История Индий - Бартоломе Лас Касас

Но вернемся к рассказу о касике Абибейбе; он находился в своем жилище, очень высоко, на вершине дерева, как на небесах, когда появились испанцы и громко потребовали, чтобы он спустился, не опасаясь их. Касик ответил, что не желает спускаться и что просит оставить его в покое, поскольку он не сделал пришельцам ничего дурного. В ответ испанцы заявили, что, если он не спустится, они топорами подрубят деревья либо подожгут их и в огне погибнут и он, и его жены, и дети. Вновь потребовал Абибейба, чтобы испанцы покинули эти земли, оставив его в покое, а индейцы — подданные Абибейбы — умоляли не спускаться и не доверять испанцам. Солдаты начали топорами подрубать деревья, и, видя, как во все стороны летят щепки и ветви, решил Абибейба, несмотря на единодушные протесты своих подданных, спуститься с одной из своих жен и двумя сыновьями. Когда он очутился внизу, его вновь заверили, что ему нечего бояться испанцев, но потребовали от него золото, заявив, что навеки останутся его друзьями. Ответил касик, что золота у него нет, что никогда он в золоте не испытывал нужды, а потому и не стремился раздобыть его. Тогда испанцы стали упрекать его и угрожать ему, требуя, чтобы он отдал имеющееся у него золото. А касик сказал: «Если уж вы так жаждете золота, то я отправлюсь в горы, которые лежат за этими холмами, и принесу вам все золото, какое найду». Испанцы согласились с этим предложением, оставив его жен и детей в качестве заложников. Он сказал также, что вернется через столько-то дней и пусть его дожидаются в течение этого срока. Но так как золото, которого так жаждали испанцы, не растет на деревьях подобно плодам, а в запасе у касика ничего не было, то, опасаясь наказания, касик предпочел не вернуться. Тогда испанцы разграбили его жилища, взяли в плен всех индейцев, которые там оказались, и основательно пополнили запасы провианта за счет продовольствия, которое было припасено индейцами. Затем они направились далее вверх по реке Гранде, но, пройдя несколько лиг, на протяжении всего пути ни в одном селении не обнаружили ни души, ибо по всей округе уже разнеслась молва, как эти люди, именующие себя христианами, проповедуют Евангелие и почитают Иисуса Христа. Убедившись, что поживиться ему здесь больше нечем, Васко Нуньес повернул назад и решил спуститься вниз по Гранде, а затем по Негро, чтобы соединиться с Кольменаресом и теми солдатами, которые остались во владениях царя Абенамачеи, того самого, которому, как говорилось выше, после пленения один из испанцев отрубил руку. Здесь Нуньес узнал, что после его ухода оставленные им солдаты разбрелись по окрестностям и некоторые из них были убиты индейцами. Среди убитых был некий Райя, с девятью солдатами отправившийся грабить индейцев. То ли потому, что в поисках пищи он решил отобрать ее у тех, кому она принадлежала по праву, то ли потому, что такова была кара божья за его жестокость, но так или иначе, углубившись с целью грабежа в леса, Райя с товарищами попал в индейское селение, которым правил некий Абрайба; предупрежденный заранее о появлении испанцев, Абрайба напал на них и убил Райю и еще двух солдат, а остальных обратил в бегство. Известие об этой беде не могло, конечно, обрадовать Васко Нуньеса.

