Вторжение на Землю - Михаил Павлович Николаев

временем толпа уже внесла девушек по аппарели внутрь тарелки, пронесла через узкий коридор, несколько раз крутнула и притиснула вплотную к каменной стене в просторном круглом помещении, вызвавшем у Вивьен ассоциацию с корабельным трюмом. А женщины всё прибывали и прибывали. Когда немаленького размера помещение оказалось плотно забитым, входной проём закрылся, и спустя некоторое время тарелка сдвинулась с места. Движение почти не ощущалось, но, несомненно, тарелка перемещалась. Полёт занял не более получаса, но всё это время женщины были вынуждены стоять на ногах, стиснутые, как кильки в банке.

Наконец проём открылся. Сразу повеяло свежим воздухом. Влажным, пахнущим морем. Аппарель спускалась прямо в бассейн. Очень большой, но не глубокий – примерно по грудь рослой Вивьен. Коротконогая Мишель ушла в воду по самую шею. В чистую пресную воду. Очень вкусную. Женщины сначала вволю напились, потом начали мыть волосы. Ну, не мыть, конечно, а ополаскивать. Ничего даже отдалённо похожего на мыло или шампунь на стенках бассейна не было. На них вообще ничего не было.

Когда Вивьен надоело плескаться, она огляделась вокруг. Бассейн находился в огромной подземной пещере, скорее всего естественного происхождения. По крайней мере так ей показалось. С тыльной стороны всё ещё находилась тарелка, почти полностью перекрывшая проход. Входной проём уже был закрыт, аппарель исчезла. С другой стороны бассейна, ближе к которой дно плавно поднималось, пещера начинала сужаться, переходя в тоннель, перегороженный воротами, створки которых как раз в этот момент начали открываться. Заинтересованная девушка вышла из воды и направилась к входу в тоннель. По пути она отжала волосы, достававшие ей до середины бёдер, и отбросила их назад. Мишель и ещё несколько десятков женщин последовали за ней. Остальные продолжали плескаться в бассейне. По большей части это были негритянки, мулатки и такие же, как она, носительницы арабской крови, но имелось и несколько белых.

Из полностью открывшихся ворот появилась круглая летающая платформа. По сути – бассейн диаметром более пяти метров и высотой стенок в метр с небольшим, в центре которого вольготно расположился большой осьминог. Коричневая голова почти метрового диаметра немного выступала из воды, уставившись на женщин двумя большими круглыми глазами с чёрными квадратными зрачками. Мантия слегка колыхалась, а восемь мощных, сужающихся к концам щупалец пребывали в постоянном движении, собираясь в кольца и распрямляясь. Причём делали это не синхронно. Казалось, что каждое из них живёт своей самостоятельной жизнью.

– Я тебе говорила про тентакли, – прошептала подруге на ухо неслышно подошедшая сзади Мишель и ткнула свою фэм пальцем в бок. – Вот, зацени размеры.

Вивьен на пару секунд задумалась над ответной шуткой, но тут в её голове прозвучал голос, идущий откуда-то изнутри:

«Радуйтесь, самки человека! Теперь ваша жизнь пройдёт не зря. Вы сможете внести свой вклад в увеличение ареала распространения разумных. Вы ослабли в пути. Идите за мной – вы получите еду и кров. Вам теперь не нужно ни о чём беспокоиться и некого больше бояться. Набирайтесь сил, восстанавливайтесь. Вы нужны нам сильными и здоровыми».

Платформа медленно полетела в обратную сторону. За ней, как привязанный, хлынул поток женщин. Когда последние из них вошли в тоннель, и створки ворот сомкнулись, вновь открылся входной проём тарелки. Из него выдвинулась аппарель, по которой в бассейн спустились два здоровенных негра.

* * *

Тоннель был длинным. Периодически от него ответвлялись другие, уходящие влево или вправо. В одно из таких ответвлений вскоре свернула летающая платформа, сопровождаемая медленно ковыляющими женщинами, двигающимися как сомнамбулы. Молча, ни о чём не переговариваясь, просто шли вперёд. За платформой, в бассейне которой колыхалась массивная туша осьминога.

Тоннель закончился обширной продолговатой пещерой, вдоль трёх стен которой прямо на полу были разложены тюфяки. В центре пещеры на каменном выступе примерно метровой высоты были расставлены горшки из обожжённой глины, наполненные серой кашеобразной массой, которая пахла рыбой. Между ними возвышались небольшие кучки зелёных листьев. Плотных, мясистых, размером немного больше женской ладони. Ближе к центру импровизированного стола были свалены пластиковые расчёски и маникюрные ножницы, по всей видимости, извлечённые из сумочек похищенных женщин.

Ближе к выходу из отверстия в стене струилась вода. Она протекала несколько метров по неглубокому жёлобу, выдолбленному в каменном полу пещеры, и исчезала в другом отверстии, проделанном ниже уровня пола. Летающая платформа скользнула в сторону, освобождая проход, и женщины, внезапно освободившиеся от сковывающего их воздействия, устремились к приготовленной для них еде, грубо расталкивая в стороны менее расторопных товарок.

Воспользовавшись моментом, летающая платформа нырнула обратно в тоннель, после чего с его потолка быстро опустилась частая решётка, собранная из толстых керамических прутьев, полностью перекрывшая выход из пещеры.

Женщины не обратили на это внимания – более сильные и наглые уже заняли места возле каменного выступа, остальные ещё только пытались всунуться между ними. Места и горшков хватило всем. Мишель, притащившая с собой «на буксире» Вивьен, вертящую по сторонам головой, уже сцапала горшок с кашеобразной субстанцией и теперь была занята поиском столовых приборов. Не обнаружив ничего даже отдалённо напоминающего ложку, она обиженно фыркнула:

– Что, я должна это всё руками есть?!

– Зачем руками? – удивилась более практичная Вивьен. – Берёшь листик, сгибаешь его вот так, зачерпываешь им кашу и в рот. М-м, вкусно! А листья, кстати, тоже съедобные. Капусту напоминают. Попробуй!

Мишель попробовала и, продолжая кривиться, начала усиленно наворачивать содержимое горшка, не забывая похрустывать листьями.

– А вообще, – заявила она, прикончив свою порцию. – Могли бы и стулья предусмотреть. Устроили тут шведский стол. Ладно, пошли поваляемся. Опа, а нас закрыли!

Мишель указала рукой на перегородившую вход решётку. И, заведясь с полуоборота, принялась разоряться:

– Это возмутительно! Они нарушают наши права! Ни за что, ни про что заперли в тюремной камере! Я этого так не оставлю, буду жаловаться.

– Кому ты будешь жаловаться, дура, – одёрнула распалившуюся девушку крупная белая женщина лет тридцати пяти. – Ты ещё не врубилась, что нас похитили и вывезли с Земли? Слышала, как нас этот осьминог назвал – самки человека. И что мы теперь будем служить разумным. Это они, мол, разумные, а мы самки. Врубилась, малолетка?

– И что теперь делать? – спросила присмиревшая негритянка.

– Для начала – привести себя в порядок, – ответила женщина и, отвернувшись от Мишель, принялась подстригать ногти маникюрными ножницами.

– Это дело, – согласилась быстро соображающая Вивьен и сцапала последние из оставшихся ножниц. – Сейчас сострижём когти, а потом ты укоротишь мне волосы.

– А ты меня пострижёшь, – воодушевилась Мишель, безуспешно пытавшаяся расчесать своё «осиное гнездо».

– Плохо, что одежды никакой нет, – пожаловалась подруге усевшаяся на топчан Вивьен, сноровисто обрезая