Дом вдали - Владимир Георгиевич Босин

— Добрый день, Сергей...?

— Сергей Алексеевич.

— Очень приятно Сергей Алексеевич, меня зовут Владимир Семёнович. Я главный инженер завода и в курсе дел с вашим самолётом. Вы меня извините, очень много дел, надо убегать. Поэтому Вас проведёт старший инженер ремонтного цеха Антон Игоревич.

И вот мы идём вдоль большого ангара, в открытые ворота виден большой самолёт в разобранном состоянии.

— А это «Ан-30», разведчики загнали на ремонт. Сейчас знаете Сергей, приходится всем заниматься. Вот я после института работал на Казанском объединении имени Горбунова. Мы занимались сложным ремонтом, как правило завод производитель сам и ремонтировал свою технику. Остальные производили только поверхностный ремонт типа покраски, замены несущих элементов и отдельных приборов, а также ремонт обшивки. А вот нам сейчас приходится заниматься буквально всем. К сожалению, пока доступен только средний ремонт и продление лётной годности. Но вот с Вашей птичкой пришлось потрудится.

Наконец мы дошли до крайнего ангара, где стояли два самолёта, кроме моего тут красовался раскинутыми потрохами другой красавец. Но тот хотя бы комплектный, а мой так и стоял без плоскостей и со снятым двигателем.

— Что, не ожидали? — а чего это он лыбится, так и хочется нагрубить. За три месяца не смогли довести до ума.

— Давайте, Сергей, пройдём ко мне в кабинет, я Вам дам все раскладки.

Ну, давайте пройдём, хотя настроение упало ниже некуда. Кабинетом оказался вагончик в углу огороженной площадки, рядом с ним стояла лавка и урна для курильщиков. А также небольшой цветник с бодренькими жёлтыми и фиолетовыми «Анютиными глазками»

В вагончике два стола, один занимает молодая девушка. Она что-то писала, когда мы зашли, отвлеклась, — Антон Игоревич, здрасьте. Вам уже трижды звонил Пахоменко, что-то у них произошло. Просил сразу перезвонить.

Меня резанула синева красивых глаз девушки, милое лицо обрамлено тёмно-каштановыми волосами. На моё беззастенчивое рассматривание девушка отреагировала гордым взмахом чёлки и продолжением несомненно важной писанины.

— Проходите, Сергей, — я пристроился на стуле напротив. Подвинул стул так, чтобы видеть девушку. К сожалению, массивная тумба её стола не дала рассмотреть подробности фигуры. Да и девица уже дважды перехватила мой взгляд и негодующе встала, — Антон Игоревич, я в бухгалтерию.

Она стремительно вышла, оставив меня обладавшего. Лучше бы я её не видел в полный рост. Фигура, к сожалению, оказалась великолепной. Высокая, фигуристая, да и лёгкая юбка не могла скрыть стройные ножки с изящными щиколотками. Лучше бы она оказалась обладательницей кривых конечностей или усиленной задницы. А теперь буду вспоминать эту красоту, жалея, что не имею возможности на общение.

— Что, поразила наша Светочка? Она такая, видная. Только неприступная, у неё жених есть. Тут много желающих к ней подкатить. Да вот только иногда к ней заходит её парень. А он служит в десанте, рама под два метра и сплошь мышцы и злость. А ещё морда как у гориллы, сразу отбивает всё желание знакомиться с его девушкой. Он даже меня немного пугает. Благо, я женат и Светочка у нас дома частый гость. Она даже дружит с моей Оксанкой, это старшая моя. Одну минуту.

Дальше я слушал разговор на повышенных с неким Пахоменко. Насколько я понял он накосячил и теперь пытался свалить свои проблемы на других.

— Ну всё, теперь перейдём к нашим баранам, чайку хотите? Мне не трудно.

Дождавшись, когда он заварит пахучую травку в заварнике, я приготовился заняться тем, ради чего приехал.

— Вот акт проверки технического состояния Вашего судна, — я взял документ аж на трёх листах. Там сплошь сухие формулировки и приходиться продираться сквозь нагромождение непонятных терминов и сокращений.

— Антон Игоревич, а можно по-простому?

— По-простому? А запросто, значить что тут у нас. Вот результаты проверки двигателя марки «Avic M337A», мощностью 210 л.с. Выведен из строя путем передавливания трубки подачи масла. Хитро кстати сделано, сразу и не вылезет бяка. Когда двигатель вошёл в форсированный режим на взлёте, масла стало не хватать и должна была загореться сигнальная лампа. Не ясно, почему пилот сразу не пошёл на посадку. А может и начал снижаться, но вылезло ещё что-нибудь. Понятно, что это диверсия. Так, это с мотором. Теперь фюзеляж, найдены нарушения геометрии здесь и здесь. Плоскости понятно на замену. Шасси ремонтопригодно. Результат — двигатель на капиталку, ремонт шасси с заменой стойки, с планером сложнее.

— Так это ещё четыре месяца было понятно. Почему ничего не делали? Я ведь рассчитывал забрать самолёт, денег не хватило?

— Не в том дело, пришло указание сверху приостановить работы. Вы же видели, крылья сняты и начаты работы по демонтажу двигателя.

Настроение заползло под самую нижнюю границу, опять развод и спецпредложение. Я здесь контактирую только с одной конторой. Неужели их рук дело?

— Сергей, Вы не расстраивайтесь. Мне кажется, Вам хотят что-то предложить. Более того, с минуту на минуту за Вами заедут.

— Добрый день, Сергей, давно не виделись, — лицо хозяина кабинета прямо лучится радостью от созерцания моей особы. Было бы мне лет семнадцать, ей богу бы поверил.

Если я правильно помню, капитан Шкуратнюк Алексей Николаевич, что явствует из таблички на двери чудесным образом превратился в майора, поменяв четыре звёздочки на одну большую.

— Борис Игнатьевич, да у меня, хорошо, сейчас будем, — майор кому-то позвонил и теперь сделал мне приглашающий жест.

В этом кабинете я ещё не был, сам глава разведки полковник Соломенцев, собственной персоной. Борис Игнатьевич в отличии от подчинённого не стал изображать из себя душку.