Крах - Арне Даль

его восприняла, была в хорошем настроении. Еще вчера вечером все было прекрасно, а сегодня утром мне показалось, что она… даже не знаю… она изменилась.

– В каком смысле изменилась?

– По-моему, она напугана, – сказал Йонни, глядя Бергеру в глаза.

Какое-то время они смотрели друг на друга, два человека, которые знали Ди, или Дессу, лучше всех остальных.

Хотя раньше они даже не были знакомы.

Бергер медленно кивнул. Йонни выразил словами его собственные ощущения от утреннего разговора с Ди.

– Она сказала, что объяснение там, – сказал Йонни, кивнув в сторону свертка в руках Бергера.

– И вы не заглянули? – спросил Бергер с перекошенной улыбкой.

– Лучше поговорю с ней напрямую, – так же криво улыбнулся Йонни.

Кивнув друг другу на прощание, они расстались. Бергер долго провожал его взглядом.

«И все-таки – Десса?», – думал он.

47

Среда, 7 июня

Когда они наконец позволили себе вполне заслуженный ланч, открытый сверток лежал на столе в большой комнате. Он был пуст – данные с флэшки Бергер и Блум уже перенесли на свои компьютеры, а бумажное содержимое папки прикрепили на доску. Но ни там, ни там Сэм и Молли не нашли обещанного Йонни объяснения.

Они досконально изучили все, что было в свертке, но никаких объяснений странному поведению Ди не обнаружили. За неимением ответа они просто оставили сверток на столе и переключились на текущую работу. Во второй половине дня погода испортилась, поэтому они сидели и корпели в доме, каждый в своей комнате.

Бергер был вынужден признать, что его разогретая в микроволновке сосиска выглядела бледнее, нежели сбалансированная веганская тарелка Блум. Поставив тарелку с дымящимся хот-догом на стол, Бергер принялся сгребать остатки упаковки от свертка Ди. Взгляд Сэма упал на пятнышко этикетки, небрежно приклеенной Ди на старый конверт с безликим текстом «Сэму Бергеру», написанным фломастером. Только сейчас Бергер различил крошечную надпись в нижнем углу этикетки.

Там было написано «a.a.p.».

– Audi alteram partem, – пробормотал он, отдирая этикетку.

Из кухни вошла Блум со своей традиционной бутылочкой комбучи.

– Что? – воскликнула она.

– Ты что, латынь не учила? – спросил Бергер, расправляя бумажку. – «Выслушай другую сторону».

Этим он сейчас и занимался. Выслушивал вторую сторону этикетки.

Блум села на стул, не спуская с Бергера глаз. Он читал текст на бумажке. Сперва нахмурившись, затем качая головой.

– Скажи уже что-нибудь, – попросила Блум.

– Ей прислали видеозапись из больницы, – хрипло произнес Бергер.

– Из больницы?

– Когда ей отпилили вторую ногу.

Блум протянула руку к Бергеру, он вложил в ее ладонь бумажку. Она прочитала послание.

– «Не высовывайся, Дезире Русенквист, и все останутся живы», – процитировала она.

– Она не знает, насколько тотальная за ней слежка, – сказал Бергер. – Понятно, что рисковать ей совсем не хочется. Она ведь хочет, чтобы «все остались живы». Ди решила, что они вряд ли будут следить за Йонни в течение его рабочего дня. Она нашла свой способ переправить материалы.

– Значит, она запрятала видеофайл среди других документов по расследованию? Среди мусора? Надо так понимать?

– Да, вне Интернета, – кивнул Бергер. – На флэшке. Надо посмотреть запись.

Блум уже принесла ноутбук. Бергер отыскал нужный файл и включил видео. Пустой, как будто заброшенный больничный коридор, двое мужчин с пиксельными лицами, потом еще двое, жуткая сцена с пилой. И совершенно безумный фрагмент, где явный лидер в синем пальто поднимает только что отпиленную ногу и демонстрирует ее оператору. Который тут же отправляется в тайное пристанище Молли Блум и кладет ногу в ее постель. Положив тем самым конец только начавшим развиваться отношениям Молли и Сэма.

Все это они прочли в глазах друг друга.

Но как это связано с тем, что происходит сейчас? С трупами на пляжах пятого числа каждого месяца? С топорами в головах трех мужчин? Или связи вовсе нет, просто все так совпало?

– В последнюю секунду пиксели исчезают, – сказала Блум странным голосом. – Похоже, это сделано сознательно. Можешь приблизить его лицо?

Бергеру удалось поставить запись на паузу в нужный момент. Он увеличил изображение мужчины в синем пальто, как раз когда тот передавал ногу Ди оператору.

– Шок, – произнесла Блум. – И все-таки ожидаемо.

Увидев жесткий холодный взгляд, Бергер кивнул. Действительно шок. И правда ожидаемо.

– Радослав Блок, – простонал он. – Радослав, мать его, Блок.

– Остатки Витенькиной преступной империи, – сказала Блум.

Бергер и Блум потратили немало времени, пытаясь забыть все мерзости, что творились под вывеской «Свободы». Хотя они знали, что это невозможно. Рано или поздно все это зло напомнило бы о себе. И вот момент настал. Империя «Ньорд», занимавшаяся сексуальным рабством и отмыванием денег, разрушена, но Витенькин кронпринц Радослав Блок живет и процветает.

– Мы догадывались, что это они, – произнес Бергер. – Но у нас не было доказательств. И мотива.

– Мотивов было предостаточно, – возразила Блум. – Месть, торжество, угроза. Месть за то, что мы обезвредили Витеньку и задержали Блока. Торжество от того, что Блок обвел нас вокруг пальца и так легко выбрался из СИЗО. Угроза потому, что он знает все и может добраться, докуда захочет. Подумай, ведь никто и правда не знал о моей берлоге в районе Сёдермальм, я до сих пор ума не приложу, как так получилось.

– Но почему сейчас? – воскликнул Бергер. – Зачем снова угрожать Ди? И что означает фраза «Не высовывайся, Дезире Русенквист, и все останутся живы»?

– Она – не главная мишень, – сказала Блум. – Чувствуется, что Ди тут вторична.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Бергер.

– Она оказалась у них на пути. Ее деятельность кому-то помешала, но нельзя сказать, что охотятся лично за ней. Такое у меня впечатление. Иначе ей бы быстро заткнули рот.

– Но почему они не угрожают нам? Очевидно же было, что они в курсе того, что Ди связана с нами.

– Сейчас они заметили ее бурную деятельность, а нашу – нет? – предположила Блум. – Ты это имеешь в виду? То есть скорее убийства топором, нежели пляжные трупы?

– Речь может идти о чем-то совершенно ином, – ответил Бергер. – Но до того, как она взяла этот след, она просто перекладывала бумажки. Это ее первое серьезное дело с тех пор, как она вернулась в полицию. Думаю, связь нужно искать здесь.

– Согласна. Речь идет о нашем расследовании. Пляжный убийца, убийца с топором и твой Радослав Блок связаны между собой.

– Мой? – удивленно воскликнул Бергер.

Не обращая внимание на его возглас, Блум продолжала:

– Они заметили ее присутствие там, где ее определенно не должно быть. И, разумеется, все дело в деньгах – грязных деньгах, которые кто-то отмывает. Так всегда бывает. Но где они ее застукали?