Ни пуха ни пера, лорд ректор! Зима в Крылатой академии (СИ) - Райская Ольга

На длинной скамье сидел Иркоф, а рядом с ним хрупкая женщина. Их крылья так трогательно соприкасались, как и руки. И вообще, одного взгляда на пару было достаточно, чтобы понять, что они дороги друг другу.

— Доброго вам дня, — поздоровалась я. — Что-то случилось?

— Госпожа Тэс, — расплылся в улыбке арс. — Вашими стараниями и молитвами моей Алары все в полном порядке. Вот зашел с супругой познакомить и еще раз поблагодарить. Если бы не госпожа Тэс, Алара, то осиротели бы наши детушки!

Я хоть и выдохнула тайком, но все же держалась настороже, вспоминая медвежьи объятья Иркофа. Здоровый детина, ничего не скажешь!

— Спасибо вам, госпожа целительница, что спасли мужа моего от смерти. Век первородных за вас всем семейством молить будем, — произнесла красивым грудным голосом женщина и с трудом поднялась.

Даже просторное платье и крылья не скрывали ее состояния. Алара была беременна. Очевидно, срок родов еще не наступил, но живот уже заметно выпирал.

— Ну, что вы, — улыбнулась я. — Это магистр Арбери увидел проблему, а мы с Себастьяном нашли выход из положения. И я очень рада, что у ваших деток будет здоровый отец.

Арса улыбнулась так нежно и искренне, словно все осветила вокруг.

— Вы слишком скромны, госпожа Тэс, — ответила она. — Все знают, что до вашего появления здесь, никто не решался на что-то подобное. А мы когда узнали… Ох, это все равно что каждый день хоронишь близкого человека, несмотря на то, что он живой, полный сил и рядом. Иркоф, дорогой, мы ведь кое-что принесли госпоже в подарок!

— И, правда! — арс трогательно с нежностью посмотрел на жену. — Госпожа Тэс, не побрезгуйте, примите! Сам делал.

Иркоф сунул руку за пазуху и извлек сверток. Что-то явно небольшое было завернуто в простую бумагу и перетянуто бечевкой. Собственно, мне все это и протянули. Пациенты в прежнем мире часто приносили конфеты, фрукты и спиртное, но вот такая трогательная сцена на глазах у коллег и учителя со мной происходила впервые. Я посмотрела на магистра, и Арбери кивнул, благословляя меня, что ли.

Подарок оказался легким. Мне сначала вообще показалось, что в свертке ничего нет. Однако, когда я развернула бумагу, увидела тонкий, очень острый, крошечный нож. О, нет! Это был не нож, а самый настоящий медицинский скальпель, сделанный столь искусно, что у меня не хватало слов восхищения, чтобы поблагодарить арса за подарок.

— Это… Это великолепно! — прошептала я. Мне казалось, что громкие слова нарушат торжественность момента. — Вы великолепный мастер!

— Я-то? — смутился Иркоф. — Я-то нет, а вот прадед мой обладал особой магией. Металл его слушался, ластился к нему, как домашний питомец к хозяину. А мы с отцом, стало быть, уже без дара родились. А дедовские творения господа по наследству передают, даже если это обычный топор.

Я же не могла оторвать глаз от скальпеля. По-моему, искуснее выполнить эту работу просто невозможно. Как он украсил ручку! И красиво, и работать не мешает. Орнамент вырезан где-то внутри прозрачного, словно слеза камня, накладки держатся так прочно и крепко, что не видно ни единой щелочки, будто украшение сплавили с металлом. Лезвие тонкое, заточено так, что брось в воздух пушинку — перерубит ее пополам. А уж сколько жизней этот крошечный инструмент сможет спасти!

— Спасибо за такой великолепный подарок! И все же вы настоящий мастер! — похвалила еще раз арса. Огромный мужчина смутился еще больше.

— Перевелись нынче мастера, госпожа. Перестали чувствовать материал. А без этого разве сделаешь что-то путное? Так, баловство одно. Смешно сказать, предсказателя толкового и то не встретишь! А ведь раньше… — Иркоф мечтательно вздохнул. — Но мне приятно, что безделица-то моя вам, стало быть, по вкусу пришлась.

— Еще как по вкусу! Еще как! — заверила я, а сама же думала совершенно о другом.

