Бойся моей тени - Данила Пушкин

Александрович, пообыкновеннию своему задержался допоздна, в офис нагрянул заказчик вместе с испуганным Маратом. Оба пьяные. С ними два мутных хмыря. Заказчик орал из-за проекта. Проект был проблемный, год уже его наша фирма не может… Моя бывшая контора, не может сдать. Вчера был последний строк, теперь придется заново оформлять все разрешительные документы, а это большая проблема. Объект — дом отдыха на охраняемой заповедной территории. То есть, как бы это не совсем заповедник. Но и не совсем не заповедник. Короче, схема мутная, разрешения по второму кругу, видимо, будут стоить очень дорого. Заказчик был в бешенстве. Орал на ГИПа, как голодный кот на хозяйку, требовательно и нагло. Семёну Александровичу такое не впервой, и все шло хорошо, он просто рассказывал трудности. Делился наболевшим, так сказать. И грунты скальные, и местный поселковый водопровод воды не дает, и то, и сё. А главное, конечно, что сам проект за этот год с небольшого коттеджика на четыре отдыхающих по-спартански семьи, вырос в мегапафосный комплекс с банями и бассейном. Всплыло и про электрику. Вовремя правки не внесли, в заключении отдельно было написано “Раздел ЭЛ переделать полностью, не соответствует проекту!”. Видать, старый сдали. Вот тут Марат ожил и зацепился. Высказал наболевшее. Понял, кто во всем виноват. Я конечно. Подвел родную фирму, предал во время брода, ударил ножом в спину в момент подступающего оргазма. Образно, в общем, высказался.

Заказчика проняло. Он немедленно вызверился, и велел привести перед грозные очи прямо сюда и немедля, подлого электрика. Меня, то есть. Тут же нашли в бухгалтерии мою анкету. В анкете мой адрес. И тут ГИП сплоховал. Ему бы промолчать, но он чисто по инерции, пытаясь успокоить и уладить конфликт, ляпнул “Да он съехал уже оттуда”.

— Вот тут меня в оборот и взяли. Не Марат с заказчиком, от них бы я отбрехался. А те двое, которые трезвые с ними были. Сам не пойму, как все им выложил. И про то, что ты работу на удаленке в Москве нашел. И что зарабатывать стал в полтора раза больше, даже квартиру в дорогом доме решил снять. И адрес твоего дома. И подъезд. Хорошо, хоть квартиры твоей номера не знаю. И ведь, главное, они даже не били. Так, погрозились немного. Ты меня прости, Сережа, что-то старый я стал...

— Не страшно, ничего же пока не случилось. Главное, вы все сразу рассказали. А дальше что?

А дальше ничего. У ГИПа отняли телефон. Он про это опустил, но я подозреваю, что Семён Александрович начал буянить, когда понял, что меня хотят “наказать”. Показательно. Телефон у него отняли и заперли в кабинете директора. В отличии от “кабинета” самого ГИПа, кабинет директора был действительно отдельным помещением с нормальной дверью. Там Семён Александрович и просидел до утра, пока его уборщица не выпустила.

— Ты только очень серьезно к этому отнесись, Сергей. Они руку тебе хотят сломать. Правую. Раз нам работу не сделал, то никому пусть не делает, — закончил свой рассказ Семен Александрович.

— Хорошо. Я как раз рабочий ноут новый из магазина иду забирать. Сразу тогда пойду к друзьям сначала, а потом в деревню. У меня на съемной хате только тряпки да зубная щетка, даже не распаковался ещё толком. Не переживайте, все хорошо будет, — постарался я успокоить этого крепкого человека. Который совсем раскис к концу разговора и стоял, сгорбившись и подрагивая от холода. — Кстати, правую руку, это чтобы мышкой не мог двигать? Марат присоветовал?

ГИП ничего не ответил.

— Вы только не говорите ему, что мы виделись, — сказал я.

— Что я дурак? Да и не получится. Я заявление на увольнение написал, и перед уходом оставил. Одно у шефа на столе, одно в бухгалтерии, ответил он.

— Это вы зря. Вам же деньги нужны, сами говорили, на пенсию не прожить. Ничего, как позвонит Марат, вы ему скажите, что меньше чем за удвоенную зарплату не вернетесь. Вы мне поверьте, он только такие отношения понимает. Нормально всё будет, порвут ваши заявления.

— Да не позвонит. Нет же у меня теперь телефона, — с неожиданно радостной улыбкой ответил Семён Александрович. — Самое лучшее утро за десять лет. Ни одного звонка!

— Идите в дом, совсем я вас заморозил. И жена вон от окна не отлипает, — улыбнулся я в ответ. Уже уходя, я вдруг понял, что Семён Александрович, на удивление ушлый тип. Он рассказал мне не всё. Я остановился и окликнул ГИПа.

— Подождите, Семён Александрович! А кто заказчик-то?

— Так этот… Как его… Начальник ГАИ.. Помнишь, мы ему дом делали, смеялись над интерьером еще вместе, весь хрустальный такой, как сервант? — профессиональная деформация. ГИП помнит объект и мелкие детали и особенности проектирования и строительства, но с трудом вспоминает имена. Впрочем, тут было больше личного, по лицу ГИПа видно. Поэтому он вспомнил. — Каяков. Каяков Семён Михайлович.

Я кивнул, помахал, улыбнулся на прощание и отвернулся. Пошел прочь, чувствуя, как темнеет моё лицо. Семён Михайлович. Да, точно. Именно от него мне привет и передавали. Вот пазл и сошелся. И сейчас только он знает, где искать двух его пропавших сотрудников. Похоже, придется мне нанести визит с ответным приветом.

Глава 27. Волшебство в бутылке

Поскольку у всех обнаружились дела, особенно у Вячика, который стал счастливым обладателем сразу четырех иждевенок,у меня выдался свободный от шараханья по потусторонним пещерам вечерок. Я решил провести его с пользой. Тем более, что дело у меня было. И дело это из тех, откладывать которые себе дороже. Надо кое-кого убить. Концы в землю.

Внутренне восторгаясь, а местами и ужасаясь своей крутой решительности, через полчаса после окончания светового дня я занёс над обломок кирпича и сказал:

— Ну вот, господин Каяков, мы и встретились, — и одним уверенным, точным и сильным ударом отправил булыган в полет.

Ладно, согласен, с репликой я поторопился. Сейчас я был на распределительной подстанции. Точнее, рядом с КТП. Вдалеке, за забором из сетки-рабицы тускло горели огни изысканных, дорогих коттеджей. Раньше это был поселок, который город только начал поглощать в начале 90-х. Дотянулся водой, светом, дорогами. И получилось, что купив тут участок, можно на нем отгрохать настоящий особняк. Фактически, в черте города. Чем многие предприимчивые люди тут же и воспользовались. Господин Каяков в был их числе.

Я знал, где находится его дом. Я там был.