Россия и рецепты - Михаил Веллер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Простор и богатство воображаемых вариантов – обернулись некоторой мягкотелостью, позволением себя прессовать, непривычкой сражаться за каждый свой день как за последний шанс. Своего рода наркотик, расслабляющий волю. Журавль в небе заместо синицы в руке.
11. Русскому человеку было толком не понять горечь и тяжесть такого наказания, как изгнание. На Руси оно не практиковалось!
(Один советский хоккеист на гастролях в США ответил начальнику команды на вопли: «А вы меня Родиной не пугайте!» – его хотели отчислить и отослать за грехи.)
Для грека или римлянина изгнание было горем. Для средневекового итальянца – горе. Для француза или англичанина эпох расцветов – горе. Моя страна, мои права, мой дом, мое влияние, только на родине я человек, а на чужбине – никто… и делать там нечего, и не нужен, и не уважают, и беден я там…
Для советского человека заграница была пересадкой на полпути в рай. Там было свободнее, богаче, уважительнее, и работа есть, и достоинство не оскорбляется. «Изгнание» – ха! Да загранпоездку надо было заслужить!
Так что для национального русского духа характерно печальное: «Там, конечно, лучше… и богаче, и красиво, и вещи, и забота о людях… но мы уж здесь, мы привыкли, все родное, здесь предки, кто ж это все продолжать и поднимать будет… да и красиво здесь, где еще такие просторы найдешь…»
Но незыблемая опора духа на то, что мы здесь – живем самой достойной и правильной жизнью, и все наше самое лучшее, и какое горе этого лишиться… только сталинской пропаганде удалось вбить в пионерско-комсомольские поколения за железным занавесом это представление. А потом за границей – сбегали!
Русский а все-таки задет тем, что несправедливо размещен на обочине праздника жизни.
12. И еще маркиз де Кюстин отмечал, что русские болезненно внимательны к отзывам иностранцев об их родине и порядках. Да плевал я на их отзывы, идиотов скудоумных! Но… ах, и нынешние яйцеголовые так любят мнения американцев, и немцев тоже. Некоторый комплекс низкопоклонства перед Западом, заискивания, обязательного учитывания мнения Запада, обязательного желания вы глядеть в его глазах хорошо – есть! Есть!
Некоторый комплекс национальной неполноценности.
13. Это забавно сказывается в раздувании мастеровых умений и смекалок. Левша блоху подковал, в общем. Англичане сделали – а наш подковал!
Немец или американец зовет мастера для ремонта – а русский покумекает и из подручных проволочек все сладит. Вот только – аппарат немецкий, инструкция немецкая, конвейер немецкий – а наш выкручивается без ремонтников, он самый умелый.
Когда жестоко следят за выполнением задачи без лимита средств – летают классные ракеты, самолеты, танки ездят на страх врагу. Когда покупают чужую линию сборки автомобилей – принимай дерьмо, Родина!
Да! Да! Под КГБ, под палкой и страхом, за спецпаек в полицейском государстве – все может! И ракету, и бомбу, и спутник! А просто на заводе, просто за зарплату и премию – ни хрена хорошего не выходит. Ну?!
За границей, в их системе и коллективе – любого класса наши специалисты лавры срывают. Промеж себя дома – господи, «но все, что вы делаете руками – это ужасно!».
В русском с его комплексами нет того, что есть в немце или англичанине: «Ты должен делать свое дело лучше всех, иначе нельзя, иначе делают туземцы, иначе позорно и недостойно, иначе – удел унтерменшей, недочеловеков, иначе – какая же ты ведущая нация в мире».
Русский знает за собой склонность к халтуре. Это мешает ему испытывать комплекс мирового супермена. И когда он действительно усовершенствует изделия других – он уважает свои истинные умения и слегка презирает тех за недоумство. То, что кустарными переделками всю промышленную группу тянуть нельзя – эта мысль не обсуждается как неактуальная.
14. Посмакуйте пожалуйста заголовочки на вкус:
«Любовь по-немецки». Шовинизмом не отдает?
«Любовь по-английски». Как насчет уйти не прощаясь?
«Любовь по-итальянски». Крик, гам, битая посуда и примирения.
«Любовь по-еврейски». Что-то нищее с форшмаком и скрипочкой плюс жалкий юмор.
«Любовь по-американски». Что-то грандиозное, а под ним – драма пустоты и тщеты карьер.
«Любовь по-русски». Эмоциональная окраска – сугубо позитивная. Это – хорошо! Крепко. Чисто. Непросто. Надежно. Без рекламы. С потерями. С душой. На всю жизнь. Лучше и настоящее, чем у всех.
«Любовь по-французски». Ну, это просто минет с шампанским.