Порой, чтобы поставить правильный диагноз, нужно столько всего собрать воедино! И речь идет не только о симптомах и анализах, хотя конечно они играют немаловажную роль. Но тут имеет значение практически все: что больной ел, на чем спал, где жил, с кем контактировал. И порой любая мелочь, вроде незаметная с первого взгляда и даже казалось бы нестоящая внимания, позволяет достичь удивительного результата — спасти человеческую жизнь. А здесь речь идет о жизни целого мира, то есть о миллионах жизней существ, населяющих Леандор.

Интуиция подсказывала, что вот она — недостающая деталь пазла, лежит на поверхности, в словах Иркофа. Возьми и собери картинку. И я почти догадалась…

Мастера и провидцы, о которых с горечью и в прошедшем времени вспоминал арс — это ведь два утерянных сегмента магии. Оранжевый, маги с таким даром могли переносить живую магию на неживые предметы, на материал, как сказал Иркоф. И фиолетовый — самый загадочный из исчезнувших даров, самый последний в Земном спектре. И вообще, все три цвета: оранжевый, зеленый и фиолетовый находились между доступными цветами, словно оттеняя их, соединяя в одно целое. И если я способна видеть магию тьмы, то возможно и те, кто видит живое в неживом, видят его тоже. И поэтому сущности истребили их первыми? Тут было о чем подумать. Жаль, что только подумать. К сожалению, носителей редких даров не осталось.

Я настолько погрузилась в свои мысли, что пропустила слова арса.

— Ну так что, госпожа Тэс, выполните ли вы мою просьбу?

— Простите, Иркоф, я все пропустила. Залюбовалась своим подарком. Вы не могли бы повторить? — и я примирительно улыбнулась.

— Алара, жена моя, стало быть, за ребеночка волнуется. Не посмотрите ли вы ее, госпожа? Другие целители не могут лечить арсов без магии, — и огромный мужчина нахмурился.

Я посмотрела на магистра, старичок вовсю обсуждал с адептами очередного пациента, пока я тихо разговаривала с семейной парой, но сейчас отвлекся и кивнул мне, давая согласие на осмотр.

— Я с радостью осмотрю вашу супругу, — ответила я и развернулась к женщине: — Пройдемте за ширму, Алара, там нам никто не помешает.

Что-то вроде кушеток здесь появилось совсем недавно, сразу после нашей с Себастьяном первой операции. А были еще эксперименты, практиковались мы ежедневно, и каждый раз магистр нам подбирал нечто эдакое.

Сейчас я не чувствовала подвоха. Если Арбери и хотел меня испытать, то на чем-то простом, а быть может и сам не знал, что арс попросит осмотреть свою беременную супругу.

Алара с тяжелым вздохом опустилась на кушетку и с трудом вытянулась.

— Вас что-то беспокоит? — сразу спросила я.

— Вроде все как обычно. Ноги к вечеру отекают, лопатки болят, если много пролечу, живот тянет, но сильнее, чем с другими детьми. Боль приходит всегда примерно на этом сроке, но сейчас она острее и чаще. Я переживаю, госпожа Тэс, вдруг с малюткой что-то не так, ведь сейчас у него как раз формируются крылья, а это так важно для арсов…

Алара скривилась и выгнулась, словно сильный спазм боли скрутил ее. Я же переключила зрение на то самое, когда видишь лишь размытые формы существ и предметов, зато понимаешь, что весь мир наполнен магией. Она везде и в каждом. Даже наделенные даром никогда не обладают одним единственным сегментом спектра. Например, во мне соединились несколько потоков: прозрачный, который я вычислила не сразу, потому что он ускользал, скрывался и мимикрировал под другие цвета, оранжевый, фиолетовый, зеленый, чем-то неуловимо отличающийся от магии других целителей Леандора, и вот теперь черный, приобретенный от мужа. Я еще тщательно не изучила процесс взаимозаменяемости магии в парах, но в книгах говорилось, что такие примеры имели место в истории.

— Попробуйте расслабиться, Алара, — попросила я. — Для усиления контакта мне придется положить ладонь вам на живот.

— Ох, кладите, куда вам нужно, госпожа Тэс, не спрашивайте, только скажите, что с моим сыном? — почти всхлипнула жена Иркофа.

Муж топтался за ширмой. Я слышала его шаги, но к нам он не заходил. Представляю, чего это ему стоило, зная, насколько сильную привязанность арс испытывает к своей паре и своей семье.