Одаренный Проклятием - Анна Минаева

в этих железных коробках. Ехать из города в город месяцами. Вагоны могли

отцепить от одного поезда и отправить совершенно в другом направлении.

Так мы с мамой и старшей сестрой, ее звали Верой, колесили по стране три

месяца. Самую страшную осень я не забуду никогда. Это было семнадцатое

ноября, ветер залезал когтистой лапой под фуфайку и доводил до дрожи.

Тучи плыли низко, но дождя уже не было неделю. Вера мучилась в горячке.

Неделю назад промокла под ливнем. Ее то бил озноб, то жгло температурой.

Мама не отходила от нее ни на шаг, промакивая лицо тряпкой. Она

попросила пить…, - старик затих, будто собирал мысли в кучу и пытался

вспомнить что-то ускользающее, но очень важное.

Олеся ободряюще погладила пациента по плечу, и он продолжил.

-Сестрёнка очень хотела пить. И мама ушла. На час! Не больше! Она

велела не отходить мне от Верочки, и я послушно просидел рядом с ней все

время. Поезд тронулся! Понимаете! Без нее! Мы должны были приехать в

Новосибирск, но наш вагон перецепили и отправили в Воронеж. Больше я ее

не видел. Возможно, мама нас искала, но не нашла. Спустя столько лет мы

поменяли с ней десятки городов. Нигде толком не задерживались.

Вера выздоровела спустя несколько недель, хорошо, что с нами ехали

мамины знакомые. Они помогали нам во всем. В том числе и в поисках

мамы. Но безрезультатно. Сестра умерла три года назад именно в этой

больнице. Мы попали сюда вместе. Только с разными заболеваниями. Знаете, Олеся, что самое смешное в ситуации, которая сейчас происходит?

171

-Нет. Что?

-Это ее инвалидное кресло, - грустно проговорил старик, проведя

пальцами по выцарапанному на коричневом подлокотнике имени «Дима», -

Она безумно любила меня. И я не бросил ее, когда узнал, что у Верочки

туберкулез костей. Она отказалась от лечения. И мы выбрали эту больницу.

Она почти никогда не ходила, это причиняло ей боль. А я, как и пообещал

маме, много лет назад, не отходил от больной сестры. А она очень любила

осень. Любила, когда мне удавалось вывозить ее на улицу. Да, тогда я еще

мог сам ходить. Моим же ножиком она и выцарапала тут мое имя. Смерть

близкой души подкосил меня, теперь вы и видите меня таким. Жалким и

беспомощным стариком. А потом я узнал, что давно болен. Не хочу

обременять вас своим диагнозом. Но жить мне осталось не долго. Поэтому я

рад, что познакомился с вами Олеся, - мужчина пожал говорящей руку, которая все еще лежала на плече подопечного.

-Спасибо, что открылись, - тихо ответила девушка, - Соболезную.

-Не стоит! Право! – воскликнул Дмитрий Петрович, - Я прожил

великолепную жизнь, моя сестра тоже. Каждый рано или поздно уйдет.

Лучше скажите, почему вы пришли работать именно сюда?

-Я не смогу вам этого объяснить, - виновато пожала плечами Нильская,

- Иногда я принимаю решения, не обдумав ничего. И чаще всего они

оказываются самими верными.

Старик улыбнулся:

-Я, наверное, не доживу до следующей осени, можно я еще побуду тут?

-Конечно, - согласилась Олеся, - Вы можете находиться тут, сколько

пожелаете. Только давайте не будем думать о плохом.

-Ваше желание – закон, миледи, - шутливо кивнул головой собеседник, вернув глазам прежний блеск, загнав всю боль обратно внутрь себя.

Наверняка, он сейчас жалеет, что рассказал обо всем своей сиделке. Или же

наоборот радуется, что кто-то его выслушал. Кто-то кому не всё равно.

Предугадать человека – сложно. И мы не будем этого делать.

Олеся кусала нижнюю губу и задумчиво смотрела в окно. Но

совершенно ничего не видела. Она не хотела видеть. Ее мысли сейчас были

далеко от больницы. Где-то в далеком прошлом. Где всё кажется серым и

грязным. Где тяжелые составы везут в себе тысячи, а может и миллионы

людей. Которые мечтают, надеяться и живут. Они хотят увидеть свою семью

целой и радостной. Надеяться, что отцы вернуться с фронта, что плохие дяди

не придут за ними и не расстреляют, как тех партизанов, что скрывались в

леску неподалеку. Они лишь хотят жить. Разве это так много?

172

-Думаю, пора вернуться в палату, - через неопределенное количество

времени пробормотал старик. Ему явно не хотелось отрываться от осени.

-Я еще привезу вас сюда, - пообещала девушка. И прибавила про себя

«Если успею».

-Олеся, вы ведь придет через два дня верно?

-Да, мне очень жаль, но на выходных мне придется уехать. И мы не

увидимся.

-Ничего страшного, - Дмитрий Петрович улыбнулся, - Передайте

привет Вере, хорошо?

Нильская остолбенела от такой просьбы:

-В каком смысле?

-Что? – встрепенулся ее подопечный.

-Вы сказали передать привет…, - неуверенно протянула говорящая.

-Я? – искренне удивился Дмитрий Петрович, - Я ничего такого не

говорил, - совершенно серьезно пробормотал он, заглядывая в карие очи

сиделки.

-Мне, наверное, послышалось, - постаралась отогнать от себя образ, стоящий перед внутренним взором, Олеся.

Развернув коляску, девушка не спеша провезла подопечного по

опустевшим коридорам и довезла до его палаты.

-Спасибо за прогулку, - Дмитрий Петрович с помощью девушки вновь

оказался в своей кровати, - Я отлично провел время.

Олеся, пообещав прийти в понедельник, оставила его наедине с самим

собой, своей историей и тенью сестры, которая все это время ощущалась

рядом.

-Он передавал вам привет, Вера, - шепнула девушка осеннему небу, оставив ХОСПИС за своей спиной.

Глава 23

-Клин, открывай! Кошелек или жизнь! – заорал я, пиная ногами

входную дверь.

Щелкнул замок и, кинув мне в лицо конфету, на пороге появился

хозяин квартиры:

-Чего орешь в такую рань? – фыркнул он и втащил к себе домой.

173

Кутаясь в короткий шелковый халат, из спальни выскочила Влада и, поздоровавшись со мной, шмыгнула в ванную. Пашка проводил ее

откровенно похотливым взглядом и вновь повернулся ко мне:

-Итак?

-Ты… Вы сегодня идете на площадь?

-Наверно, - пожал плечами друг, - У нас, я так понимаю, впервые

централизовано празднуется Ночь Всех Святых.

-Угу, не знаю, что это будет. Но собираю компанию. Так что?

Клинчук фыркнул:

-Если Влада согласиться, я тебя наберу. И всё же почему в такую рань?

-Если Влада согласиться, - хохотнул я, - Вам придется пробежаться по

магазинам.

-Костюмы, - хлопнул себя по лбу парень, - Тогда спасибо, братан. Я

позвоню.