Глава 44

Еще до того как Васко Нуньес добрался до реки Негро, случилось так, что несчастный и неудачливый касик и повелитель Абенамачеи, который, после того как ему отрубили руку, бродил, скрываясь, в лесах, чтобы не попасть снова в руки испанцев, встретился случайно с другим касиком Абибейбой, тем самым, что жил в доме на деревьях. После того как испанцы захватили его жен и детей в качестве заложников, а он, лишившись власти над своими подданными, вынужден был искренне или притворно пообещать доставить испанцам золото, Абибейба вел столь же жалкий образ жизни и так же бродил в изгнании, как и Абенамачеи. Повстречавшись, они поведали друг другу превратности своей судьбы и оплакали свои беды; убедившись, что им обоим приходится скрываться и подвергаться гонениям и преследованиям безо всякой вины и причины, порешили они отправиться к своему родичу и соседу касику Абрайбе, о котором вскользь я уже упоминал, и просить у него прибежища. Когда Абрайба увидел их, он принялся громко рыдать и стенать, и они вторили ему, обильно проливая слезы. После того как все немного успокоились, сказал им Абрайба: «Что за напасть, братья, обрушилась на нас и на наши жилища? За что эти люди, называющие себя христианами, ополчились на нас, несчастных, живущих в мире и спокойствии, не обидевших ничем ни их, ни кого-либо другого, за что преследуют и тревожат и заставляют нас нарушать привычный порядок жизни? До каких же пор будем мы терпеть жестокость этих людей, обращающихся с нами столь дурно и подвергающих нас гонениям? Не лучше ли умереть сразу, чем пережить то, что пережил ты, Абибейба, и ты, Абенамачеи, и все то, что Семако, Карета, Понка и другие цари и повелители здешних земель вынуждены были терпеть от этих диких зверей, в слезах наблюдая за тем, как уводят в плен жен, детей, домочадцев, вассалов и отбирают все, чем они владели? До меня они еще не добрались, но что иное может ждать меня, мое жилище, мои владения? Как и вас, меня заставят покинуть родные края, начнут преследовать и убьют, лишив при этом и имени моего и имущества. Испытаем же наши силы, попробуем сделать все возможное и начнем с тех, которые отрубили руку тебе, Абенамачеи, и, изгнав тебя из родного жилища, сами заняли его. Нападем на них, пока их немного и остальные еще не присоединились к ним; если эти погибнут, то и другие либо уйдут, либо побоятся нас притеснять; а если они попытаются усилить против нас гонения, то нам придется сражаться против меньшего числа солдат». Все сочли этот совет разумным. Они договорились о сроках и собрали то ли 500, то ли 600 воинов, но все эти воины были нагие, а оружие их было подобно детским игрушкам; потому и случилось с ними то, что происходит в бою с людьми безоружными и нагими. Дело в том, что за сутки до нападения индейцев по совершеннейшей случайности прибыло 30 испанцев, посланных Васко Нуньесом. И вот в назначенный день на рассвете индейцы, не знавшие ничего о тех, кто прибыл накануне, с ужасным воплем, который всегда вызывал в испанцах больше страха и ужаса, чем оружие, напали на испанский лагерь. Яростный порыв индейцев не принес им пользы; испанцы, как обычно во время подобных паломничеств, были начеку; они вскочили и вступили в бой; сперва стрелами из арбалетов, копьями, а затем и мечами произвели в рядах бедных нагих индейцев огромные опустошения, и мало кто из индейцев спасся от смерти или плена; только несколько вождей бежали в страхе; испанцы отправили в Дарьен всех оставшихся в живых, обратив их в рабов, которые должны были обрабатывать землю, переносить грузы во время походов, грести на каноэ и выполнять всякие прочие работы.

Испанцы заставляют индейцев переносить тяжести.

Те немногие, что остались в живых и избежали плена, еще могли чем-то утешаться, зато никакие утешения не могли помочь пленным и тем менее погибшим, которые умерли в безверии, не причастившись, и угодили в ад. Одержав эту победу, испанцы под командованием Родриго де Кольменареса присоединились к отряду Васко Нуньеса и решили вернуться в Дарьен, оставив в селении Абенамачеи и на реке Негро 30 солдат для охраны земель и для того, чтобы индейцы, собравшись с силами, не напали вновь; во главе этой группы, командиром ее, был поставлен некий Бартоломе Уртадо. Солдаты не любили оставаться в праздности, а занятия их всегда сводились в Индиях к тому, что они называли «обшарить ранчо»{56}, иными словами — грабить, разорять и брать в плен индейцев, спокойно сидящих в своих домах. Во время этих вылазок они взяли в плен некоторое число индейцев, скрывавшихся в горах, и решили 24 из них отправить в рабство в Дарьен, а вместе с ними 21 испанца, то ли потому, что они заболели, го ли по какой иной причине; Уртадо же остался всего с 10 солдатами, полагая, что отныне ему никакая опасность не грозит. Все отправлявшиеся в Дарьен испанцы и индейцы погрузились в одно большое каноэ, которое способно было поднять так много людей. Индейцы, подданные касика Семако, властителя Дарьена, первым испытавшего притеснения испанцев, мечтали застигнуть их врасплох или покончить с ними любым способом; поэтому индейцы, хорошо вооруженные, отправились вслед за каноэ испанцев на четырех лодках и напали на врагов, пустив в ход свои копья и маканы, употребляемые вместо дубинок. Несколько испанцев было убито, а остальные, за исключением двоих, утонули в реке; этим двоим удалось ускользнуть, ухватившись за плывшие мимо бревна и прикрывшись сверху первыми попавшимися под руку ветками, и индейцы, спешившие покончить с испанцами, на этих двоих не обратили внимания, приняв их за плывущие по реке коряги. Едва выбравшись на сушу, они с возможной поспешностью вернулись к Уртадо, чтобы сообщить ему и 10 оставшимся с ним солдатам о том, что произошло; страх, печаль и горечь охватили испанцев; и понимая, что дела их на реке Негро плохи, решили они возможно скорее возвратиться в Дарьен в случае, если им вообще удалось бы ускользнуть отсюда. Допросив индейцев, которые были у них в плену, а, быть может, даже прибегнув к пыткам, чтобы выведать, где находятся туземцы, каковы их намерения и планы, они услышали от одного из пленных, что пятеро царей, или касиков, а именно Абибейба, жену и детей которого испанцы взяли в заложники, Семако, повелитель Дарьена, первым испытавший притеснения со стороны христиан, Абрайба, до которого испанцы еще не добрались, Абенамачеи, правитель земель, прилегающих к реке Негро, которому отрубили руку, и Дабайба, бежавший из родного селения при приближении испанцев, которые забрали у него много лодок и 7000 кастельяно золота, — все они сговорились в назначенный срок напасть на Дарьен и перебить всех испанцев, которых обнаружат там и в окрестностях. С этой целью они сзывают и собирают подданных со всех своих земель, но индейцы здесь, как и всюду, были нагие, а оружие их, не смазанное смертоносным ядом, используемым в некоторых провинциях, было безвредно для испанцев. С этими вестями и прибыли Уртадо и его 9 или 10 товарищей в Дарьен, не без труда избежав ловушки, которую им готовили. Эти новости напугали испанцев. Но никаких подтверждений им не было, и испанцы то верили, то не верили этим слухам, а по всей округе невозможно было найти ни одного человека, который пролил бы свет на это дело, ибо из страха перед испанцами все индейцы из окрестностей бежали, а земля превратилась в пустыню. И все же о заговоре стало известно следующим образом. Среди многих женщин, плененных Васко Нуньесом, была одна, которая в его доме находилась на особом положении, пользуясь его доверием и уважением, как если бы она была его законной супругой. У этой пленницы был брат, вассал касика Семако, законного повелителя Дарьена, принадлежавший к одному из знатнейших родов в этом селении и во всей провинции; он часто тайком посещал ее, выдавая себя за одного из домашних слуг, и однажды ночью, явившись к ней, сказал: «Дорогая моя, любимая сестра! Послушай внимательно, что я хочу тебе сказать сегодня, только береги тайну, ибо от этого зависит свобода и жизнь всех нас; так что, если ты хочешь блага себе и всему нашему народу, молчи и будь