Лев Толстой: Бегство из рая - Павел Басинский

Ее нельзя за это винить. В конфликте отца и матери Саше досталось больше всех. В отличие от других детей Толстого, живших своими семьями и наезжавших в Ясную Поляну, когда они сами того хотели или же когда им это было нужно, Саша жила в Ясной постоянно. Беспредельно преданная отцу, для которого она была и секретарем, и главным поверенным в его тайнах (насколько это позволяла ее молодость), она в глубине души, конечно, любила и жалела и мать, но в силу своей молодости и резкого характера в самый разгар конфликта вела себя по отношению к ней жестоко. Она уверила себя (и самое плохое — старалась убедить в этом отца), что мать отнюдь не больна, а только хитрит и прикидывается больной. Судя по дневнику ее подруги Варвары Феокритовой (кстати, взятой в дом самой С.А. в качестве переписчицы ее мемуаров), та была уверена в этом же. И вот обе приехали в Шамордино на помощь к Толстому, но, по сути, именно их приезд стал толчком к его дальнейшему бегству и неизбежной гибели.

Впрочем, один только приезд Саши и ее возбужденное состояние, конечно, не изменили бы решения Толстого остаться в Шамордине. Прожив со своей женой сорок восемь лет, он гораздо лучше Саши знал, чего от нее можно было ожидать. И если накануне и даже в день приезда дочери он намеревался остаться возле сестры, значит, он надеялся на какое-то иное разрешение конфликта и ждал от Саши каких-то иных известий, не тех, которые она с собой привезла.

Например, задумаемся, почему в качестве своего спутника С.А. выбрала именно Андрея?

Второй раз услышав это имя уже от Саши, Толстой не мог не испытать тяжелого чувства. Но не потому, что Андрей был бы ему неприятен, а как раз потому, что из всех сыновей Толстой больше всех любил именно Андрея. Это порой удивляло даже С.А. Самый беспутный из детей, Андрей Львович оказался самым любимым сыном Толстого. И это несмотря на то, что все привычки сына вступали в непримиримое противоречие с тем, как жил его отец и что он проповедовал. Андрей Львович был очень неравнодушен к вину, кутежам и женщинам. Его связи с яснополянскими крестьянками напоминали Л.Н. о самом постыдном грехе его собственной молодости. Единственный из сыновей Толстого, Андрей Львович избрал военную карьеру и даже отправился добровольцем на Русско-японскую войну. И это в то время, когда сотни людей под влиянием учения его отца отказывались от обязательной службы в армии и отправлялись за это в тюрьмы и штрафные батальоны. Сын Толстого горячо и открыто поддерживал столыпинские смертные казни в период подавления революции 1905–1907 годов. Он помогал матери организовать вооруженную охрану Ясной Поляны и даже инициировал обыски в крестьянских дворах в поисках ворованной с их огорода капусты.

Наконец Андрей Львович не просто оставил свою первую жену Ольгу Константиновну (к тому же свояченицу Черткова) с двумя детьми, но ушел от нее с женой тульского губернатора Арцимовича, у которой было шестеро детей. Грех Анны Карениной и Вронского был невинной литературной шуткой в сравнении с тем, с чем столкнулся Толстой на примере собственного сына, о чем вынужден был письменно объясняться с тульским губернатором, своим хорошим знакомым.

Но вот — тем не менее… «Как непонятно, что Андрюша — худший по жизни из всех сыновей — любимый отца!» — восклицала С.А. в письме к Т.А.Кузминской.

«Удивительно, почему я люблю его, — поражался сам Л.Н. в дневнике. — Сказать, что оттого, что он искренен и правдив — неправда. Он часто неправдив… Но мне легко, хорошо с ним, люблю его. Отчего?»

Андрей Львович считал, что Федя Протасов в «Живом трупе» списан отцом именно с него. Федя Протасов — это патологический беглец, своего рода квинтэссенция всех героев-беглецов Толстого, от князя Дмитрия Оленина («Казаки») до старца отца Сергия («Отец Сергий»), Протасов — наиболее талантливо написанный драматический персонаж Толстого. И если сын Толстого был прав, мы обнаружим любопытный факт. Ни одного из своих многочисленных детей Л.Н. не воплотил в сколько-нибудь ярком, живом, действующем персонаже. Между тем Толстой буквально «списывал» многих своих героев с жены, братьев, свояченицы и более отдаленных родственников, знакомых и просто случайных людей. Из детей же только Андрей оказался достойным этого. В любом случае судьба Андрея «прочитывается» и в «Анне Карениной», завершенной в 1877 году, в год рождения Андрея, и в «Живом трупе», написанном в 1900 году, когда характер двадцатитрехлетнего сына уже определился. Можно сказать, что из всех детей писателя Андрей Львович был самым «литературным».

В то же время у Толстого были все основания не то что не любить, но прямо ненавидеть Андрея.

Андрей не стеснялся называть великого отца «безумным стариком». Из всех сыновей своей прямолинейностью он больше других походил на мать, и недаром в конфликте с отцом Андрей открыто стоял на ее стороне. Он считал вздором отказ отца от авторских прав на свои произведения и нисколько не смущался говорить, что барская жизнь ему по вкусу и что отказываться от нее он не желает. Уже пятнадцатилетний Андрюша откровенно презирал «темных» и говорил, что лакеи их не любят, потому что не получают от них «на чай».

Но странно… Именно Андрея отец считал самым «добрым». «У тебя доброе сердце», — писал он ему. «У тебя есть самое дорогое и важное качество, которое дороже всех на свете — доброта». «Ты добр в душе».

И это не было парадоксом со стороны отца… По-видимому, Андрей, при всей своей прямолинейности и грубости, был действительно «добр в душе». Ведь недаром его любили и прощали женщины. Первая жена, Ольга Константиновна, не только простила мужа, но даже подружилась с его второй женой, Екатериной Арцимович. Когда Андрей Львович неожиданно скончался в 1916 году от редкого заражения крови, за гробом вместе с женой и матерью шли его неутешные любовницы.

Несложно понять, что означал бы для Толстого внезапный приезд Андрея с матерью в Шамордино. Весь тяжелейший комплекс семейных отношений, все «надрезы» и спайки пришлось бы пережить вновь. Но именно от этого Толстой бежал. Именно этого он сейчас не только не хотел, но боялся пуще смерти.

К тому же Саша привезла отцу письмо от Андрея, из которого было ясно, что тот нисколько не поколебался в осуждении отца. Письмо Андрея Львовича было самым грубым и бестактным из четырех писем детей, которые привезла в Шамордино Саша и которые Толстой прочел немедленно в келье сестры. Но в то же время это было и самое прямое письмо, без всякой попытки как-то смягчить в глазах отца суть семейной проблемы, какой она встала во весь рост именно теперь. Главная же проблема заключалась в том, что отец оставил своим детям душевно больную мать, которая ежеминутно угрожает покончить с собой, и вовсе не исключено, что она это сделает, даже если это произойдет случайно.