Кровь и Пепел. Вторжение - Федор Ерасов

— Жаль, мне уже не доведется… — странно изменившимся голосом произнес Пьер. И Алекс вдруг понял, что лошади в жизни этого человека значили гораздо больше, чем он предполагал.

— Все будет хорошо, только держись, — ученый аккуратно отпустил мужчину на землю, пересыпанную опилками и утоптанную сотнями копыт. — Возьми ружье, прикроешь меня, ладно?

— Веди серого коня, он спокойный, но резвый. Доскачет куда нужно. Я пока тут посижу, — Пьер перехватил дробовик под левую руку.

Алекс вошел в конюшню. Животные вели себя неспокойно, рыли копытами землю, но не ржали, чтобы не привлекать внимание, наверняка ощущая опасность. Серый жеребец стоял почти у входа. Ученый протянул руку, конь понюхал ее, фыркнул и вроде как даже успокоился.

— Хороший мальчик, тихо, тихо, — погладил его Алекс. — Сейчас оседлаю тебя, и поедем на прогулку. Спокойно, вот так…

Надев уздечку и закрепив седло, он вывел коня из стойла наружу. Пьер критично оглядел сбрую.

— Для новичка вполне. Чуть перетянул подпругу, ну да ладно, сойдет. Видишь темную кромку вдали, на юго-востоке? Это предгорья Альп, там расположен заповедник Массиф де Шартрёз. Скачи на восток, пройдешь чуть южнее озера Лак-дю-Бурже и выйдешь к Шамбери, он в долине находится, меж двух лесов. Если там так же, как здесь — держи путь на юг в Гренобль, прямо через заповедник. Конь пройдет, места ему знакомые. Все, давай.

— Стой, а как же ты? — Алекс почувствовал, как его голос задрожал. — Пьер, ты же не собираешься…

— Именно. Собираюсь. Собираюсь убить стольких из них, чтобы остальным хватило еды в моем лице, и они не погнались за тобой и Бьеном. Надеюсь, что буду готов, когда эти твари придут сюда. А теперь — выпусти остальных коней. Увеличу ваши шансы. Я свое уже пожил, а без них… — без них я просто не смогу жить дальше.

— Ты… ты настоящий мужик, — Алекс отвернулся, чтоб не видеть, как суровый мужчина смахивает скупую слезу. Отвернулся, чтоб смахнуть свою. И отошел на минуту, чтобы выполнить последнюю просьбу Пьера. Вернувшись, он застал его привалившимся к стене конюшни. Мужчина, направив дробовик в сторону деревушки, смотрел в сторону, откуда снова раздавался утробный вой. На его коленях россыпью лежали патроны.

— Сделано, — произнес негромко Алекс. — Надеюсь, они быстрее этих гончих.

— Они обгонят самого дьявола, парень, уж поверь мне, — умиротворенно улыбнулся Пьер. — Эх, были времена…

— Спасибо огромное, — совершенно искренне сказал ученый. — Я бы пожал тебе руку, но тут такое дело, понимаешь…

— Да скачи уже к черту! — возмутился тот, отмахнувшись перевязанной культей. — Такой момент портишь своими шуточками! Удачи тебе, Алекс! Береги себя, и больше не влипай в дерьмо… ну разве что в конское, — он усмехнулся. — Да, чуть не забыл: держи свою вещицу!

Пьер швырнул ученому инфразвуковой генератор, который за этот день спас Алексу жизнь и потом едва ее не отнял. Спрятав «Оберег» в карман куртки, он кивнул в знак благодарности. Затем, не оглядываясь, вскочил в седло и, перейдя на резвую рысь, направился вдоль предгорий. Через минуту конюшня скрылась из вида. Через пять — он перестал различать во мраке деревню, в которой уже погасли последние огни. А через восемь — вдалеке раздались два быстрых выстрела, после небольшой паузы еще один, и наконец, последний. Конь испуганно дернулся в сторону и тихо заржал.

— Покойся с миром, Пьер, — тяжело вздохнув, произнес Алекс, пуская коня в галоп.

Мимо в багровых сумерках проносились поля и перелески, иногда встречались дороги, но ни одной машины, ни одного живого человека не было видно. Либо все успели уехать, либо, что вероятнее, решили, что началась война и попрятались в убежищах и подвалах. Копыта коня поднимали в воздух тонкий слой пепла, оставляя за всадником пыльный шлейф. Приблизившись к кромке леса, Алекс облегченно выдохнул — впереди тусклыми огнями мерцал Шамбери. И судя по редким отблескам, там было уличное движение. Еще пара километров — и он у цели!

Конь вдруг испуганно заржал и встал на дыбы, сбросив Алекса. Прямо на его пути, появившись ниоткуда, стояла темная фигура. Еще несколько мягким, кошачьим шагом вышли из леса, отрезая путь к бегству и лишая его даже призрачного шанса. Жеребец, фыркнув, резко рванул в темноту и исчез в пепельном полумраке.

— Hic est finis via, semisanguis, — зловеще оскалив клыки, прорычал сангус на искаженной латыни и неторопливо вытащил меч из ножен.

«Какой еще полукровка? За кого они меня принимают?» — отрешенно подумал ученый, глядя на подходившего к нему демона. — «Да, вечно везти не может. Прости меня, Пьер. Похоже, я снова влип».

Глава 20 — Бой за Монтре

Эрих Гросс, майор, командир разведбатальона 1й механизированной бригады ВС Швейцарии — Шильонский замок, в трех километрах от Монтре, примерно в это же время

Сквозь помутневшие от пепла стекла армейского бинокля было видно немногое. Густые сумерки, в которые погрузились окрестности Женевского озера, сильно ограничивали обзор. Саму Женеву отсюда, с противоположного конца озера, нельзя было бы наблюдать даже в ясный солнечный день — но майор и не пытался. Гросс скользил взглядом по лежащему в нескольких километрах Монтре — небольшому курортному городку, широко известному за пределами Швейцарии. Город будто бы вымер — значительную часть жителей эвакуировали на автобусах в Берн около часа назад, объявив военное положение и стараясь не сообщать причин — все равно бы никто не поверил. Остальные же или спрятались в убежищах в полной уверенности, что началась война с русскими, или выразили желание мобилизоваться. Майор не возражал — он остро нуждался в людях.

После ночной бойни у моста через Рону Эрих с остатками своего разведывательного батальона пробился сквозь горящий город. В паре мест им пришлось вступить в схватку с разрозненными стаями гончих. Исчадия бросались на грузовики и бронемашины, пытаясь растерзать сидящих на броне и в кузовах или хотя бы прокусить шины. Их инфернальный, звериный рев до сих пор стоял в ушах у Гросса. К счастью, более серьезного противника их отряд так и не встретил. Майору боя с сангусами хватило с лихвой — на его левом бедре была рубленая рана, к счастью, неглубокая: клинок демона прошел по касательной. Ее уже зашили и перевязали. А вот шальная очередь от своих же, угодившая ему в грудь — та сломала несколько ребер, и не только. Дыхание превратилось в болезненный хрип, а внутри при каждом вдохе что-то булькало. Не будь на нем бронежилета, майор не прожил бы и часа.

Когда они наконец вырвались из Женевы, в батальоне Гросса