Музы в век звездолетов (Сборник) - Рэй Бредбери

Лемсон явно заинтересовался.

— Но у него же нет реле. Как может рецептор ловить и фиксировать его ощущения?

— А хирургия на что?

И Хершэлл спросил Джэсона:

— Вам никогда не делали операции, не вшивали реле — усилитель мозговых реакций?

— Это вы про крошечные транзисторы, которые вставляют в череп эмоактерам?

— Именно.

— Нет, мне никогда не делали ничего похожего.

— Но это же невозможно, — сказал Лемсон. — Никто не обладает такой природной мощностью, чтобы без всякого усилителя проецировать и подавать на рецептор свои ощущения.

— А теперь, видно, это уже не невозможно, — радостно сказал Хершэлл. — Послушай, плюнь ты на эту дурацкую историю с допуском. Мне нужно срочно испробовать этого парня на рецепторе. Когда придут его родичи, намекни, что мы, возможно, сделаем их сына звездой; только не очень распространяйся на этот счет, а то они налетят сюда с целой сворой стряпчих и с кучей контрактов.

— Зря ты очертя голову влезаешь в это дело, Боб. Что с того, что он проецирует au naturel? А играть-то он умеет?

— Ты бы не спрашивал, если бы, как я две минуты назад, торчал у рецептора и принимал ощущения этого парня.

— Но у него ведь жуткий южный говор.

— Послушай, Сай, все будет зависеть от пробы. Если он не умеет играть — долой! Если же он такое чудо, каким кажется, то, пока мы не выколотим из него этот южный акцент, пустим его на вестерны и на эмофильмы о гражданской войне. Голову даю на отсечение, Сай, что этот парень — величайшая находка для эмофильма.

Спустя пять месяцев сияющий Хершэлл вошел в кабинет Лемсона и бросил на стол развернутую газету.

— Ты читал рецензию Лоранцелли на Роу в комиксе?

— Великолепно! — рявкнул Лемсон. — Мы тратим миллионы долларов на рекламу, убеждаем людей, что наши вестерны годятся для взрослых, а ты, вице-президент компании, во всеуслышание называешь их комиксами.

— Ладно, Сай, ты лучше прочти рецензию. Эмофильм он считает средненьким, но от Джэсона Роу в диком восторге.

Лемсон взял было газету, но нетерпеливый Хершэлл тут же вырвал статью у него из рук и сам начал читать вслух отдельные куски.

— Послушай… э… Джэсон Роу — яркий, остро чувствующий молодой актер, чей замечательный талант зря растрачен на роль юного стрелка в слабом вестерне…

Он… э… проецирует с такой яркостью и непосредственностью, что, видно, его способность к передаче тончайших переживаний просто не имеет предела. Его искусство перевоплощения безукоризненно, нет и намека на присутствие постороннего сознания, у него не найдешь расплывчатости, которая обычно свидетельствует о том, что механик у пульта рецептора всячески старается стереть подсознательные мысли актера, не связанные с ролью. Либо судьба послала мистеру Роу виртуоза-механика, либо он обладает потрясающей способностью абсолютного перевоплощения. Создается впечатление, что актер Роу умер, сумев передать задиристому юнцу (роль которого — он играет) всю свою жизненную силу, так что тот просто живет в фильме, не сохраняя ни малейшего сходства с Джэсоном Роу. В своем дебюте молодой Роу достиг цели, которая до сих пор считалась недостижимой: каждый эмоциозритель ощущал полное внутреннее слияние с героем, которого изображает актер. Мы возлагаем на него огромные надежды, ибо свет такого таланта озаряет сцену лишь раз в тысячелетие. Благодаря Джэсону Роу фирма “Все как наяву” теперь гарантирует то, что обещает своим названием”. Хершэлл бросил газету на стол.

— Как тебе нравится, Сай?

— Настолько нравится, что я сдаюсь, — с довольной улыбкой ответил Лемсон. — Ты был прав, продвигая Джэсона. Теперь мы выпустим его в эмофильме “Земля”, как тебе хотелось, и ты, наконец, перестанешь ко мне приставать.

— А знаешь, Сай, Лоранцелли ошибается насчет механика у рецептора.

— Он на этом и не настаивает…

— Ну, Зэк лучший из всех возможных, — перебил его Хершэлл, — но как только мы начали фиксировать эмофильм Роу, Зэк прибежал ко мне потрясенный и сказал, что материалы Роу фиксируются так, точно тот действительно живет, а не играет роль. Никаких подсознательных помех, а этого никогда еще не бывало. Все именно так, как говорит Лоранцелли: Роу точно умирает, и начинает жить герой. Зэк клянется, что Роу просто исчезает. На пленке нет и следа его существования.

— В таком случае Зэк должен радоваться, что не приходится нажимать на техническую сторону фиксации.

— Ну, не все так гладко: надо еще усиливать, подчеркивать какие-то ощущения и прочее. Ты же знаешь, Зэк — художник, а не фотограф. Но для него самое трудное — это не поддаться влиянию Роу, не дать засосать себя, когда он его фиксирует. Пойми меня правильно. Зэк не жалуется. Сказать по правде, я предложил освободить его, если напряжение слишком велико, но он ответил, что если он не в состоянии вести эмофильмы Роу, то нечего платить ему жалованье. Это для него своего рода вызов. И потому он сконструировал новый адаптер для рецептора, чтобы противостоять угнетающему влиянию Роу.

— А какие сложности при подготовке эмофильма “Земля”?

— Сложности есть, — проговорил Хершэлл так мрачно, что Лемсон приготовился к худшему. — Нужны лошади. Интересно, где в наш атомный век достать несколько кавалерийских дивизий?

— Смотри, даже не найдешь, куда его вшили, — сказала Робайна, ощупывая голову Джэсона. — Постой, постой, вот какой-то маленький твердый бугорок. Вот он. Верно? Это реле?

— Ничего подобного, — засмеялся Джэсон, — это я набил шишку, когда упал с лошади.

— А зачем тебе вообще реле? Я думала, ты можешь проецировать и без него.

— Конечно, могу, но так лучше. Реле перехватывает самые крошечные мозговые волны, которые иначе вообще не зафиксируешь. Тут такая же разница, как между ультравысокими и высокими частотами. От этого эмофильм делается еще более убедительным.

— А когда же ты будешь участвовать не только в вестернах? Неужели тебе никогда не дадут сыграть в эмофильме про любовь?

— Зачем видеть все в мрачном свете, Роби? Вестерны нас неплохо кормят. Кроме того, этот новый вовсе не вестерн.

— Так к чему же там столько лошадей?

— Для кавалерии конфедератов, дурочка. Что это за форма на мне, как ты считаешь? Вот так дочь юга!

— Ах, эмофильм о гражданской войне! А как он называется?

— Э-э… “На земле мир и покой”. — Джэсон улыбнулся. Мистер Лемсон будет счастлив, когда узнает, что я запомнил название. Говорят, это был знаменитый бестселлер. Эмофильм обойдется фирме в десять миллионов долларов. У меня главная роль: Джед Картер, молодой парень южанин. Много боев и любовных сцен, а самое главное, не надо мучиться из-за южного акцента, — Джэсон взял сестру за руку. — Если хочешь взглянуть на декорации, пошли. А то мне через несколько минут идти работать.