Коллеги - Лариса Уварова

— Вот это да! — восхитился ватник. — Сильна! Таким, как она, в пуховых платьицах и меховых панталончиках ходить бы да черную икру золоченой ложечкой кушать! А она не побоялась!

— Ну и дура! — отрезал плащ. — За свою же дурь и ответит!

Это были его последние слова.

Из‑за поворота на большой скорости вылетел омоновский «пазик». Сидящий за рулем «десятки» кожаный плащ не ожидал, что кто‑то может попасться им навстречу: по этой дороге всегда мало ездили. Не справившись с управлением — заболтал его все‑таки ватник, — он на повороте выехал на встречную полосу.

Послышался звон разбитого стекла. Со страшным скрежетом передняя часть кабины «десятки» вмялась внутрь. Там, где сидели кожаный плащ и ватник, не осталось ничего. Анна закричала. Мужчина рядом с Сергеем от неожиданности выронил оружие. И Воронцов тут же стукнул его ребром ладони по шее, благо на ней не было шарфа — шея оказалась незащищенной.

— Выбирайся! Живо! — крикнул он Анне.

К счастью, с ее стороны дверь не заклинило, и они оба благополучно вылезли наружу, стараясь не смотреть на то, что осталось от бандитов.

«Дэу» с визгом резко развернулась и помчалась прочь.

— Вовремя вы, — сказал Сергей высыпавшим из «пазика» омоновцам, — а то за текущие сутки было бы совершено еще одно преступление.

— Нам тут оставаться нельзя, — сказал подошедший к Сергею комвзвода, — у нас спецзадание. А вы пока ждите, сейчас пришлем сюда оперативный отряд. Поедете в участок и все расскажете.

— Там еще одна машина была, — напомнил Сергей.

— Знаю, — усмехнулся комвзвода. — Я уже связался с кем нужно, их сейчас остановят. Далеко не уйдут.

— Ну, хорошо, — согласился Сергей. — Спасибо за то, что помешали свершиться неправедному делу. Потеря двух таких журналистов, как мы, нанесла бы непоправимый вред телевидению.

— Так вы тележурналисты? — дошло до омоновца. — То‑то мне показалось, что я вас где‑то уже видел. Ладно, задерживаться больше не можем. Ждите, — приказал он на прощанье.

Сергей обернулся в поисках Анны. Она молча стояла у обочины, обхватив руками плечи. Ее всю трясло.

Сергей подошел к ней, скинул с себя пальто, набросил ей на плечи, но она все равно продолжала дрожать, зубы ее стучали, точно в ознобе. Он обнял ее, зашептал ей на ухо какие‑то ласковые и успокаивающие слова, говорил, что теперь все будет хорошо и бояться уже нечего, но ничего не помогало. Услышав приближающийся вой сирены, Сергей облегченно вздохнул: через несколько минут можно будет дать показания в участке, а потом увезти Анну куда‑нибудь, согреть, успокоить.

Усадив ее в милицейскую машину, он, собравшись уже устроиться рядом, вдруг поспешно бросился к покореженной «десятке» и забрал с заднего сиденья видеокамеру.

— Вещественные доказательства! — со значением пояснил Воронцов.

Анна обернулась к нему. Или Сергею показалось, или ей действительно уже стало лучше.

— Мы свободны, — произнес он успокаивающим тоном.

— И что же мне теперь делать… с этой свободой? — спросила вдруг Анна, судорожно сглотнув.

Она казалась в тот момент такой беспомощной, что у Сергея екнуло сердце. Он никогда не думал, что эта женщина может так выглядеть. Впрочем, давно ли он начал видеть в ней просто женщину?

— Все будет нормально, — сказал Сергей, — мы едем в участок. Дадим показания, а потом… там видно будет. Знаешь, видеокамера так и работала все это время, так что доказательства у нас на руках. Ты же слышала, как они разговаривали? — усмехнулся он.

Кажется, по ее лицу пробежала тень улыбки, но она была настолько бледной, что Сергей никак не мог решить про себя, действительно ли Анна улыбнулась или ему это только показалось?

Анна задумалась. Сидя в «десятке», после того, как их схватили, она могла думать только об одном: Дэн, ее Дэн распорядился, чтобы Анну, ту, которой он недавно клялся в вечной любви, убрали с дороги, как неодушевленный предмет, обыкновенное досадное препятствие. Она вспоминала развитие их отношений, переживала все заново. Первая встреча, ужин в ресторане, работа в студии, премьера коллекции, первая ночь вдвоем, полная любви и нежности, накал страстей… Ничего этого не было. Никогда. Никогда Дэн не любил ее, все ложь. Будь иначе, разве натравил бы он на Анну этих бандюг?

Она была потрясена жестокостью этого человека и пребывала в каком‑то странном холодном оцепенении. Пережить это было несравненно тяжелее, чем его грязные делишки.

«Бедная девочка», — в который уже раз подумал Сергей, по‑прежнему не решаясь сказать это вслух.

— Ты знаешь, мне уже намного лучше, — радостно известила мужа Лилечка. — Думаю, дня через три меня выпишут.

Они не спеша прогуливались по больничной аллейке. На Лилечке была шубка, и она то и дело прятала смеющееся лицо в высокий меховой воротник. Снежинки, попадая на ее ресницы, тут же таяли: наверное, от дыхания, а может, от теплого сияния ее глаз. Все в Лилечкином облике излучало покой: и ее неторопливая походка — ходить ей теперь надо было особенно осторожно, и улыбка, и даже то, как она просунула свою руку под локоть Алексея.

Снег чуть поскрипывал у них под ногами.

— Я просто уверена, что мы встретим Новый год вместе, — радостно сообщила Лилечка. — Знаешь, — доверчиво поделилась она, — это будет первый Новый год, который я встречу не в одиночестве.

— Неужели? — удивился он. — Ты ведь такая веселая, такая милая — и в такой праздник оставалась одна? Как это может быть?

— Наверное, такая я только с тобой, точнее, благодаря тебе. Я чувствую себя совсем другим человеком, когда ты рядом. Мне кажется, я становлюсь лучше, добрее, мягче.

— Значит, и ты тоже, — задумчиво произнес Алексей.

— Что — тоже? — переспросила она, не поняв.

— Меняешься, как и я, — признался Алексей. — Знаешь, я чувствую себя по‑настоящему сильным человеком.

— Ты и есть сильный, — без тени сомнения подтвердила Лилечка. — Вспомни хотя бы, как мы с тобой познакомились. Кто‑то другой прошел бы мимо, как проходили мимо в тот момент десятки… нет, сотни людей. А ты вмешался.

— Ты выглядела такой беззащитной, — вспомнил он.

— Да, теперь я тоже сильная, — радостно похвасталась Лилечка. — Но только с тобой, — поправилась она. — Знаешь, мне так не хватает тебя, я боюсь даже уколов, а их тут по три на дню. Вот глупая, правда?

Алексей внимательно посмотрел на нее.

— Нет, — ответил он, и губы его дрогнули в улыбке. — Ты у меня знаешь кто? Храбрая маленькая женщина, смело плывущая по волнам быта.

Лилечка грустно улыбнулась: