Девятый день (СИ) - Витаев Марк

— Алина?

Девушка дёрнулась, как от удара током, а затем с блаженной улыбкой потянулась.

— Хорошо, что ты очнулся!

Она встала, вразвалку походила по палате и, подвинув стул к кровати, уселась рядом с Валерой. Тот не знал, как реагировать на появление Алины. Вроде бы надо порадоваться и облегчённо вздохнуть, но этому мешала информация, полученная… когда?

— Я долго был без сознания? — выдавил Валера.

— Всего несколько часов. — На лице у Алины была дружелюбная улыбка. — Мост, с которого ты упал на машине, находится неподалёку отсюда. Кто-то видел, как случилась ваша авария, как ты выплыл с… моим информатором, поэтому к тебе поспешили на помощь. К счастью, река проходит по территории санатория, и течением вас принесло сюда. Как вы с ним оказались в одной машине?

— Ты оставила телефон перед взрывом — так он в итоге связался со мной. Мы встретились вчера и немного поговорили.

— А о чём?.. — Улыбка Алины начала угасать.

— Он почти сразу извинился, я только потом понял, что за удар по голове в твоей квартире. Он ждал тебя там, а потом вы ещё несколько раз пересекались. Алина, скажи, ты работаешь на Культ?

— Я? В Культе? Валера, нет!

— А этот санаторий, где мы сейчас находимся? Это база Культа?

— Ох, Валера, я же рассказывала тебе про дядю? Что не хочу его беспокоить и обращаться по какому-либо поводу? Так вот, я отчаялась настолько, что всё-таки к нему обратилась…

— Как только убежала из больницы после взрыва?

Алина ответила не сразу.

— За эту беготню извиняюсь: в отеле мне повезло — взрывная волна прошла мимо, но всё равно здо́рово шандарахнуло об стену. Я очнулась, когда меня стали поднимать. Дураки! Нельзя так с пострадавшими! Потом прибежали врачи, на скорой увезли в больницу. Там сказали, что кроме лёгкого сотрясения мозга и нескольких ушибов ничего нет. Я не поняла, что в итоге взорвалось, но поняла другое: мы зашли слишком далеко. Они просто-напросто круче нас… Я ревела всё время, пока была в больнице, и побежала к дяде, тем более, что он переводил сына, моего двоюродного брата Витю, из реанимации сюда, в санаторий! Именно Витю я видела в «Астории», а этим санаторием владеет дядя.

Валера шумно выдохнул.

— Я уже запутался, что из этого правда, а что — нет.

— Здесь всё правда, — возмутилась Алина.

— Олег мне признался.

— В чём?..

— В том, что ты придумала себе легенду, как заправская шпионка. Что утонула в этой лжи, как в болоте.

Алина осунулась.

— Да, я привирала, признаю́сь. И недоговаривала. И не делилась кое-какой информацией. Но это всё во благо…

— Во благо себя одной. Олег начал объяснять что-то про спасительную ложь, но по мне — это всё чушь.

Алина начала плакать.

— Знаешь, ты прав. Все выводы, которые я сделала тогда, когда решила тягаться с Культом, неверны. Включая тот, который предполагает замалчивать всю информацию о себе. Но если бы это раскрылось…

— Да, да, пострадали бы все, об этом я уже слышал, — безразлично отозвался мужчина. Затем привстал на кровати и посмотрел Алине в глаза. — Ты знала намного больше, чем говорила и, возможно, всё пошло бы по-другому, если бы ты делилась информацией.

Алина вытерла слёзы с лица и заговорила твёрдым голосом.

— Хорошо, без правды тут не обойтись. Фух. Тяжело переключаться, ох, как тяжело… Наверное, дальше уже некуда. В общем… меня зовут Заславская Алина Львовна.

Алина испуганно посмотрела на Валеру, ожидая вердикта, но тот не сразу воспринял информацию. Знакомые сочетания звуков напомнили Валере… Глеба?

— Лев Заславский? Так звали первого главу «Культа девятого дня»?

— Да. Это мой отец.

— А Денис Заславский?..

— Мой брат.

— Который умер.

Алина встала и отошла к окну, отвернувшись от Валеры.

— За последнее время он сделал столько всего плохого, что для меня он умер, но на самом деле этот гад жив-живёхонек.

