Живые тени ваянг - Стеллa Странник

— Идем за мной, — Буди потянул засмотревшуюся на кукол Катю в сторону кокосовых пальм, правее лужайки. — Там для нас приготовили места… Да, те куклы, что ты сейчас видишь, в представлении не участвуют.

— Они что — отдыхают и будут тоже смотреть спектакль?

— Получается, так…

— А что это возвышается в виде пирамиды посреди ствола? Между куклами, разделенными на два лагеря?

— Это — гунунган[217], такая заставка, как символ и мифического, и реального, мира. Видишь, здесь — гора, как обиталище богов, вход в храм, что охраняют чудовища, а еще и древо жизни… А в орнаменте есть змеи, тигры, птицы, животные. В перерывах между актами это будет занавес, а во время представления — декорация.

Из-за ширмы вышел мужчина в саронге. Он сложил ладони лодочкой и обратился к кому-то невидимому, наверное, к богам, или к душам предков — с просьбой о благословении, ведь любое начатое дело должно сначала получить поддержку «свыше». Служитель театра даже поставил этим незримым силам свое приношение — чашу с рисом, яйца и монету.

— Духи предков должны дать благословение… — Буди сделал паузу, словно раздумывая, говорить ли об этом. — А вообще-то, сейчас здесь очень много духов, и не только добрых, но и злых… Они тоже приходят на спектакли, поэтому-то и показывают представления подальше от деревни, чтобы духи не зашли в дом…

— Не пугай меня! — дернула его за рукав рубашки Катя.

— Не буду!

Пахнуло ароматом с мангала — где-то рядом жарили сате. Прошел мальчик с лепешками и бананами. Да, видно, надолго здесь расположились люди, скорее всего — до утра.

Наконец, факелы, освещавшие кукол на стволе банана, погасли, и тут же вспыхнула лампа за экраном. Она была в виде глиняного горшка, и в нем просматривалось очертание той самой мифической птицы, которую Катя видела во сне и на индонезийской монете. Вот торчит ее длинный клюв, правда, он совсем не страшный, ведь в него вставлен фитиль. Огонь трепещет на легком ветерке и светит желтым пламенем…

— Это лампа бленчонг, — шепнул Буди, — она заправляется кокосовым маслом. Да, чтобы тебе было понятно с самого начала, поясню: это — представление ваянг кулит[218] — театра теней. Кроме него, есть еще ваянг голек[219] — театр объемных кукол, ваянг келитик — театр плоских кукол[220], ваянг топенг[221] — театр актеров в масках и ваянг оранг[222] — драматический театр…

И тут послышалась легкая барабанная дробь, а за ней — звуки гонгов, ксилофонов, колокольчиков… Будто соревнуясь в мелодичности, вступила флейта, не перебивая других участников оркестра, и в то же время четко проигрывая свою партию.

Музыка, словно струящаяся вода, разливалась мягкими волнами по лужайке далеко окрест, она волновала, будоражила воображение, настраивала на начало великого чуда.

— Оркестр гамелан, — продолжал комментировать Буди.

Между экраном и лампой начали оживать фигурки кукол. Они двигались, размахивали руками и даже — боролись, а их тени на экране повторяли каждое это движение.

— Там всего один кукловод? — удивленно спросила Катя.

— Нет, там даланг — ведущий спектакля. Ты видишь, что он успевает и монологи говорить на разные голоса, и петь, и двигать кукол, а их в одном спектакле больше ста. И все шумы — звуки водопада, цокот копыт, раскаты грома — тоже изображает он. А еще и оркестром управляет. Обрати внимание, при выходе каждой новой куклы играет другая музыка… А позже начнет еще и общаться со зрителями…

— А как называется представление?

— «Баронг-кекет»[223]… Видишь Баронга? Он с огромной звериной головой и с длинным хвостом, на котором висят колокольчики.

— Так этот не то кабан, не то — лев, и есть положительный герой? Интересно тогда посмотреть, как будет выглядеть отрицательный?

Роза все время молчала. Катя уже и забыла, что она тоже здесь, так увлеклась спектаклем, поэтому даже вздрогнула, когда та произнесла громким шепотом:

— Смотрите, смотрите, это ученица ведьмы — Раронг! Она хочет на кладбище усилить свои магические способности! Нет, сейчас Баронг ей задаст…

И действительно, вышел опять Баронг. Он словно огляделся и принюхался. Вот и ведьмочку увидел, а может, почувствовал… И побежал за ней. Неужели не догонит? Нет, настиг, пытается укусить ее своими длинными клыками, может, они даже и ядовитые, уж такие на вид страшные… А та — опять наутек, да прямиком к дому самой Рангды. А вот и колдунья вышла встречать свою нерадивую ученицу. Видать, недовольна ею.

Когда Катя увидела Рангду, от неожиданности крепко вцепилась рукой в Буди. Тот понял, что образ именно этой героини продолжает вызывать в Кате чувство страха. Ничего, пусть посмотрит спектакль, прочувствует его… Это поможет…

Рангда стояла подбоченясь, и ее растрепанные волосы-пакля торчали во все стороны… И тут Катя вспомнила о том, что в ее сне демоница утверждала, что в театре все куклы живые, потому что в них находятся души предков. А вдруг это правда? Вот и Буди сказал о том, что люди не ставят эти спектакли вблизи своего дома. А если это опасно?

— Не бойся, — словно в ответ на мысли, роившиеся в Катиной голове, спокойным тихим голосом сказал Буди. — Когда-то, в былые времена, тени кукол говорили голосом жреца-колдуна. Он вызывал духи предков и был посредником между ними и людьми, собравшимися на представление. А сейчас все не так. Это уже не религиозный обряд, а обычное театрализованное представление…

Катя продолжала сжимать руку Буди, словно его не слышала. Она не сводила глаз с Рангды — та прислонилась спиной к дереву и чесалась, видимо, ее одолевали вши. Вот сейчас она нападет на Баронга, и тогда… И тут ведьма стала невидимой, ведь она искусно владеет колдовскими чарами. Не подозревающий об этом Баронг спокойно шел себе и вдруг… На него напала разъяренная черная колдовка. Видимо, хорошо помог ей момент неожиданности: Рангда одержала, все-таки, победу, и Баронг вынужден был бежать от сильной противницы. И тогда его защитники с кинжалами в руках бросились на Рангду. И опять она проявила силу черной магии: напавшие на нее люди подчинились команде ведьмы и направили лезвие на себя.

— Это крисы, традиционное ритуальное оружие балийцев, — горячо зашептал Буди. — Оно наделено огромной магической силой…

— Ну да? И поэтому убивают себя?

— Не спеши… Смотри дальше.

И лежать бы им сейчас мертвыми, если бы и Баронг не был одарен магическими способностями. Он сбрызнул воинов священной водой и снял тем самым с них заклятие. А потом и во главе целого войска пошел на Рангду, чтобы нанести ей смертельный удар…

Катя впервые смотрела такое представление. И не только потому, что это был первый ваянг в ее жизни, — странно было наблюдать, как зрители довольно громко обмениваются мнениями, а потом и встают, прогуливаются к мангалу или к лоточникам, чтобы подкрепиться, разминают ноги и снова устраиваются на циновках. Даланг все это время без устали ведет спектакль, а в небольших паузах сыпет шутки, отвечает на реплики зрителей. Музыка играет тоже почти без остановки, а когда оркестранты ненадолго замолкают, отчетливо слышны другие звуки: звон цикад, кваканье лягушек, вскрики птиц, вопли токайского геккона, писк комаров, шум крыльев летучих мышей… И все эти треньканья, бульканья и жужжания, нечеловеческие всхлипывания и придыхания, — и создают ту самую музыку острова, которую можно слушать каждую ночь и на лужайке, и в центре города.

Начинался рассвет. Впрочем, он мало походил на тот, что иногда видела в Питере Катя. Небо здесь не собиралось постепенно расцвечиваться оттенками желтого и красного, оно просто выбрасывало дугу, по которой выезжало из-за горизонта солнце. Небо не горело, не полыхало и не светилось фантастическими красками, как происходит это каждый день на закате. Рассвет наступал, как обычно, очень быстро, поэтому, когда они дошли до машины, оставленной на полянке «а-ля-парковка», было уже совершенно светло.

Буди продолжал пояснять Кате увиденное:

— Сцена с крисами в разных спектаклях разная… Особенно интересно смотреть представление с живыми актерами. Там можно проследить, как они меняются на глазах: только что были совершенно спокойными и вдруг громко захохотали, начали выкрикивать хриплым голосом грозные реплики. А как искажаются их лица! Даже под слоем грима видно это! Воины на глазах превращаются в фантастических монстров и… пытаются проткнуть Рангду кинжалами, но те не входят в тело демоницы — колдовская сила защищает ее от смерти. И тут, к удивлению зрителей, союзники Баронга направляют крисы на себя. Зрители видят, как напрягаются их мускулы, становятся почти железными… но кинжалы не входят в тело, лишь изгибаются. А на том месте, где воины ударили себя крисами, зрители не видят крови… Это Баронг их заколдовал…