Скелеты общества - Мэри Маравилла

забыла, как я дралась с здоровенным мужиком? Который буквально бил меня кулаками в лицо? Как, по ее мнению, навредят ногти, кроме того, что разозлят меня еще больше? Я прижала ее к стене, стараясь избегать любых дверей. Если я собираюсь добраться до Марио в одиночку, нельзя разбудить Ганнера или кого-либо из его братьев по клубу.

Я наклонилась вперед и прошептала ей на ухо:

— Слушай сюда, ты, жалкое подобие женщины. У меня есть дела поважнее, чем надрать тебе задницу, но я причиню тебе боль. Я отвечу сполна после того, как я разберусь с Марио, — сказала я, убедившись, что она услышала угрозу в моем голосе.

Всхлип вырвался, когда я потянула сильнее.

— Скольких женщин ты помогла ему продать? А? — спросила я, еще сильнее вдавливая ее лицо в стену. — Знают ли Скелеты, что ты работаешь на Жнецов? Мое предположение — нет. Видишь ли, твоя ошибка, Лолли, заключалась в том, что ты не знала, кто я, блять, такая. Я веду дела Лос-Муэртос здесь, в Тусоне. Я управляю Лотерией. И я знаю, что ты там не встречалась с Марио. Так где же вы с ним познакомилась, Лолли?

Я позволяю своему вопросу повиснуть в воздухе между нами. Ее тело напряглось от обвинения в предательстве. Она знала правила клуба, и как клубная шлюха, она была собственностью Скелетов. Пребывание со Жнецами в любом случае — причина для уничтожения.

Теплые слезы попали мне на руку, и я издала жестокий смешок.

— Да, ты выбрала не ту сучку. Ла Бруджита де Лос-Муэртос. Ты знаешь, что это значит, Лолли? — она отрицательно покачала головой, продолжая лить слезы. — Я ведьма мертвых, сука. И я вернусь, чтобы забрать твою душу для Эль Диабло, — прошептала я ей на ухо. Жажда крови, пульсирующая в моих венах, требовала, чтобы я ответила на призыв к насилию.

Без предупреждения я развернула ее, нанеся сильный удар в глазницу, хрупкая кость сломалась от силы. Прежде чем она успела кого-либо предупредить, мой левый хук попал ей в подбородок, вырубив ее при ударе. Я несколько мгновений смотрела на ее скомканное тело, прежде чем поняла, что мне нужно двигаться дальше, если я хочу попасть в график Марио. Мой желудок скрутило при воспоминании о том, как я подчинилась его воле. Теперь мне придется сделать это снова.

Я приоткрыла дверь комнаты Ганнера и заглянула внутрь, надеясь, что его спящая фигура не пошевелилась. В луче света, падающем из коридора, было видно, как его грудь поднимается и опускается под простыней. Вздох облегчения сорвался с моих губ, но сердце сжалось при мысли о том, что я собираюсь сделать. Хорошо, что он все еще спит. Я могу улизнуть отсюда и прийти одна, как того требовал Марио.

И он узнает. Он не настолько глуп, чтобы использовать Лолли в качестве крысы. Кто-то другой наблюдает за мной.

Меня всегда бесило в фильмах, когда люди убегали или персонажи не сообщали о том, что происходит. Но теперь я поняла. Теперь я видела, что взваливать бремя на свои плечи лучше, чем рисковать близкими. И я любила Ганнера. Я бы не стала втягивать его в эту историю, но и рисковать Никки тоже не буду. Отказ от поездки не вариант.

Бесшумно ступая, я собрала одежду и все остальное, что мне нужно. В конце концов, они проверят меня на наличие оружия, но я буду держать свой «Зиг» при себе как можно дольше. Я прикусила губу и, вопреки здравому смыслу, подкралась к кровати со стороны Ганнера. Мои пальцы жаждали прикоснуться к нему, но я знала, что не могу этого сделать. Я уже перешла все границы дозволенного. Зрение затуманивалось, чем дольше я смотрела на него. Несмотря на угрозу, которую сказала Лолли, не знаю, вернусь ли я. Не знаю, переживу ли то, что спланировал Марио. Не в силах сопротивляться, я наклонилась вперед и коснулась губами его лба, подавляя рыдание.

— Блять. Жаль, не сказала, что люблю тебя. Но думаю, учитывая обстоятельства, так будет лучше. Надеюсь, ты найдешь того, кто заставит твою душу петь так же, как твоя пела для меня.

Я взяла несколько секунд на то, чтобы прийти в себя, прежде чем спрятать эмоции в свой внутренний ящик. Хладнокровие и расчетливость — вот что мне нужно, если я хочу вытащить Никки. Потому что, хоть я и не знала, какой будет моя судьба, я освобожу подругу.

ГЛАВА 32

Райан

С ума сойти, как много всего может измениться за короткий промежуток времени.

Я никогда не испытывала страха, приезжая в Лотерию. Это всегда было похоже на возвращение домой. Но все изменилось. Теперь клуб казался холодным, враждебным — больше не тем местом, которое я любила.

Запятнанный и сломленный подлыми поступками человека, который, как я думала, спас меня.

Тот момент в переулке начал преследовать меня. Розовые очки того воспоминания исчезли, оставив разбитую и окровавленную реальность. Теперь видно, насколько я была похожа на многих девушек, которых спасла. Я тоже захвачена. Другие женщины, возможно, были куплены и проданы за деньги, но Марио выторговал мою жизнь предложением, которое я не могла отвергнуть.

Молчание — валюта моего плена.

Моя челюсть сжалась, и гнев запульсировал в венах. Падение Марио будет заключаться в том, что он посадил хищника в клетку, желая завладеть чем-то опасным, завернутым в красивую упаковку. Он привел меня в Лос-Муэртос и позволил процветать, дал мне место, где я могла жить в тени и охотиться. И утолить жажду крови, которая взывала ко мне. Я убивала виновных, но оказалось, что мои нити в руках такого же грешника.

Муньека. Я больше не его кукла. Теперь я иду пожинать души виновных людей и упиваться пролитой кровью.

Хруст гравия казался оглушительным на тихой парковке.

— Надеюсь, ты вернешься к своему владельцу, — пробормотала я, бросая ключи от украденного байка в одну из потертых кожаных седельных сумок.

Скелеты, по-видимому, никогда не боялись, что их байки украдут из комплекса. С другой стороны, нужно быть психом, чтобы попытаться это сделать. Или отчаявшимся. Но поскольку шлем, закрывающий все лицо, скрывал мою личность, охрана у ворот и глазом не моргнула. Или, поскольку потенциальным кандидатом на пост у ворот был этот сучий парнишка Рой, Марио, вероятно, сказал ему пропустить меня.

Арочный вход маячил передо мной. Так темно и жутко.

— Как поэтично, — вздох сорвался с моих губ. — По иронии судьбы, это именно то, чего Ганнер сказал мне не делать. Нет смысла