Ханы и князья. Золотая Орда и русские княжества - Юрий Мизун

В Италии питали надежды на то, что Москва станет их защитой от турецкой экспансии. Москве льстили: мол поскольку Константинополь пал, то новым Константинополем должна стать Москва. Об этом свидетельствует обращение сената Венеции к великому князю Московскому (1473), в котором говорится: «Восточная империя, захваченная оттоманом (турками), должна, за прекращением императорского рода в мужском колене, принадлежать вашей сиятельной власти в силу вашего благополучного брака».

В этой брачной сделке каждая сторона блюла свой интерес. Ивану III льстило соприкосновение с Византией. «Латиняне» рассчитывали на защиту от турок и укрепление своей церкви. Брак состоялся, но было оговорено, что дети византийской царевны не могут наследовать московский престол. Её сыновья могли претендовать только на удельные княжества.

В 1479 году Софья Палеолог родила сына Василия. Он-то и не мог претендовать на русский престол. Сын Ивана Молодого женился на дочери православного государя Стефана Великого из Молдавии, которую звали Елена Волошанка. Спустя четыре года после того, как Софья Палеолог родила Василия, Елена Волошанка родила Дмитрия. Так у Ивана III оказались наследники – сын Василий и внук Дмитрий. В свои семь лет Дмитрий остался без отца – Иван Молодой в возрасте тридцати двух лет умер от подагры. Довольно странно, что такая болезнь закончилась смертью. Смерть Ивана Молодого была выгодна Софье. Это она выписала из Венеции лекаря Леона Жидовина. Но несмотря на предпринятое лечение (а возможно и благодаря ему) Иван Молодой скончался. В народе не сомневались, что умереть Ивану помогли итальянцы. Лечащий врач Ивана Молодого был публично казнен.

Так назрел конфликт, связанный с наследованием. Иван Молодой в течение тринадцати лет был соправителем своего отца. У него были хорошие деловые отношения с Боярской думой. Сейчас, после его кончины, бояре были озабочены тем, что перевес может взять сын «грекини» (которая так и не научилась говорить по-русски). Сам Иван III больше сблизился с Василием, чем с внуком Дмитрием. Но он должен был поступать в соответствии с установившейся традицией и брачным соглашением. А это означало, что наследником должен был быть его внук Дмитрий, а не сын от «грекини» Василий. Думцы организовали коронацию Дмитрия втайне от Софьи. Дмитрию в то время было пятнадцать лет. Однако, как это обычно бывает, один доброхот-дьяк сообщил об этом Софье и Василию. Они посчитали, что условия для заговора созрели. К заговору постарались привлечь как можно больше членов великокняжеского двора. Это были в основном дети бояр. Они принимали присягу на верность Василию. Их «тайно к целованию приведеша». Заговорщики советовали Василию собрать войско (Василию было девятнадцать лет) и захватить Белоозеро и Вологду. Там (в Белоозере) находилась великокняжеская казна, которую туда Иван III ранее отправил вместе с Софьей, опасаясь нашествия татар. Однако заговорщиков оказалось мало, поскольку никто из думцев-бояр к ним не присоединился. Конечно, заговор был пресечен на корню. Вдохновители Василия боярские дети Еропкин и Поярко были четвертованы. Казнили князя И. Палецкого-Стародубского, В. Гусева и дьяка Стромилова. Были утоплены в Москве-реке и колдуны и ворожеи, которые приносили зелье Софье. Что же касается самой Софьи, которая убила сына Ивана III и замахнулась на его власть, то Иван III ее не наказал. Княжича Василия также не наказали, хотя и подержали некоторое время под арестом.

Внука Ивана III Дмитрия короновали 14 февраля 1498 года в Успенском соборе Кремля. Показательно, что коронация Дмитрия была проведена в строгом соответствии с обрядом коронации византийских императоров. Это значит, что идея «Москва – новый Рим» укоренилась. Эту идею активно развивали книжники и духовные лица из окружения Елены Волошанки. Письменно эту идею зафиксировал пастырь Зосима, который был единомышленником Елены. Он составил «Изложение пасхалии», которое он представил московскому собору в 1492 году. Пастырь величает Ивана III «самодержцем». Подчеркивается верность Руси православию, Москва превращалась в Царьград, новый Царьград. В похвальном слове сказано, что Ивана III сам Бог поставил «нового царя Константина новому граду Константину-Москве и всея Русской земли и иным многим землям государя».

