Половинный код. Тот, кто спасет - Салли Грин

Прижимаясь к земле, я ползу назад к Маркусу. Надо оттащить его за ящики. Раны у него серьезные, но не смертельные. И потом, это же Маркус: у него огромная сила исцеления. Он выживет.

– Не дай себе умереть, пока мы не доберемся до Ван, – говорю я ему.

Маркус кашляет.

– Не уверен, что ты до нее доберешься. И вообще куда-нибудь.

Он прав: большинству членов альянса удалось бежать, но если кто-нибудь из них доберется до прохода, и Охотники последуют туда за ним, то всему конец. Четверо или пятеро мертвых повстанцев остались лежать на поле боя, еще один прямо у меня на глазах падает вдали. И тут до меня доходит, что все это было спланировано заранее. Охотники наверняка подсмотрели, где проход; и, может быть, даже захватили наш лагерь.

К нам подползает Несбит.

Он говорит:

– Большая часть Охотников ушла за фуражирами, но мы все равно окружены.

Габриэль помогает Несбиту таскать тяжелые деревянные ящики, из которых они сооружают по одну сторону от нас импровизированный барьер. Ящики с пистолетами у нас в ногах. Габриэль берет из него пистолеты один за другим и пробует из них стрелять. Ни один не действует. Все сломаны.

Мы в ловушке.

Греторекс, Клавдия и Самин неподалеку, тоже прячутся за ящиками. Рядом с ними я вижу тело Оливии. Остальным удалось бежать.

Несбит протягивает Маркусу свою фляжку.

– Это просто вода, – говорит он.

Маркус берет ее, рука у него дрожит.

– У кого-нибудь есть гениальная идея? – спрашивает Несбит.

Габриэль говорит:

– Надо скорее убираться отсюда. Вокруг нас не меньше шестнадцати Охотниц. И скоро вернутся остальные.

– Больше того, – говорю я. – По-моему, это и есть те, с татуировками Уолленда. Наверное, они помогают становиться невидимыми.

– Черт! – говорит Несбит.

– Да, – соглашается Маркус. – Черт.

– Маркус, ты сможешь бежать? – спрашивает Габриэль.

– Вряд ли… – Пузырьки крови выступают у него в уголке рта, и он закашливается. Я вижу, что он лечится. Это помогает, но ненадолго. – Пока я не могу даже встать. Вот скотские пули, да?

– Может, мы их вырежем? Как ты тогда вырезал мою?

– Одна у меня в легком; если ты вырежешь ее, я все равно умру. – Он смотрит на себя; его рубашка вся красная. Он потерял много крови.

Снова раздаются выстрелы, и я знаю, что от Охотников Маркусу точно не убежать. Я оглядываюсь: не уверен, что я и сам от них убегу.

Несбит и Габриэль отползли чуть дальше и отстреливаются от группы из четырех Охотниц, которые наседают на них с той стороны.

Маркус говорит:

– Сил у меня осталось мало, но, думаю, я еще помогу вам выбраться. Я замедлю время. Думаю, что на минуту меня хватит. А вам должно хватить этого времени, чтобы проскользнуть мимо Охотниц и бежать.

– А как же ты?

– Я остаюсь здесь.

Я трясу головой.

– Я понесу тебя. Мы тебя вытащим.

– Нет. Все будет не так. Я не смогу идти. Вы уходите.

– Нет.

– Я не могу залечить эти раны. Я умираю, Натан. Ты должен исполнить пророчество. Ты ведь знаешь его, да? Я видел его в видении.

Я трясу головой:

– Нет. Я не могу.

– Можешь. Тебе поможет Фэйрборн. Он с радостью будет резать мое мясо. Ты вскроешь мне ребра. И съешь мое сердце. В человеческом облике. Так, как это было в моем видении. Возьми все мои Дары. Возьми и используй их.

– Я не могу так поступить.

– Другого пути нет, Натан.

К нам подползает Габриэль.

Маркус говорит ему:

– Габриэль, слушай наш план. Я хочу, чтобы ты проследил за Натаном и убедился, что он исполнит все в точности и выберется отсюда. Думаю, мне еще хватит сил остановить время секунд на тридцать, может, немного больше. Этого хватит, чтобы бойцы могли скрыться. Убейте столько Охотников, сколько сможете, а потом встречайтесь там, подальше. – И он кивает в сторону, противоположную проходу. – Натан останется со мной. Когда он будет готов, ты его прикроешь. Если еще останутся Охотники, уводи их подальше от Натана.

Я трясу головой, но Габриэль уже говорит:

– Да. Я прослежу, чтобы с ним ничего не случилось. Сейчас скажу другим. – И он ползет туда, где залегли Греторекс и Несбит.

Маркус тянется ко мне, кладет мне на плечо свою ладонь.

– Натан, я рад, что успел узнать тебя, хотя бы немного. Может, слишком поздно и слишком мало, но я думаю, что нет. – Его рука падает, и он достает из пиджака Фэйрборн. – Я сейчас умру, Натан. Но я не хочу умирать понапрасну. Пусть все мои Дары достанутся тебе. С ними ты сможешь убить Сола и остальных. Всех.

Я трясу головой.

– Ты сильный. Ты сможешь. Убей меня, и ты убьешь их.

Он вкладывает Фэйрборн мне в руку.

– Ты сделаешь это для меня, Натан?

Я сжимаю Фэйрборн, чувствую его жажду и говорю отцу:

– Я убью их всех.

– Никогда не забывай, что я хотел, чтобы ты это сделал. Я горжусь тобой. – Он снова кашляет. – Это утомительное заклинание. Как только время снова пойдет своим чередом, силы покинут меня, и я не смогу больше лечиться. Вот тогда ты и пустишь в дело Фэйрборн.

Он трет ладонь об ладонь, делая ими круговые движения, все быстрее и мельче. Останавливается. Переводит дыхание и начинает снова. Опять останавливается и опять начинает. На этот раз время замирает, и он поднимает руки ладонями к голове. Смотрит на меня, и я понимаю, что заклинание работает, но ему очень трудно, хотя он и старается изо всех сил. Силы покидают его. Руки дрожат. Он говорит:

– Скажи им, пусть уходят.

Я оглядываюсь на Габриэля. По наступившей вдруг тишине я понимаю, что время остановилось. Я кричу ему:

– Беги! – хотя сам уже ничего не соображаю.

Габриэль, Несбит и все остальные срываются с места. Раздаются выстрелы. Я вижу, как падает Охотница. Другая. И тут же мир вокруг как будто набирает скорость.

То, что надо сделать сейчас, самое сложное.

Если бы не пророчество, если бы не его приказ, не его глаза, которые неотрывно смотрят на меня все время, я никогда бы этого не сделал. Он говорит:

– Я люблю тебя, Натан. Всегда любил. – Медленные пустые треугольники вращаются в глубине его черных глаз.

Я выполняю приказ отца, глядя ему в глаза. Фэйрборн чутко входит внутрь его тела, рассекая ткани. Он помогает мне. Я раздвигаю грудную клетку отца и ем его сердце, глядя на постепенно тающие треугольники в его глазах, которые угасают, когда я чувствую его вкус.

Я вижу Джессику

Я не помню, что именно происходило после того, как я убил отца. Охотники все еще были вокруг, но теперь на них нападала Греторекс с остальными нашими. Такая перемена ошеломила их настолько, что я смог уйти. Тело отца я оставил. Это было трудно, но с того момента, как я встал, а оно осталось лежать на земле, ноги просто несли меня, и все.

Я вижу впереди Габриэля и бегу к нему. Хотя по-настоящему я вижу только глаза отца, которые смотрят на меня, и гаснущие в них черные треугольники. Его вкус все еще у меня во рту. Я думаю, что меня может стошнить, но я не хочу этого, я хочу удержать все внутри.

– Натан, посмотри на меня, – говорит Габриэль. Я чувствую, как он трясет меня за руку. – Посмотри на меня!

Я делаю, как он сказал. Но я не уверен в том, что вижу. Не могу сосредоточиться.

Он что-то говорит мне. Я не понимаю. Вспоминаю слова моего отца о том, что он любил меня. А я так мало его знал. И вот теперь убил. Было столько крови. Так много крови. У меня подгибаются колени, но Габриэль не дает мне упасть и кричит:

– Натан!

Несбит бежит к нам, видит меня, останавливается как вкопанный, и говорит:

– Черт! – И я понимаю: он не знал, что мне пришлось совершить.

Греторекс и остальные тоже подходят и смотрят на меня. Я знаю, что я весь в крови: лицо, руки, грудь.

Греторекс говорит:

– Натан, оставайся с Габриэлем. Нам надо бежать. Еще Охотники на подходе.

Габриэль тянет меня за собой. Тянет за руку.

Греторекс и Самин бегут впереди меня, Клаудиа справа, Габриэль слева, очень близко.

От бега становится легче. Я начинаю понемногу приходить в себя. Но мы бежим недостаточно быстро. Охотники гонятся за нами, время от времени раздаются выстрелы. Мы прибавляем шагу, и, чем быстрее я бегу, тем лучше себя чувствую, тем больше у меня становится сил. Мы наддаем, я теперь впереди. Раздается новый выстрел и крик, я оглядываюсь и вижу, как падает Самин. Не мертвая. Габриэль замедляет шаг, останавливается, я возвращаюсь к нему. Самин в двадцати шагах за нами.

Я говорю ему:

– Продолжай бежать. Оставайся с Несбитом, я догоню.

Он качает головой:

– Нет, она мой партнер. Я обещал твоему отцу…

– Нет! Я быстрее тебя. Я успею. Беги. Если я не догоню вас через пару минут, встретимся, где договорились. Чем дольше ты будешь тут стоять, тем больше для меня опасность.

Он смотрит на меня; он знает, что я должен остаться один.