол, полковник Стису, другие люди, которым не безразлична его судьба? Или, вернее, что рассказали им горданцы? Уж не считают ли его на родине предателем, перебежчиком, погнавшимся за генеральской звездочкой и длинным брасом? Прошлой ночью, потихоньку прихватив со стола генерала Доранему ручку и пару листов бумаги, Собеско составил что-то наподобие отчета, коротко описав то, что с ним произошло в последние дни, но передать его пока не было никакой возможности.

 Медленно спустившись по лестнице, Собеско оглянулся по сторонам. Где-то здесь должен быть тот самый первый лейтенант с нашивками Внутренней армии, который час назад привез его сюда... Да вот и он, легок на помине, бежит-торопится откуда-то из-за угла...

 - Господин Собеско? - внезапно услышал он чей-то деликатный голос.

 Повернув голову, Собеско увидел невысокого человека в штатском с невыразительным лицом и профессионально цепким взглядом.

 - Да, это я, - сухо сказал Собеско. - Чем обязан?

 - С вами хотят встретиться. Пожалуйста, пройдемте со мной.

 - Вы меня ни с кем не путаете? - усмехнулся Собеско, чтобы немного потянуть время.

 Встречаться с человеком, которому служат подобные типы, у него не было ни малейшего желания. И вообще, у него есть свой профессиональный соглядатай. Пусть отрабатывает. Должен же быть от него хоть какой-то толк!

 Однако молодцеватый первый лейтенант, подбежавший к ним с решительным видом, вдруг отпрянул, словно налетел на невидимую стену. Хватило пары слов, произнесенных тихим голосом, и некой синей картонки, продемонстрированной штатским.

 - Прошу вас, вас ждут, - спецагент с невозмутимым видом сделал приглашающий жест.

 Собеско молча отправился за провожатым. Интересно, кому это он теперь понадобился? Самому президенту? Скэбу? Могли? Буремену?

 Проведя Собеско на стоянку, спецагент распахнул перед ним дверцу шикарного лимузина. Внутри было полутемно, шторки на окошках задернуты, и Собеско не сразу увидел, кто его ожидает. А когда увидел и разглядел, было уже поздно. Едва захлопнулась дверца, автомобиль тронулся с места и покатил вперед, набирая скорость.

 - Это похищение? - ледяным тоном осведомился Собеско, разглядывая сидящего напротив пришельца с двумя "уголками" суперофицера второго ранга. - Однако я восхищен вами, ваше высокоблагородие. Выкрасть нужного вам человека прямо от двери президентского дворца - это сильно! Это достойно высшей расы!

 - Прошу прощения, господин Собеско, если вам это доставило негативные эмоции, - механический голос переводчика был, как всегда, бесстрастным, но в нем чудилась некая извиняющаяся интонация. - Я узнал вас, когда вы спускались, и не смог удержаться, чтобы не пригласить вас на беседу.

 - Что же, беседуйте, - пожал плечами Собеско. Оттянув край шторки, он заметил, как лимузин, не задерживаясь, проезжает через ворота президентского дворца. - Или большая часть беседы должна пройти в Голубом доме?

 - Еще раз прошу прощения, господин Собеско, - теперь в голосе переводчика чувствовалась легкая усмешка. - Боюсь, вы не совсем верно оцениваете ситуацию. Мое имя Фроонх, суперофицер второго ранга научного отдела Военного Космофлота. По профессии я ксеносоциолог. Я изучал общества кронтов и ангахов, а теперь нахожусь на Филлине с чисто научной миссией. Моя беседа с вами направлена исключительно на изучение общественных отношений на вашей планете.

 - Интересно, у вас все ученые носят военную форму? - поинтересовался Собеско.

 - Нет, конечно же. Но так повелось, что некоторыми научными дисциплинами, в частности, ксенологией, то есть изучением иных рас, традиционно занимается Космофлот.

 - Что же, я понимаю эту логику. Кому, как не Космофлоту, изучать нас и кронтов? - кивнул Собеско. - Но можно спросить, чем вызвала ваш интерес моя скромная персона?

 - Ваша скромная персона, для начала, устроила изрядный переполох в Голубом доме, поставив в весьма неловкое положение советника Пзуунга, - усмехнулся в ответ Фроонх. - Чему, надо сказать, очень многие только рады. А один мой знакомый, который некогда получил ранение при весьма драматических обстоятельствах, а недавно заинтересовался историей чинетско-зеллийских взаимоотношений, всерьез обеспокоился вашей судьбой. Кстати, замечу, нас здесь никто не подслушивает. Ваши спецслужбы настойчивы, но им не хватает фантазии и технической оснащенности.

 - О, моя судьба весьма богата на драматические повороты, - заметил Собеско. - В частности, мне совершенно неожиданно и внезапно пришлось сменить мундир. Как мне популярно объяснили... в том самом доме, откуда вы меня забрали, оставаясь гранидским полковником, я сильно рискую. Вот и пришлось мне волей-неволей превратиться в горданского бригадного генерала. Совсем другого человека, хоть и под тем же именем.

 - Что же, даже такой немудреный маскарад может быть весьма действенным, - кивнул Фроонх. - Но вы не могли бы все-таки прояснить вопрос, какое недоразумение возникло у гранидского полковника Собеско с советником Пзуунгом? Мой знакомый очень интересуется этим вопросом. К сожалению, в тот день он был на Восточном континенте и, увы, остался в неведении. Официальная же версия гласит, что никакого инцидента не было, а было лишь временное умопомрачение у некоего филлинского военного, забывшего, что война уже прекратилась.