Причина времени - Аксенов Геннадий Петрович

Учения о геохимических функциях и циклах привели его к новому неожиданному выводу: понятие “механизма”, которое пестрило сначала на страницах его трудов, мало соответствует биосферной реальности и действию живого вещества на косное. Выпуская в 1940 книгу “Биогеохимические очерки”, Вернадский во всех статьях двадцатых годов слово “механизм” заменил на “организм” или “организованность биосферы”, оговорив каждый случай в сноске. Только в самой “Биосфере”, поскольку при жизни по-русски после 1927 года она больше не издавалась, “механизм”, к сожалению, остался. Так к 1940 году в его творчестве гео- и биоактуализм окончательно соединились.

В самом деле. “Механизм” символизировал “железную” неотвратимость материального процесса запуска геохимических циклов. Однако функции живого вещества сочетались между собой не как строго подогнанные части машины, а как внутренние органы большого сложного организма, по принципу дополнительности до целого. Детали механизма сами собой не заменяются. Если они сломаются, их надо выбрасывать и если это некому сделать, машина останавливается из-за выхода из строя любого, даже малейшего узла или рычага. Функции живого вещества оказались более реальны, более устойчивы, чем исполняющие их виды живых организмов. Они выполняются надежно, автоматически, по неизвестному тогда, а только интуитивно ощущаемому Вернадским принципу отрицательной обратной связи. ЖВ регулирует наличие свободного кислорода, углекислоты, азота, других газов атмосферы, через них – состава гидросферы и далее – состав и качество литосферы. Функции существуют миллиарды лет, несмотря на изменение до неузнаваемости внешних форм живых организмов, которые их поддерживают.

В механических траекториях любой движущийся предмет, например, комета на своей орбите в солнечной системе, или колесо в автомобиле прибывает точно в назначенное время в назначенное место. Если это не так, произойдет катастрофа для данной машины. Движение атомов и их соединений в геохимии только отдаленно напоминают траектории механических процессов. Они не круговые, не замкнуты, часть вещества по дороге теряется, уходит в “отвалы” биосферы. Вся слоистая оболочка планеты и представляет собой результат неполной замкнутости геохимических циклов и нарастает, потому что круги прерываются, не хаотически, но закономерно наращивая оболочки.

Разумеется, Вернадский очень опередил свое время, он фактически описал те закономерности, которые позже были строго оформлены новыми науками второй половины нашего века, прежде всего кибернетикой и информатикой, но, не имея их научного аппарата, не смог адекватно описать “механический организм” планеты. В сущности, они и сегодня точно не найдены, какие-то интегральные измерения единого процесса живой части планеты. Но общественное научное мнение наших дней уже склоняется к представлению, что живое не просто является составной частью планеты, хотя бы и закономерной, а управляющей, контролирующей частью планеты. (35)

Итак, идея биосферы была сформирована. И теперь Вернадскому предстояло “запустить ее в действие”, то есть представить, что законы природы действовали всегда одинаково.

1). Всегда было ЖВ, организмы никогда не зарождались из неживой материи, то есть принцип Реди в пределах наших наблюдений не нарушался..

2). Всегда ЖВ образовывало систему биосферы, функционировало только в сферической форме, как пленка жизни на шаре.

3). Всегда существовала одна и та же роль биосферы, состоящая в осуществлении определенного набора биогеохимических функций, не дававшей биосфере заткнуться и задохнуться в своих отходах, то есть действовавшая как живой автомат.

4). Всегда работала инициируемая биосферой геологическая машина, строя тело планеты и наращивая геологические оболочки.

5). Всегда в течение всего геологического времени происходили одни и те же геологические процессы, образовывались одни и те же минералы и горные породы. Принцип Хаттона действовал неизменно.

И что из всего этого следовало?

Идея биоактуализма дополнила идею геоактуализма, то есть по сути дела повысила строгость научной работы, исключила многочисленные и искажающие результаты научных исследований философские и религиозные интуитивные построения. Нет никакого периода “творения Земли”. То что сегодня происходит в биосфере, несмотря на эволюцию организмов, происходило всегда, во все века предыдущей геологический истории.

Но есть и еще одна уловка традиционного механистического редукционизма. Да, говорит он, в пределах наблюдения биогенеза нет и принцип Реди и принцип Хаттона верны. Но жизнь образовалась не в геологические, а в до-геологические времена. Прежде чем образовалась Земля, шли космические времена, а уж потом образовалась биосфера и был запущен тот геологический круговорот и началась биологическая эволюция, в которой сомневаться не приходится.

Существовали ли так называемые азойные периоды в истории Земли? С отказа именно от этого ненаучного представления Вернадский и начинает свою “Биосферу”. Ненаучного в том смысле, что оно держится только на мнениях, и на чисто теоретических модельных представлениях, а никаких эмпирических наблюдений и знаний о космических периодах нет. В предисловии, которое называется “От автора”, Вернадский говорит, что при анализе геологического значения жизни отказывается рассматривать три предвзятые идеи, которые определяют мировоззрение огромного числа ученых и в особенности влияющих на изучение прошлого планеты: во-первых, идею случайности жизни, во-вторых, идею начала жизни, и в-третьих, не будет опираться на кажущееся логически непреложной “отражение в геологических явлениях догеологических стадий развития планеты, имевшей облик, резко отличный от того, какой подлежит нашему научному исследованию. В частности, считается непреложным былое существование огненно-жидкой или горячей газообразной стадии Земли. Эти представления вошли в геологию из области философских, в частности, космогонических, интуиций и исканий”. (Вернадский, 1994А, с. 316).

В начале XX века, когда была окончательно сформирована геохронологическая шкала, занятый жизнью период занимал чуть более последних 500 миллионов лет, а весь значительно более долгий период до того назывался архей, то есть древний период. В породах, относящихся к нему, следов или остатков жизни, не находилось. Но с утончением техники исследований остатки жизни и ее следы начали встречаться все глубже и глубже. И уже во времена Вернадского этот эон начал называться археозой, то есть период древней жизни и в нем был выделен криптозой, то есть период скрытой жизни. Так его предвидение о том, что в земной коре нет слоев, в которых не было бы следов жизни, начал подтверждаться. Мы увидим позже изумительную эволюцию дальнейших твердо установленных фактов, подтверждающих эту мысль, во второй половине XX века, уже после смерти Вернадского. Мы обсудим эти факты ниже.

Но нас должны интересовать более близкие к нашей теме исследования, касающиеся не только существования жизни, но и хода времени. Вот здесь, на столкновении обыденных и традиционных мнений с твердо установленными возникает главный и всегда повторявшийся в истории знания вопрос: а шло ли время до сотворения мира? Или в новой оболочке: шло ли время до появления жизни на Земле? Еще точнее: шло ли время до того, как на планете появилась жизнь, если жизнь не произошла из инертной материи и биогенез является единственной формой появления живых организмов?

Всегда существовала очень распространенная мысль, берущая свое начало, как мы выяснили не в научных представлениях, и потому чрезвычайно устойчивая и мощная, мысль о космических периодах планеты, на которой существовали невероятные, ненаблюдаемые сейчас условия и другие законы природы. В эти космические периоды неважно как, путем ли божественного провидения, как говорит современный креационизм, или эволюционным путем, или прилетом из космических глубин с метеоритами неких спор, но жизнь появилась. Эту мысль нам всегда подсказывает чувство прогрессивного усложнения, эволюционная идея, которая изучается в школе.