Порочен, как грех - Джиллиан Хантер

Он толкнул Гейбриела себе за спину, и пистолет сверкнул в тумане.

– Это оружие тоже работает.

Гейбриел выругался. Жар, распространяющийся от его нижнего левого ребра, мешал говорить. Он глянул вниз, ожидая увидеть темное пятно крови. Так и есть – кровь текла и из его тела, и из руки брата, обхватившего его, чтобы принять на себя выстрел.

Кровные братья. Черт побери, он не намерен предаваться сантиментам.

– Я не собираюсь так легко прощать тебя, Себастьян, мерзавец ты этакий, – пробормотал он, присев, чтобы метнуть нож, и держа для защиты поднятую шпагу в другой руке.

Себастьян присел рядом с ним, мрачно усмехаясь:

– Мне плевать, простишь ли ты меня. Я беспокоюсь о нашей матери.

Трое нападающих окружили братьев, которые когда-то для забавы затевали драку с каждым деревенским мальчишкой.

– Она ведь не собирается вернуться в Англию? – тревожно спросил Гейбриел.

– Это зависит от ее теперешнего мужа. Если она вернется, нам всем придется многое объяснить ей.

Гейбриел подпрыгнул, отогнав шпагой одного нападающего, а другого резко пнув ногой в пах. Сверкнул клинок Себастьяна. Хирург со стоном упал в грязь.

– Я пишу ей регулярно, – сказал Гейбриел рассеянно. – Хотя я не могу гордиться всем, что сделал в своей жизни, но и скрывать мне нечего.

– Наверное, это тебя не удивит, – Себастьян нанес безупречный ответный удар, – но мне есть что скрывать.

– Последнее, что я слышал, – Гейбриел замолчал, а потом продолжал, – что ты ушел из инфантерии и считался без вести пропавшим.

– И остаюсь таковым поныне, – отозвался Себастьян. – То есть если говорить официально. Не разрешай мамочке оплакивать меня, если она приедет в Англию. Я все потом объясню.

Гейбриел прижал противника к стене, нацелив клинок на его шею, но потом передумал и махнул рукой: «Беги», – что тот и сделал, не оглянувшись на своих товарищей.

– Могу ли я спросить о других братьях?

Гейбриел круто повернулся, опустив шпагу. Волоча за собой хирурга, исчез еще один нападавший. И так же очевидно исчез Себастьян. Если не считать раны в боку, только узкая французская шпага у него в руке говорила об имевшем место нападении.

К тому времени, когда он вышел из переулка на улицу, даже дождь перестал моросить. Повозка на углу тоже исчезла, как будто ее никогда там и не было, и вереница экипажей, развозивших гостей после приема в Керзон-стрит, освещала улицу своими фонарями.

Рука болела. В голове стучало. Он выглядел как кот сомнительного поведения, крадущийся в поисках приключений.

Через два дня, Бог даст, у него будет жена, если только она не откажется от свадьбы, глянув на него. У него будет своя семья, в которую не входят три брата, бросившие его.

– Боже мой! – послышался глубокий мужской голос от угла, к которому направлялся Гейбриел. – Мы оставили тебя всего на один час, и посмотри, как ты напроказил.

– Вряд ли у тебя найдется бутылка бренди и чистый носовой платок, Дрейк.

Дрейк озабоченно выпрямился.

– Садись в карету. Куда тебя ранили?

Девон и Хит Боскаслы спрыгнули на тротуар и попятились, когда Гейбриел раздраженно махнул рукой.

– Сколько их было? – спросил Хит. – Они ушли?

– Откуда ты взял такую славную шпагу? – спросил Девон, глядя на клинок. Гейбриел забыл, что все еще держит ее в руке. – У тебя ее не было, когда ты ушел из игорного дома.

– Я… я ее нашел.

– Нашел? – переспросил Хит тем тихим голосом, который обезоружил и обманул бессчетное количество врагов, поверивших, что он именно таков, каким представляется, – изысканно изъясняющийся английский аристократ, который больше интересуется наукой, чем еще чем бы то ни было.

Гейбриел знал, что это не так.

Хит испытал немыслимые пытки и не выдал тайну.

И Гейбриел тоже не собирался ничего выдавать.

– Один из тех, кто напал на меня, должно быть, обронил ее, – сказал он, пожимая плечами. – Или может быть, она принадлежала тому грубому на вид типу с повозкой, что стояла у кукольной лавки, когда я проходил мимо. Возможно, он ее украл. Единственное, что я знаю, – это что я подобрал ее и она мне очень пригодилась.

– Ты не будешь возражать, если я отнесу ее к себе домой? – спросил Хит.

Гейбриел задумался.

– Мне бы хотелось сохранить ее как талисман. Я рассмотрю ее попозже. Если я замечу что-то подозрительное или узнаю, кому она принадлежит, я приду к тебе немедленно.

– Значит, ты не спросил, как его зовут? – поинтересовался Хит, открывая дверцу кареты.

Гейбриел покачал головой:

– Нет. И еще я не взял у него никаких рекомендаций.

– Все это кажется мне немного странным.

– Ты же знаешь, что такое Лондон. Большинство здешних жителей, которые находятся на улице в столь поздний час, либо ищут приключений, либо не в себе.

– Ну что ж, надеюсь, ты наградил этого таинственного Галахада, благородного рыцаря.

– Я так и сделал бы, если бы не появилась гвардия Боскаслов и не спугнула его. – Он оперся рукой о дверцу. – Не хочу быть грубым, но уже поздно для разговоров с глазу на глаз, а я превращаюсь в благонравного человека.

Хит скривился:

– У тебя разорвана рубашка, подбит глаз, губа распухает. Там Элетея вместе с Джулией и другими дамами. Ты можешь перепугать их.

Гейбриел потер лицо.

– Она никогда не поверит, что я не был зачинщиком драки.

Хит улыбнулся иронически:

– Значит, нас таких двое.

Гейбриел опустил голову.

– Признаюсь, Хит, я слишком устал, чтобы сегодня ночью еще что-нибудь соображать.

– Надеюсь, ты знаешь, что мне можно доверять. Если ты или кто-то из нашей семьи попадет в неприятное положение…

Значит, он знает, или по крайней мере подозревает, что незнакомец, который пришел на помощь Гейбриелу, был Себастьян. Что еще он знает? Или это блеф?

Гейбриел уселся в карету.

– Меня беспокоит одно – мне предстоит объяснить моей невесте, почему я возвращаюсь домой грязный и в крови, ведь я обещал ей вести себя прилично.

Глава 44

Элетея наслаждалась обществом дам Боскасл. К столу были поданы суп из водяного кресса, сосиски, фаршированные фиги и французские пирожные, а также пряные кусочки лондонских сплетен. К тому же эти женщины не были обычными. Она никогда не слышала таких откровенных высказываний из уст представительниц своего пола.

Джейн, маркиза с волосами цвета меда, которая очаровала высший свет своим неустрашимым апломбом, приказала принести свое любимое шампанское, чтобы отпраздновать обретение еще одной союзницы против глубоко любимых мужчин их семейства. Хлоя Боскасл, или, точнее, леди Стрэтфидд, щедро предложила Элетее свое свадебное платье, предупредив, что оно может оказаться ей коротковатым.