Ярость дьявола - Али Вали

Энди сел. Кожаное кресло с пышной обивкой, стоявшее у красиво задрапированного панорамного окна, издало легкое шипение, выпуская воздух. За окном располагался чудный сад, еще обнаженный в ожидании весны.

– Знаешь, в тот день, когда я стал епископом, мы пришли в эту комнату с твоим отцом, я сел в это вот самое кресло, и мы распили хорошую бутылку виски, которую принес Далтон. И, несмотря на обстоятельства, – впрочем, все было великолепно, – я отчетливо помню каждое слово из нашего с ним разговора, – Энди вздохнул, точно окунувшись в прошлое. – Как странно, что с нами сделалось. А ведь когда-то мы были тощими мальчуганами, которые любили кидать камни в проезжающие поезда.

– Он уже тогда пытался сделать так, чтобы ты свернул с пути истинного, да? – рассмеялась Кейн.

– Боже мой, о чем ты. Скорее напоминал мне о том, что время не стоит на месте, и нам нужно жить сегодняшним днем.

– Отец Энди, почему же тебе так нравился мой папа? Ты же знал, чем он живет, что все его действия идут вразрез с заветами церкви.

Вошла Мэган с чаем на подносе, и они замолчали. У Энди было время обдумать свой ответ. Он знал, какое место занимал Далтон в жизни Кейн, и как ей не хватало человека, благодаря которому она стала тем, кем являлась. Пастор посмотрел в глаза Кейн и, дождавшись, когда щелкнет замок в двери, ответил:

– Если ты когда-нибудь расскажешь это кому-то еще, мне придется все отрицать, – начал он. – Иногда церковь упускает из вида важные основополагающие для человека вещи. Я любил твоего отца, он был и остается, даже после смерти, одним из моих лучших друзей. Потому что он знал о том, что такое честь, любил свою семью и всех тех, кто был ему предан. А в том, что он делал для того, чтобы обеспечить себя и вас, нет ничего греховного.

– С этим невозможно не согласиться. И я всегда старалась быть на него похожей. Но, боюсь, я сильно отклоняюсь от его пути, – по тому, как опустились плечи Кейн, Эндрю понял, насколько нелегко далось ей это признание. Отец учил ее презирать слабость и бороться с ней, невзирая на то, столько душевных сил пришлось бы затратить. – У меня на пороге воют волки, и я не знаю, как отвадить их от своего дома.

Эндрю вспомнил их с Далтоном последнюю встречу. Тот нашел время зайти к Эндрю, а на следующий день люди Бракато застрелили его. Словно ужасное предчувствие заставило Далтона искать поддержки у старого друга, и он пришел попросить об одолжении.

– Энди, правда, что покаяние спасает душу?

– Да, если, конечно, это осознанный шаг, – разговоры о боге с Терезой, женой Далтона, были обычным делом, а с самим Далтоном Эндрю редко касался религиозных тем.

– Что тебя беспокоит, сын мой?

– Не умничай, друг мой, – отозвался Далтон. – Я хочу, чтобы ты выслушал мою исповедь и помолился за мою семью.

– Вы не могли бы расчистить мне остаток вечера? – Эндрю вызвал секретаря по интеркому. – У меня и в мыслях не было смеяться над тобой, Далтон, но, если ты здесь для того, чтобы попросить меня об этом, то должен подходить серьезно.

И следующие пару часов пастор силился сохранять нейтральное выражение лица, слушая Далтона. Несколько раз ему приходилось отворачиваться от решеточки, делящей исповедальню, потому что он не мог скрыть изумления, которое могло смутить его друга. Когда Далтон закончил, Эндрю встал, положил руку на темя своего друга и помолился за него, искренне и с волнением, всем сердцем желая добра этому сложному человеку.

– Вот теперь, когда мы закончили, я готов поговорить о той услуге, с которой ты пришел ко мне.

– Я хочу, чтобы ты пообещал, что если со мной что-то случится, ты дашь такое же отпущение грехов Дерби Кейн и Билли, если однажды они придут к тебе за ним. Моя жизнь временами так непредсказуема, что мне было бы спокойнее, если бы я знал, что могу на тебя положиться. Твоя дружба все эти годы была для меня важнейшим даром, и я хотел поблагодарить тебя.

– Это честь для меня, Далтон. Об этом не нужно и просить.

Усталость слышалась в голосе Кэйси, когда он сказал:

– Просто мне лучше, когда я знаю наверняка. Я хочу, чтобы Дерби было куда идти, если получится так, что она останется одна.

Далтон погиб на следующий день, и, если учение церкви было верно, ушел он с чистой душой. Через какое-то время за ним последовали Тереза и Билли, потом и Мари. Эндрю мог только догадываться о том, какой силой обладала Дерби Кейн, если день за днем могла выносить столько боли.

– Если я чему-то и научился, наблюдая за жизнью людей и давая им советы, то именно этому, – проговорил Энди. Больше всего на свете он хотел сейчас быть уверенным, что не подвел Далтона. – Те, кто желают тебе зла, ничего не смогут сделать, пока ты сама не окажешь им изрядную помощь. Бог дал нам свободную волю, чтобы мы жили так, как хотим, Дерби. Ты взяла в жены замечательную женщину, вы растите прекрасного сына, и ты сделала все, что было в твоих силах, чтобы защитить их обоих.

– Но ты же знаешь, как вышло с Мари и мамой.

Он взял ее за руку.

– Нет, тут нет твоей вины. На все, что случилось, была воля Божья и ничто из того, что ты могла предпринять, не изменило бы ее.

– Воля божья? Это лучшее, чем ты можешь все объяснить, да?

– Как и твой отец, – проговорил Эндрю, качая головой. – Просто мы не можем контролировать все в своей жизни. Некоторые вещи от нас не зависят, они просто случаются. Нам остается смириться, найти выход из положения и продолжать жить, – он поднял руку, требуя, чтобы Кейн его не перебивала. – Я знаю, что легко сказать, но иногда нужно именно самое просто объяснение. Разве было бы справедливо по отношению к Эмме и Хэйдену, если бы ты приняла поражение?

– Это еще что за вопрос? – в глазах Кейн сверкнул огонь, требующий ответа. – Я никогда не сдамся и не брошу свою семью. Это точно. А если ты не знаешь это, то получается, что ты не знал ни моего отца и ни того, чему он меня учил.

– Я знал твоего отца лучше, чем кто либо. Я знал и то, как он воспитывал тебя, чему учил, – Эндрю сжал ее ладонь, потом отпустил и откинулся на спинку кресла. – Почему ты здесь? Помимо того, что я позвал тебя.

– Если честно, я даже не знаю. Отчасти дело в уважении, а отчасти в приглашении. И еще в том, что я пришла искать ответы на тысячи вопросов, которые у меня в голове. И мне очень приятно, что у меня есть кто-то надежный, с кем можно поговорить, не боясь, что «все, что я скажу, будет использовано против меня в суде».

– Вот ты сама и назвала причину, по которой так часто заходил твой отец. Церковь – для всех, Дерби, а не только для тех, кто приходит на службу каждое воскресенье. И я могу дать тебе отпущение грехов.

– Даже вопреки тому, что я готова грешить снова и снова?