Без плана Б (ЛП) - Чайлд Ли

Хикс кивал с угрюмым лицом, а затем взял микрофон. Звук вдруг стал яснее и громче.

— Мои молодые друзья, — начал он, — я рад, что вы пришли сюда в этот день. Я рад… — в этот момент взгляд Хикса остановился на Ричере, и он словно потерял голос, он заикался, кашлял, но в конце концов взял себя в руки и отвел глаза. — Я рад, что вы так заботитесь о таких благородных делах, как справедливость и человечность. Если бы вы пошли протестовать против какой-то другой тюрьмы, возможно, вы были бы правы. Но здесь я могу с уверенностью сказать, что вы ошибаетесь. «Минерва» заботится о здоровье тех, кто живет в этих стенах. «Минерва» заботится об их безопасности. Об их образовании. О раскрытии их потенциала. И… — Хикс повернулся и пошел обратно на сцену, — мы стремимся исправить любую несправедливость, с которой сталкиваемся. Я говорю это не легкомысленно. Дамы и господа, позвольте представить Антона Беговича.

Из-за навеса, закрывающего вход в тюрьму, вышел мужчина. Он был одет в черный костюм и галстук, а его волосы совсем недавно были подстрижены. Мужчина остановился на мгновение и моргнул на ярком солнце. Затем Брокман, который до этого не принимал никакого участия в церемонии, вскочил со сцены, взял мужчину под руку и повел его к Хиксу.

Мужчина взял микрофон и пошел вперед.

— Спасибо всем, кто пришел сегодня сюда. Спасибо мистеру Хиксу. Спасибо мистеру Брокману. И, прежде всего, спасибо «Минерве» и всем ее сотрудникам. В то время как другие приложили усилия, чтобы посадить меня за решетку, они приложили усилия, чтобы выпустить меня на свободу. Я искренне благодарен им и клянусь здесь, перед всеми вами, использовать каждую секунду свободы наилучшим образом.

Мужчина помахал телезрителям, после чего Хикс и Брокман отправили его в БМВ, стоявшую с другой стороны сцены.

Джед наклонился и попытался пробиться под барьер.

Ричер схватил его, потянул назад и обвил рукой его грудь.

Джед замахнулся и захлебнулся.

— Отпусти меня! Мне нужно к отцу. Он совсем не растерян и напряжен. Вы ошибаетесь.

— Я не могу тебя отпустить, Джед, — ответил Ричер, — потому что это не твой отец.

Лев Эмерсон стоял у входа в здание к северу от Виксбурга и наблюдал за танцем пламени. Он смотрел, как тело корчится и мечется, поначалу яростно и резко, а затем все медленнее и слабее. В конце концов цепи, подвешенные к потолку, застыли неподвижно. Эмерсон пересек двор к тому месту, где его ждал Грейбер, который уже загрузил бочку и нашел на карте в своем телефоне заброшенную бумажную фабрику под Уинсоном.

Они ехали колонной. Грейбер спереди в блестящем черном фургоне, который должен был появиться на заброшенном заводе, Эмерсон сзади в их потрепанном белом фургоне. Сначала они отправились на восток, но только ненадолго, а затем продолжили движение на юг, пока не достигли окраины Джексона. Там Грейбер остановился на заправке. Когда они заполнили оба бака, Грейбер указал на закусочную на другом конце парковки. На вид она была ничем не примечательна. Низкое продолговатое кирпичное здание с плоской крышей и неоновая реклама, обещавшая вкусную еду.

— Как насчет перекусить? — спросил Грейбер. — Давай выпьем кофе. У нас достаточно времени.

Эмерсон осмотрел закусочную. Около десятка машин были припаркованы у ее окон. Не составит труда присмотреть за белым фургоном.

— Конечно, — ответил он. — С удовольствием.

Внутри закусочная казалась такой же простой и не впечатляющей, как снаружи. Десять столов на четверых, расположенных в два ряда, по пять в каждом. Дешевая мебель. Серый линолеум на полу, поцарапанный местами. Стенд с двумя кофеварками. Часы на стене. Большая карта штата. И телевизор. Огромный телевизор. Он был единственным новшеством здесь. Телевизор был включен на местном новостном канале. Звука не было, но бегущая строка внизу кадра резюмировала самое главное.

Эмерсон сидел у окна. Он просматривал меню и задавался вопросом, что заказать, когда Грейбер схватил его за руку.

— Смотри! Телевизор!

На экране появилась тюрьма в Уинсоне. На сцене стоял, видимо, только что постригшийся мужчина в костюме. Он что-то говорил в микрофоне, который держал в руке. Текст внизу гласил:

Антон Бегович вышел на свободу после успешного обжалования приговора благодаря «Минерве». Генеральный директор «Минервы» Бруно Хикс сказал…

— Бегович? — Эмерсон достал телефон, который взял у первой жертвы, вывел на экран фотографию Карпентера и показал ее Грейберу.