«Любовь по-японски». Харакири? Кимоно? Гомосексуализм? Драма самурая? Ветка сакуры.
«Любовь по-китайски». Прекратить смех!
«Любовь по-кубински». Ни слова о революции и проституции!
Я что хочу сказать? Слово «русский» имеет для народа сильнейшую положительную окраску. Объективность, адекватная самооценка тут же выключается. «Русский» – есть собрание положительных черт.
И это обнадеживает.
Все народы склонны к шовинизму. Русский – не исключение. Ну, разве что англичане в Новую эпоху были так круты, что могли издеваться над собой безмерно – так им боком вышло.
Здоровый позитивный шовинизм. Иррациональный, как ему и полагается.
15. О главном, что и характеризует «загадочную русскую душу», мы сейчас и скажем.
ИМПЕРСКИЙ РАБ
Была великая Римская Империя. Римские граждане были выше всех людей мира – их права, свободы, достоинство, причастность к богатству родины, от которого они имели.
Была великая Британская Империя. Гордые англичане свысока смотрели на всех: их родина самая передовая, самая сильная, самая умная, и ее граждане самые свободные и полноправные и пользуются благами цивилизации больше других. Кто помнит, знает, старый гимн, заставлявший плакать наших предков: «Никогда, никогда, никогда англичанин не будет рабом!»
И была великая Российская Империя. И ее апофеоз – Империя Советская. Только Америка смела и могла противостоять нам! Полумиру мы диктовали волю, шестой частью суши владели, пол-Европы подгребли под руку с автоматом. Тряслась брусчатка Красной Площади от танков и ракет – и в резонанс ей тряслись оба полушария планеты. Нам было чем гордиться!
А сами мы при этом оставались рабами.
Нищими бесправными рабами.
Нищие бесправные рабы совокупно были величайшей и грозной Империей мира.
А вот такого сочетания социальных ролей история не знала. Ну, персы Дария, разбитые демократическими греками Александра. Но тоже не такая великая империя и не такой контраст ролей.
Мы жили беднее и много зажатее всех цивилизованных стран – и они тряслись перед нами!
А ведь и солдатушки – бравы ребятушки царских армий были крепостными крестьянами.
Мы ощущали себя выше всех в том плане, что Держава огромна и армией мощна, а вера (идеология) самая правильная. – И мы чувствовали (в подсознание толпа эту мысль изгоняла!) себя ниже других – у них богатство, свобода, перспективы, гарантии. Да и не в этом даже дело!
Мы чувствовали себя хозяевами мира! – И одновременно бесправными перед любым чиновником, любым мельчайшим представителем государства! Не то что милиционером – перед кассиром, таксистом, продавцом, вахтером, паспортисткой, сантехником!
Потрясающее сочетание великодержавной гордости – и рабской покорной униженности! Ценою крови десятков миллионов собратьев, ценою небывалых – небывалых в истории лишений, – мы были частицами великого, грозного, знаменитого, супервлиятельного государства, и были убеждены, что будущее – за нами, за коммунизмом, наши жертвы не напрасны: о, как мы уважали себя как частицы великого государства! И как мы были покорны и беззащитны в нашем ничтожестве и бесправии, в нашей нищете и ограничении во всем в этом государстве! Как боялись нарушить любой запрет, не мыслили пойти поперек инструкций, вбирали лекции о «сознательности»!
Вот это сочетание комплексов —
ВЛАДЫКА МИРА, НО РАБ ВСЕГО ВОКРУГ
– это потрясающее сочетание и есть эксклюзив русского национального духа. (Об этом и написал Жванецкий: «В драке не заступится – войну выиграет».)
16. Отсюда перемежающиеся самоотверженность и разгильдяйство. Творчество и халтура. Грандиозность замыслов и почесывание гениталий.
Отсюда – инстинктивное ощущение, что сильная рука сверху – благотворна для дела общего и каждого. Отсюда – желание быть если уж все равно бедным и малоправным – так хоть членом великого государства, и через то быть значительней других. Отсюда – инстинктивное недоверие к самостоятельной богатой жизни: а какой хозяин какую империю станет строить завтра? Отсюда – смешение комплексов величия и неполноценности. Перетекание сердобольности в жестокость и обратно.
17. Ну, а про славянские, татарские, финно-угорские и кавказские крови вам кто угодно писал и еще напишет. И про национальное дерево России и Канады березку, и про великую Волгу (хотя Миссисипи, Амазонка и Нил гораздо больше).
Не забудьте только, что с высосанным из, пусть пальца, лозунгом «Православие, самодержавие, народность» Российская Империя рухнула в страшный 1917 год, как дерево в костер.