— Так, может, и родители тоже?

— Ох, нет! Я расскажу тебе всё: отныне только правда и ничего кроме правды, Валера, пожалуйста, поверь мне сейчас!..

Мужчина никак не ответил. Алина продолжила.

— До четырёх лет у меня была самая обычная семья: мама, папа и брат. Потом случился пожар, о котором я рассказывала — родители погибли. Денис тогда не пострадал — это я придумала. Двоюродный брат отца, наш дядя Игорь, на самом деле забрал нас к себе и воспитывал как родных, хотя у него свой сын есть.

Денис старше меня на год, но мы почти не общались. Он не отказывал мне в помощи, однако «братских» чувств не проявлял. Да я и сама была та ещё сестра: беспомощная, вечно всего боявшаяся, замкнутая. Денис после девятого класса ушёл в техникум и уже в четырнадцать стал жить отдельно. Он всегда был самостоятельным. А через несколько лет устроился в ТНК «КДД» каким-то помощником помощника или что-то в этом роде. Я не особо интересовалась историей Культа и ТНК после того, как умерли родители, но там, похоже, забыли, что у Льва Заславского есть дети. А тут появляется его сын, который за пару лет дошёл до коммерческого директора ТНК. Без чьей-либо помощи, хотя дядя Игорь мог замолвить за него словечко перед советом директоров, потому что сам имел отношение к «КДД». Зато дядя замолвил словечко за меня: когда мне надо было год назад устроиться на производственную практику, он надоумил Дениса взять меня в Исследовательский отдел. Там я познакомилась с забавным толстяком Антоном и близнецами Федей и Севой. О том, что есть «Культ девятого дня» я знала очень поверхностно: ну, чем-то занимаются, ну, какие-то «сущности» — я не вникала. Они тоже сильно не распространялись о своей работе. Мы с ребятами очень хорошо общались, поэтому после практики я иногда забегала в Цитадель, чтобы поболтать с ними.

Потом пришло время писать диплом, я зарылась учебники и не вылезала из съёмной квартиры, которую ты видел тогда, в день нашего знакомства — дядя помог съехать, когда я поступила в универ. Два месяца назад я закончила учёбу. С одной стороны, отстрелялась, с другой — как-то пусто на душе стало. Тут позвонил Денис и предложил встретиться: он зачем-то стал рассказывать о деятельности Культа и атомистах. Оказалось, что дядя Игорь тоже умел получать сущности и обучил его. А потом Денис рассказал о своей разработке — двухнедельной программе становления атомистом.

— Две недели? — удивился Валера.

— Ровно. Не знаю, к чему такая спешка. Но я согласилась. Конечно, сначала было пробное получение сущности воздуха…

«Так ты атомщица?!»

— … Ты объяснял мне в разы понятнее, чем брат. К тому же, помнишь, как гоняли парней в парке? Со мной было чуть мягче. У меня получалось, да, но это просто ужасно изматывало. Я приходила домой и спала чуть ли не до следующего дня. Сначала два дня подряд, потом перерыв на сутки, потом ещё два дня, потом опять перерыв. Это ужасный марафон. Каким-то невероятным образом я дошла до финишной черты и остановилась там — в последний, четырнадцатый, день, напрягаясь до слёз, я не смогла получить сущность смерти. Денис чуть не рвал на себе волосы. Он орал, замахивался, упрекал, что не сможет показать меня как пример, потому что ему нужно, чтобы даже недолюди могли становиться атомистами. Представляешь?! Скотина! Ещё кричал, что я якобы с кем-то сговорилась, чтобы его подставить. После этого я психанула и перестала с ним общаться. Потом неделю не вылезала из дома, потому что была измотана морально и физически. Наконец, одним субботним вечером мне позвонил вдруг Федя — на воскресенье они своим Исследовательским отделом запланировали загородный поход с небольшой научной составляющей. Так я оказалась в том злополучном лесу, где мы с тобой познакомились. Ребята занимались своим, не забывая и о походной романтике, а я отдыхала. До бомбёжки. Что было дальше, ты знаешь — сам участвовал.

— Дальше мы поехали к тебе, где ждал твой друг Олег.

— Ну, как «мой друг» — мы виделись периодически, дальше «привет-пока» дело не заходило. А тут он оказался в моей квартире…