Перед лицом зла. Уникальные расследования лучшего профайлера Германии - Аксель Петерманн

Он указывает на тело. Софи Унделох лежит на спине между кроватью и шкафом, где постелен бежевый ковер с длинным ворсом. На ней красный джемпер с V-образным вырезом, из-под которого виднеется пояс для чулок телесного цвета. Джемпер выглядит неповрежденным. Голова умершей наклонена вправо, лицо одутловатое со слабым синеватым оттенком. Из широко открытого рта вытекла бледно-желтая пенистая жидкость. Здесь же на ковре видна рвота. Руки покойной вытянуты параллельно телу, ноги раздвинуты. Примерно в 40 сантиметрах от ног – скомканные белые брюки. Они тоже целые. Черная юбка и колготки аккуратно повешены на спинку стула, стоящего неподалеку. Мой коллега указывает на разобранную кровать: «Интересно, она почувствовала опьянение и прилегла?» Я приседаю и вижу, что под кроватью лежат два зубных протеза. Нижняя челюсть в крови.

Далее осматриваем тело. Это рутинное мероприятие. Мы делали это, наверное, уже несколько сотен раз. На момент смерти Софи Унделох в Бремене не было судебно-медицинской службы, которая проводила бы обязательный осмотр тела после каждой смерти при невыясненных обстоятельствах. Решение о характере смерти – естественная, от невыясненных причин или насильственная – принимал семейный врач или врач «Скорой помощи». Однако многие медики, не знавшие умершего, отказываются выполнять эту обязанность. По их словам, они должны заботиться о живых, а не о мертвых, и просто ставят в свидетельстве отметку «смерть при невыясненных обстоятельствах». После этого дело передается в полицию.

Работая в отделе уголовного розыска, я с самого начала научился не ставить заочные диагнозы. Вместо этого во время осмотра необходимо подойти к трупу вплотную, как бы ужасно это ни звучало.

Итак, первым шагом является тщательный осмотр тела без одежды. Он начинается с изучения ранних трупных явлений: трупного окоченения (Rigor Mortis), трупных пятен (Livores) и степени остывания трупа. Трупное окоченение начинается с челюстного сустава и распространяется по рукам и кистям до ног и ступней. Когда я сгибаю локтевой сустав Софи Унделох, он легко поддается: трупное окоченение уже разрешилось. Трупные пятна обнаруживаются там, где и ожидаемо, учитывая положение тела. Только те его части, которые касались непосредственно пола, остались незатронутыми. Пятна имеют фиолетовый цвет и не исчезают при надавливании. Я кладу руку на живот мертвой женщины и не чувствую тепла – температура тела сравнялась с температурой окружающей среды – около 20 градусов. Все это говорит о том, что Софи Унделох умерла по меньшей мере 36 часов назад. Это была ночь накануне Рождества. Убийство должно было произойти вскоре после того, как сын и невестка пострадавшей покинули квартиру.

«Посмотрите на шею! – мой коллега указывает на несколько покраснений и мелких царапин. – Выглядит странно». Раньше мы не замечали этих повреждений. Только когда солнце на мгновение осветило труп, коллега смог их разглядеть.

Я внимательно осматриваю шею. Над гортанью виден небольшой участок сухой кожи, размером с ноготь, красновато-коричневого цвета. Несколько аналогичных повреждений имеется на уровне правой ключицы и гортанной ямки. Эти повреждения четко указывают на причину смерти: удушение.

Чтобы убедиться в этом, я достаю из своего маленького чемоданчика пинцет и поднимаю веки мертвой женщины. На коже и конъюнктиве видны многочисленные кровоизлияния, маленькие, как блошиные укусы. На профессиональном языке они называются петехиями. Врач «Скорой помощи» едва ли обратил бы внимание на такие особенности при осмотре трупа. Подозрение, что пожилая женщина действительно была задушена, крепнет. Я надеваю тонкие хирургические перчатки и исследую открытый рот покойной. Ощупав беззубое нёбо, обнаруживаю кровоизлияние на слизистой оболочке, что обычно происходит при удушении. Но почему, спрашиваю я себя, закрывая рот и опуская веки пострадавшей, зубные протезы не на месте?

Осмотр головы еще не закончен. Я тщательно ощупываю ее и, кажется, обнаруживаю несколько припухлостей на затылке. Они находятся выше так называемой линии полей шляпы и, вероятно, возникли из-за ударов. Если бы повреждения были вызваны падением, то располагались бы ниже этой линии. Сочетание ударов тупым предметом по голове и верхней части тела, а также удушения руками или каким-либо предметом характерно для определенного вида преступлений: сексуальных или совершенных близкими людьми. Ведь такие повреждения свидетельствуют о том, что жертва подпустила преступника к себе. Я размышляю о том, как все могло произойти: Софи Унделох была сбита с ног в коридоре, ее вырвало, после чего убийца за лодыжки затащили потерпевшую в спальню. Обнаженная нижняя часть тела, раздвинутые ноги, валяющееся на полу нижнее белье и отсутствие во рту челюстных протезов вызывают у меня тревожное подозрение: преступник изнасиловал пожилую женщину орально и вагинально, прежде чем убить. Какое жуткое преступление! Слово «жестокое» подходит даже больше. Но, как следователь, я воздерживаюсь от подобных определений, потому что в моей работе важна объективность. Я должен распознавать и классифицировать поведение преступника, но не оценивать его с моральной точки зрения. Даже если это бывает трудно. Тем временем дежурный следователь осмотрел руки жертвы – повреждений на них не обнаружено. Но, возможно, позже, во время вскрытия, под ногтями будут найдены частички кожи или кровь – следы предсмертных мук потерпевшей. Это будет первой ценной подсказкой для поиска преступника.

В мои размышления вторгается голос судмедэксперта: «С Рождеством, господа!» У людей, в силу профессии имеющих дело со смертью, юмор всегда схож. Стараясь казаться подчеркнуто сильными и отстраненными, мы лишь пытаемся оградиться от ужаса преступления, а также от необратимости чужой смерти и от осознания того, что мы сами тоже смертны. Дежурный следователь вызвал для перестраховки врача, чтобы тот мог составить собственное впечатление о трупе и об обстоятельствах, в которых он был обнаружен. Коллега руководствовался в работе тем же правилом, что и мы: ничто не ценно так, как место преступления. Только здесь ты оказываешься максимально близко к преступнику и к его мыслям.

Дежурный следователь рассказывает судебному врачу о наших опасениях и показывает ему повреждения. Тем временем я продолжаю осматривать квартиру. Гостиная, как и все остальные комнаты, аккуратная и опрятная: светло-коричневые пестрые тканевые обои, массивная мягкая мебель в стиле шика шестидесятых и витиевато украшенный буфет начала XX века, на котором стоит ваза с бело-фиолетовой орхидеей, о которой упоминала невестка. Над диваном с коричневой вельветовой обивкой висит картина маслом с итальянскими мотивами: рыбачьи лодки и на заднем плане – солнце, погружающееся в море. Дань уважения послевоенному экономическому чуду и характерная для того времени тяга немцев к южным странам. Ничто не указывает на то, что кто-то искал ценные вещи или деньги. На кухне тоже порядок, я не обнаруживаю ничего примечательного. Из мусорного ведра криминалисты изъяли восемь окурков. По словам сына, они принадлежат ему