Костер для инквизитора - Александр Мазин

Зато задние двери уцелели. Ломанулись оттуда – любо-дорого смотреть. Поток – полсотни голов в секунду. Кто в чем, и огородами, кто куда. Первыми наверняка аккредитованные проповедники.

«Как вам локальный армагеддончик!» – мстительно подумал Ласковин.

Снова высказался пулемет – чертой поперек порченого фасада. Ответной реплики не последовало.

Распахнулся верхний люк. Вошь призывно замахал рукой, и Ласковин, увязая в снегу, побежал в БМП. Никто в него не стрелял. Даже обидно.

– Обидно! – крикнул Вошь, словно прочитав мысли Андрея.– Разве это конец света? Держись!

Машина подалась назад, наехала задом на ограду, вдавила в снег целую секцию, подпрыгнула, перевалившись через канаву, и остановилась.

Вошь через откинутые спинки сидений полез в башню.

– Лезь сюда! – весело заорал он.– Шлем надень! Будем кино смотреть!

Звук был такой, словно разом лопались тысячи воздушных шаров. Андрей увидел, как огненная лента понеслась к ярко освещенному фарой фасаду. Снаряды лущили кирпичи, крушили рамы, взрывались внутри, в дыму и огне… А потом раздался совершенно невероятный грохот, стены дома будто выгнулись наружу, потом как бы втянулись внутрь, и добротный особняк «апокалиптян» осел кучей строительного мусора. Звенящая тишина. Локальный «армагеддон» кончился.

В соседних дворах истошно лаяли собаки.

– В арсенал попали! – радостно гаркнул Вошь.– Команда: все вниз! Задраиться!

Надсадно взревел дизель, железная коробка БМП рывками, в три приема развернулась и рванула по улице.

– Мы их достали! – перекрывая шум, орал Вошь.

Мы их достали! Братуха, ты живой, и я живой.

Мы их достали! Они – в металле. А мы – домой!

А мы летим домой! Братуха!!!..

БМП выскочила на дорогу. Вошь гнал, наплевав на правила движения, со скоростью, какую Ласковин и представить не мог у этого утюга. По счастью, в ночное время машин почти не было, а те, что были, поспешно брали к обочинам. Перед гусеницами БМП что джип, что «Жигули» – без разницы.

Гладкожопая иномарка, кажется, «форд-скорпио», обошла их справа, чуток сбавила скорость. Задняя дверь приоткрылась, высунулась рука, продемонстрировав интернациональный жест презрения.

Вошь на полуслове оборвал песню, бросил штурвал – железная зверюга так же целеустремленно продолжала переть вперед,– рванулся наверх, в башню. Терзая уши, загрохотал пулемет. Иномарка нелепо подпрыгнула, занеслась задом, перевернулась, ломая кусты, БМП пролязгала мимо, дальше.

– Мы их достали!..

– Зачем? – спросил Ласковин.

Вошь не затруднил себя ответом.

– Они в металле! А мы летим домой, братуха!..

Минут через десять Вошь остановил БМП.

– Дальше ножками,– сообщил он.– Извини, что не к подъезду.

Ласковин глянул в щель – точно, до стоянки метров двести.

– Ты запомнил, где мы взяли эту хреновину? – уточнил он.

Вошь посмотрел удивленно.

– Конечно.

– Подбираю тебя у поворота, как договорились.

– Угу. Часа через полтора.

– Лады. Ты уж поаккуратнее,– попросил Ласковин и полез наверх.– До встречи.

Соскользнув по броне, Ласковин встал у обочины. БМП развернулась и, обдав Андрея клубами вонючего дыма, улязгала прочь. Сразу стало невероятно тихо. И даже как-то теплее. Ласковин одернул куртку, перемахнул через канаву на пешеходную дорожку и зашагал по свежему снежку.

Ворота стоянки были заперты. Две лохматые псины, кавказец и южнорусская, поприветствовали Ласковина на свой собачий манер. Спустя несколько минут к ним присоединился сторож, с недовольным, почти собачьим ворчанием открывший ворота. Псы тут же взяли Ласковина под контроль. Сторож посветил фонарем сначала на Ласковина, потом на протянутую им бумажку.

– Помню,– буркнул он.– Черная «ауди». Полуночники, бля.

– Ладно, не бухти,– сказал Ласковин и сунул сторожу червонец.– Скажи лучше, где тут поесть можно?

– Метров пятьсот ночной ресторан,– сторож махнул рукой.– Не надо мне твоего червонца, укатывай в темпе.

– А что так грубо? – спросил Ласковин.

Кавказец за спиной пододвинулся и зарычал.

– Ты б себя понюхал – порохом шмонит на три метра! – проворчал сторож.– Скажешь, на охоту ходил? Карим, назад!

Кавказец отошел на пару шагов, но Ласковин физически ощущал его недоверчивый взгляд. Одно движение, и прыгнет. Андрей не боялся. Уж с собакой-то он управится.

– Больно ты чуткий,– бросил он сторожу.

– Зато слепой, глухой и памяти никакой,– буркнул тот.

Ласковин сел в машину, завел двигатель. Есть ему расхотелось. И в город ехать точно не стоило. Если от него и впрямь несет пороховой гарью, это нехорошо. Значит, отрабатываем запасной вариант – дача «Шлема». Обслуга точно не станет его обнюхивать. И болтать не станет. Но лучше заехать сейчас, предупредить. А то еще уснут, черти, не добудишься. На перекресток за Вошем он всяко успеет.

Когда Ласковин выехал из ворот на шоссе, сбоку, из тени, выкатился «москвичок» и пристроился хвостом за «ауди». Не включая фар и выдерживая расстояние, «москвичок» катился следом, пока «ауди» не свернула наверх, в поселок. Тогда «москвичок» остановился, водитель взял с сиденья «уоки-токи» и сказал:

– Вариант один.

Свернув с шоссе, Ласковин поехал медленней, хотя здесь было светлее – горели фонари. Мимо проплывали дома: дачные домики застойных времен и двухэтажные затейливые коттеджи времен нынешних, отстойных. Улочка кончилась. И фонари тоже. Вокруг стоял лес. Фары раздвигали темноту. Крохотные, как пудра, снежинки взблескивали в электрическом свете. Ласковин ехал так медленно, что шума мотора почти не слышал. Поворот, еще поворот и прямая, как стрела, дорога. Синие фонари и знакомые ворота впереди. Наверняка заперты по ночному времени. Но Ласковина, разумеется, впустят. Пусть только попробуют не впустить.

Что-то темное лежало на дороге. Прямо под фонарем. Блин! Человек!

Ласковин затормозил, вышел из машины, не выключив двигатель и оставив дальний свет. Лежащий, нет, лежащая, потому что это, определенно, была женщина, на ослепительный свет фар никак не отреагировала. Андрей увидел уходящую через канаву в лес цепочку следов. Вернее, две цепочки, обрывающиеся под фонарем.

Женщина лежала на боку, уткнув лицо в рукав черной шубы. Валенки, дешевая кроличья шапка с ушами.

– Эй, подруга! – окликнул Андрей.

Никакой реакции.

Что-то в лежащей показалось Ласковину знакомым.

– Эй,– сказал он наклоняясь.– Не спи, замерзнешь!

Услышал ровное, как у спящей, дыхание и потянул за рукав шубы. Женщина безвольной куклой перевернулась на спину, шапка съехала на затылок…

Это была Наташа.

Первое, что испытал Андрей,– страх. От полного непонимания происходящего. А еще через мгновение он ощутил некое предупреждение. Не предчувствие опасности, а именно предупреждение. Что-то такое он увидел…