— Или Карпентер, — ответил Грейбер — Это тот же человек. Сто процентов!

Камера отследила мужчину в костюме, который вместе с двумя сопровождающими забрался в ожидающую его БМВ. Автомобиль медленно выезжал из толпы.

— Посмотри на номер, — сказал Эмерсон. — MC1. Свяжись с Фассбендером. Он должен нам услугу. Пусть найдет владельца. Срочно!

Ошибка в бухгалтерском учете, сказала Анджела Сэму. Ричер ожидал, что эта ошибка окажется сложной, а ее раскрытие потребует специального образования и опыта. Однако на практике оказалось, что речь идет о самом элементарном несоответствии. Но многократном. Много раз. Один заключенный. Один завтрак. Один обед. Один ужин.

Джед прыгнул в Фольксваген и спросил:

— Откуда ты знаешь, что это не мой отец? Ты ведь его никогда не видел, так?

— Я видел его фотографию, сделанную в день задержания.

— Люди меняются, — возразила Ханна и театрально изобразила дрожь. — Если бы ты видел мою фотографию шестнадцать лет назад.…

— Часть уха у настоящего Беговича отсутствует, — объяснил Ричер — Отрезанные уши больше не вырастают. Вот почему фотография из конверта в сумке Анджелы была так важна. Без нее мы бы никогда не узнали, что на свободу выходит другой человек.

— Кого они только что выпустили? — спросила Ханна и нажала на газ.

— Кто-то, кому нужна была новая личность. Мы узнаем его имя, когда спросим Хикса.

— А если Хикс не вернется домой?

— Думаю, именно это он и сделает. Он не ожидал увидеть нас на церемонии, поэтому не подготовил свой побег. Либо он сейчас где-то прячется, либо он пойдет домой, чтобы собрать необходимые вещи.

— А если ты ошибаешься?

— Я свяжусь с Хервудом и попрошу его привлечь ФБР.

— Хватит обсуждать этого Хикса! — встрял Джед. — Мне на него наплевать. Меня интересует только мой отец.

— Мы должны найти Хикса, чтобы узнать, что случилось с твоим отцом.

— Что случилось? Ничего не случилось. Он в тюрьме. Заперт в своей камере.

Ричер не ответил. Ханна тоже.

— Где еще он может быть? — продолжил Джед. — Они отпустили не того парня. И оставили моего отца внутри.

— Они отпустили не того человека, — поправил его Ричер. — Это единственное, что мы знаем наверняка.

— Он взял имя моего отца, — настаивал Джед. — Не может быть двух людей с одинаковым именем. Мой отец мертв, да? Вы этого не хотите мне говорить? Мой отец мертв, и я никогда его не увижу.

Ханна медленно проходила мимо большого белого дома. БМВ был припаркован в том же месте, где его видели утром.

— Слава богу! Он здесь! — воскликнула Ханна и остановилась на траве на обочине дороги. — Но что мы можем сделать? Мы не можем позвонить в домофон и попросить Хикса пропустить нас. Бьюсь об заклад, дверь слишком массивная, чтобы проехать через нее даже на машине. Наверняка у них есть датчики, которые сработают, если ты перелезешь через забор. Да и сама ограда кирпичная, а ее вершина усыпана разбитыми стеклами. Бьюсь об заклад, с другой стороны тоже есть сенсоры.

— Подъедь ближе к стене. — Ричер взял наволочку и вытащил из нее пистолет. Песчано-желтый Зиг-Зауэр, который он подобрал на заправке на автостраде. — Джед, проверь нижний ящик. Мне нужно пять одеял. И подушку с дивана.

Ричер привязал по диагонали концы двух одеял, чтобы максимально увеличить их общую длину, и скрутил из них импровизированную веревку, которую повесил на шею. Так же он связал еще три одеяла. Наконец, он привязал их один конец к заднему бамперу Фольксвагена и забрался на его крышу. Ханна протянула ему подушку. Он закрыл ею осколки стекол на вершине забора. Затем он положил на нее одеяло, следя за тем, чтобы края его не касались земли. Ричер забрался на забор и наступил на узкую полосу кирпичей. Проверил, достаточно ли провисают одеяла с обеих сторон, чтобы он мог схватить их и залезть на них в случае необходимости. В конце концов, Ричер оглянулся. Вдоль основания забора проходила травянистая полоса шириной чуть более метра, а за ней росла роща шириной не более пяти-шести метров. Он прицелился в пустое пространство между двумя более тонкими деревьями, прыгнул со стены, бросился вперед, перевернулся и присел, чтобы прислушаться. Он не слышал ни сирен, ни колокольчиков, ни собак.