начеку; тебе ведомо, сколь жестоки эти христиане; знай же, что правители нашей земли не желают больше терпеть их и пятеро вождей имя рек договорились между собой и порешили, собрав всех своих воинов, напасть с воды и с суши на испанцев и с этой целью подготовили сотню каноэ, 5000 воинов, вооруженных маканами, а также большое количество провианта, запасы которого находятся неподалеку от лагуны и селения Тичири или Тичирико». К сказанному он добавил, что пятеро правителей-индейцев уже точно определили, кого именно из испанцев каждый из них должен убить или взять в плен, и поделили между собой их одежду и все прочие трофеи, которые им удастся захватить. Но тут они, как говорится, начали распродажу, не спросив хозяина. Индейцы постоянно, по крайней мере до тех пор пока не познали сполна силу, сноровку, умение, упорство испанцев и мощь их оружия, ошибались в расчетах, уповая на то, что их много, а испанцев мало. «Так вот, — закончил свой рассказ юноша, — будь готова скрыться и остерегайся, чтобы в горячке боя, когда все здесь перемешается и начнется побоище, сражающиеся не убили бы тебя, забыв о том, что ты женщина, либо не нанесли бы тебе обиды». Не успел еще этот неосторожный юноша покинуть покои сестры, как та открыла Васко Нуньесу все, что ей было сообщено по секрету, и поступила она так то ли потому, что любила Нуньеса, то ли из страха перед ним, презрев благо и честь своей родины, народа, близких людей. Услышав эти известия, Васко Нуньес уговорил ее тотчас же позвать к себе брата якобы для того, чтобы попытаться бежать с ним. Сказано — сделано: брат явился без промедления. Васко Нуньес схватил его, подверг пыткам и вынудил поведать ему все то, что он рассказал до того сестре, рассчитывая на сохранение ею тайны. Открыл он сверх того и еще одну тайну, заявив, что его повелитель Семако, пославший Нуньесу 40 индейцев для полевых работ якобы в знак раскаяния в своем побеге и в качестве свидетельства своего стремления к дружбе с испанцами, на самом деле приказал посланцам, чтобы они при первой же возможности попытались убить Васко Нуньеса, когда он явится присмотреть за их работой. Он добавил также, что однажды, когда Васко Нуньес появился верхом и с копьем в руке, индейцы не осмелились напасть на него лишь из страха перед лошадью; именно поэтому, добавил юноша, Семако, убедившийся в том, что одних его сил мало для того, чтобы отомстить испанцам, и решил привлечь на помощь других касиков, их родичей и соседей с тем, чтобы более уверенно сражаться за общее благо и освободить всех от гонений и преследований Васко Нуньеса и его сотоварищей. Выслушав все это, Васко Нуньес, ничего никому не сказав, тотчас же вызвал 70 солдат и приказал им следовать за ним; одновременно по его распоряжению Кольменарес с 60 солдатами сел в 4 каноэ и, захватив в качестве проводника юношу-индейца, двинулся к селению Тичири, в котором индейцы устроили склад провианта. Васко Нуньес со своим отрядом направился в одно место в трех лигах от города, где рассчитывал застать Семако, но нашел там лишь какого-то его родича, которого вместе с несколькими мужчинами и женщинами и взял в плен. Кольменаресу повезло больше, потому что ему удалось обнаружить главного военного вождя, который должен был возглавить все индейское воинство, а также многих индейцев — знатных и простолюдинов, которые никак не подозревали, что испанцам стали известны их хитроумные планы. Большинство индейцев было взято Кольменаресом в плен; вступив в селение, он убедился, что там полно продовольствия, вина и прочих припасов; затем он приказал расстрелять из арбалетов главного военного вождя и повесить знатных индейцев на виду у остальных пленных. Таково правило, которого придерживались, и притом строжайшим образом, испанцы в здешних краях: всех местных правителей, касиков и знатных индейцев, попавших к ним в руки, лишать жизни, чтобы стать неоспоримыми владыками земли и людей или, как говорится в пословице, «в чужом доме спать не поджимая ног». Необъяснимая осведомленность испанцев относительно угрожавшей им опасности поразила ужасом всех обитателей близлежащих земель; они убедились, что все их великие тайны раскрыты, а хитроумные планы потерпели крах, и с той поры окончательно потеряли надежды когда-нибудь одержать верх над испанцами, освободиться из-под их сурового ярма; они примирились с положением рабов и в конце концов погибли один за другим.