Новая идеология нашла отражение и в других сочинениях того времени. В связи с коронацией Дмитрия появилось «Сказание о князьях Владимирских». Сказание было включено в ранний Чудовский сборник, а также в другие сборники. Во всех этих сборниках следом за Сказанием следует сочинение, которое называлось «Чин венчания Дмитрия-внука». Проблема самодержавия в Сказаниях трактовалась следующим образом. Прежде всего, владимирские князья давно породнились с императорским византийским домом. Значит они могут считать себя наследниками византийских императоров. Из этого следовало, что причастность Василия ко двору византийских императоров не играет ни какой роли, она не дает ему никаких преимуществ. Наоборот, он с этой причастностью безнадежно опоздал. Немного подтасовав факты, автор Сказаний проводит следующую историческую параллель. Утверждается, что византийский император Константин Мономах вручил шапку Мономаха (царские регалии) своему внуку Владимиру Мономаху Киевскому. Подобно этому из рук Ивана III получал корону его внук Дмитрий. Правда, тут автор сильно погрешил (сознательно) против истины. Известно, что византийский император Константин Мономах добровольно не жаловал киевского Владимира «шапкой Мономаха». Это не могло произойти уже потому, что, когда император Византии скончался, киевскому Владимиру было всего два года. В таком возрасте шапка Мономаха для него была бы слишком тяжелой.

Дмитрия короновали, но покой не наступил. Иван III расправился со своими братьями, которые постоянно угрожали его престолу. Андрея Иван III бросил в темницу, где он через два года умер. Это было похоже на братоубийство, за которое Ивану III пришлось публично покаяться. Он публично признался, «что своим грехом, неосторожно, его уморил». Вскоре скончался и волоцкий князь Борис. Это не добавило авторитета Ивану III. Не складывались и отношения Ивана III с церковными лидерами. Но и это не всё. Главное разрушение шло от Софьи, которая так и не ответила за смерть Ивана Молодого и заговор против Ивана III. Византийка оказалась непотопляемой. И. Беклемишев считал, что как пришла сюда Софья «с вашими греки, то наша земля замешалася и пришли настроения великие, как и у вас в Царегороде при ваших царях». Так жаловался Беклемишев книжнику Максиму Греку, который прибыл на Русь с Афона. И действительно, византийка натворила много дел в стране, даже язык она не считала нужным изучить. Русь для неё была только средством.

Софья потянула за собой на Русь целую вереницу неустроенных отпрысков византийской императорской семьи. Все они жаждали мгновенно обогатиться. Когда это не получалось – они возвращались восвояси. В числе этой братии, стремящейся быстро разбогатеть, были брат Софьи Андрей и её племянница Мария Палеолог. Софья вызвала Марию в Москву и выдала её замуж за сына белоозерского князя Михаила Верейского. Но вскоре возникла очередная интрига, в результате которой новообразованная семья поспешно бежала в Литву.

Брат Софьи Андрей рассчитывал получить на Руси обширные владения. Этого не случилось, и его величество обиделись и покинули Москву.

Софья не унималась. Она убеждала Ивана III, чтобы он назначил сына Василия своим соправителем, требовала, чтобы Василию были переданы города Новгород и все Новгородские земли. Практически это означало раздел государства на удельные княжества. Наследнику и соправителю Дмитрию все это не нравилось. Противилась этому и Боярская дума. Опасались, не без оснований, что Василий одолеет племянника Дмитрия.

Практически Софья требовала отнять у законного коронованного наследника титул великого князя Новгородского и передать его удельному князю. Сам Иван III при коронации говорил: «Ныне благословляю при себе и опосле себя великим княжеством Владимирским и Московским и Новгородскими и Тверским» внука Дмитрия, которого мне «дал Бог в сына моего место».

Боярская дума воспротивилась этим изменениям. Но Иван III уже принял решение и не собирался считаться с мнением Думы. Он арестовал князя И.Ю. Патрикеева, который 40 лет возглавлял Думу и был ему двоюродным братом. Были арестованы два сына Патрикеева (Василий и Иван) и его зять Ряполовский. 31 января 1499 года самодержец Иван III велел их всех предать смертной казни. Митрополит отмолил у Ивана III жизни Патрикеевых. Их постригли и в кандалах отправили в монастыри, в заточение. Ряполовского обезглавили на льду Москвы-реки.

Но сопротивление разделу государства не было сломлено. Оно разрасталось вширь. Иван III шёл на крайние меры, чтобы сломить это сопротивление. Вначале он послал своих послов в Псков. Они должны были объявить волю государя: «де я князь великий Иван сына своего пожаловал великого князя Василия, дал ему Новгород и Псков». Однако вече и посадники единогласно воспротивились этому. Они послали в Москву к Ивану III и Дмитрию полномочное боярское посольство, которое должно было засвидетельствовать, что будут подчиняться только князю, который сидит на московском троне («а которой бы был великий князь на Москве, той бы и нам государь»). Только в централизации псковичи видели гарантии сохранения своей независимости. Послы требовали, чтобы Иван III с внуком «держали отчину свою по старине». Но Иван III не сдавался. Он бросил в тюремную башню двух посадников. Довод его был убедительным: «Чи не волен яз в своем внуке и оу своих детей? Ино кому хачу, тому дам княжество». В Псков Иван III направил новгородского архиепископа Геннадия. Он должен был отслужить в Троицком соборе службу «за князя великого Василия». Но псковичи не дали служить службу в соборе. Они не имели «тому веры, что быти князю Василью великим князем новгородским и псковским». Конфликт был улажен только после того, как Иван III обязался держать «отчину» свою «в старине». Арестованные были освобождены и отпущены домой.