Милый ангел - Колин Маккалоу

На веранде стоял Дункан Форсайт.

— Я не могу зайти, — с места в карьер заявил он. — Жена ждет в машине.

Он выглядел еще хуже, чем на свадьбе Крис Гамильтон, — тощий, сутулый, подавленный. В волосах почти не осталось темных прядей, вся голова приобрела оттенок перца с солью. Виски резко выделялись белизной. Измученные глаза смотрели на меня с такой любовью, что у меня сжалось сердце.

Я выглянула из-за его плеча и увидела припаркованный в нашем тупичке «ягуар». Его нос был повернут к бордюру, так что мадам докторша видела все, что творилось на веранде дома 17с. Она явно не желала рисковать.

— Твоя жена получила письмо, написанное четким почерком на очень дорогой бумаге, — сказала я. — В письме говорилось, что ты попал в когти шлюхи — вульгарной, дешевой потаскухи, которой нет места ни в этой жизни, ни в загробной. Судя по письму, можно было подумать, что мы встречаемся до сих пор.

— Именно, — подтвердил он, ничему не удивляясь. — Письмо принесли утренней почтой.

— Это еще не все. Точно такое же письмо получил накануне Нового года мой отец в Бронте.

Это известие больно ранило его, он тяжело вздохнул:

— Ох, Харриет, милая! Мне так жаль!

Сколько всего случилось с тех пор, как мы расстались! Я смотрела на него сквозь завесу боли и тревоги, но не он причинил эту боль, не о нем я тревожилась. Думая о предстоящих переменах, я пыталась понять, сумею ли когда-нибудь вернуться туда, где мы были вдвоем. В те времена, когда все были живы. До того, как моего ангеленка увезли умирать.

Ответ мой был холодным:

— Если это тебя утешит, Дункан, могу сказать, что письмо было первым и последним. Его отправил Гарольд, а он уже мертв. Интересно, написал ли он сестре Агате?

— Боюсь, да. Сегодня утром она звонила мне.

Я пожала плечами.

— Жаль. И что теперь? Уволить меня она не сможет: до пенсии мне еще далеко, в лаборатории не хватает рук. Самое худшее, что мне грозит, — перевод из «травмы» на прежнее место и стандартные снимки грудной клетки, но я не думаю, что она настолько глупа. Такими ценными работниками, как я, не разбрасываются.

Дункан смотрел на меня так, будто не узнавал Харриет Перселл. Я протянула руку и похлопала его по плечу так, чтобы это видела мадам докторша.

— Дункан, напрасно ты приехал. У меня все хорошо.

— Кэти настояла, — признался он с затравленным видом. — Велела сказать тебе, что она готова забыть о нашей связи и отрицать ее, если начнутся расспросы.

Надо же, какая наглость! От моей отчужденности не осталось и следа — ее вытеснил гнев. Как она посмела обращаться с мужем и со мной так покровительственно и снисходительно! Как будто в ее силах лишить прошлое смысла!

— Какое великодушие, — процедила я. — Какая душевная широта.

Рык, рев, выпущенные когти!

— Я дал ей слово, что больше никогда не заговорю с тобой.

Эта капля стала последней. Оттеснив Дункана плечом, я бросилась к машине, схватилась за ручку пассажирской дверцы и распахнула ее прежде, чем миссис успела запереться. Вцепившись ей в плечо и ощутив мягкость подплечника под тканью дорогого французского костюма, я выдернула миссис Дункан Форсайт из машины на тротуар. Притиснув ее к ограде дома 17с, я нависла над ней — и почему рослые мужчины всегда женятся на коротышках с «утиной болезнью»? Как она струсила! Вынуждая Дункана привезти ее сюда, она и не думала, что столкнется с Джесси Джеймсом.

— Слушай, ты, — прорычала я, приблизив лицо вплотную к ее лицу, — не лезь в мою жизнь! Не смей смотреть на меня свысока! Если бы ты помнила о своем долге и не отказывала мужу, он не изменял бы тебе. Но тебе нужны только его деньги, взамен ты ничего ему не даешь. А я даю, я в долгу перед твоим мужем — за то, что он порядочный человек и прекрасный любовник! Он не виноват, что ты его кастрировала. Оставь его в покое, слышишь?

Она судорожно хватала воздух, ее лицо побагровело, глаза были готовы выскочить из орбит. Меня подбадривали мадам Токката с балкона дома 17b и мадам Фуга и мисс Честити с балкона дома 17d.

Дункан тоже вышел за калитку, но не бросился спасать жену. Прислонившись к забору, он скрестил ноги, сложил руки на груди и усмехнулся.

— Своими делами займись, тварь безмозглая! — рявкнула я, оттаскивая докторшу обратно к машине. — Если хочешь и дальше быть леди Форсайт, заткнись и цени меня, как тряпки от Балансиага, шмоточница несчастная! — И я запихнула ее в машину.

Дункан хохотал во весь голос, а его миссис съежилась на пассажирском сиденье «ягуара» и зарыдала в кружевной платочек.

— Нокаут в первом раунде, — объявил он, утирая проступившие слезы. — Боже, как я тебя люблю!

— А я тебя. — Я коснулась его лица. — Не знаю почему, но люблю. В тебе так много силы и смелости, Дункан, — их хватит, чтобы справиться с жизнью и смертью, увечьями и болезнями. Но в личных отношениях ты трус. Будь таким, каким хочешь быть, и плюй на чужое мнение. Ну, вези свою мадам домой.

— Мы можем увидеться еще раз? — спросил он так, что мне сразу вспомнилось, как мы возвращались на Виктория-стрит, подгоняемые изнутри страстью, излучающие жизненную силу.

— Не сейчас. Не знаю, когда получится, — ответила я. — В Новый год Гарольд убил миссис Дельвеккио-Шварц, а потом покончил с собой. И мне придется вести себя образцово, чтобы мне отдали под опеку Фло.

Конечно, он был потрясен и перепуган, он посочувствовал мне и вызвался помочь, но никак не мог взять в толк, зачем мне нужна Фло. Не беда. Он все еще любит меня, а это очень много значит.

Вторник

3 января 1961 года

Сегодня рабочий день. Как бы я ни храбрилась перед Дунканом, потерять работу я боюсь. Если мне удастся найти для Фло няню, которая присмотрит за ней, пока я работаю, остатков моей зарплаты и денег от жильцов Дома хватит, чтобы существовать — жуткое слово! — но не роскошествовать. Фло давно пора приступать к учебе, но в какой школе? Придется разузнать, есть ли где-нибудь школы для детей с отклонениями, хотя я о таких даже не слышала. И потом, каково будет Фло в такой школе, среди недоразвитых и больных детей? С ней самой все в порядке, просто она похожа на мимозу, которая никнет, стоит коснуться ее листа. В Мосмене есть центр для больных параличом, но у него чудовищная репутация. К тому же Фло не страдает параличом, она просто немая.

Но об этом потом, когда мне разрешат заботиться о Фло. А пока надо постараться сохранить работу с ее зарплатой, достойной мужчины, и начать откладывать деньги. Если отдел опеки не проявит благосклонность, чего от них ждать не стоит, нам с Фло вряд ли позволят жить в доме 17с, а тем более брать с жильцов арендную плату. Ни свидетельства о рождении, ни свидетельства о браке. Фло родилась на грязном полу Дома, а не в больничной палате.