Ментовский вояж.Везунчики - Рустам Максимов

   - Началось, - прошептал Сашка, прислушиваясь к автоматным очередям. - Что-то не похоже на 'калаши', тебе не кажется?

   - Рус обещал, что использует трофеи, 'штайры', или как их, там, называют, - отозвался я, всматриваясь в узкую щель между досками. - Ага, а вот и ответили из 'крупняка'.

   Как позднее нам рассказал Руденко, первым вступил в бой Гельмут, ведя огонь из австрийских винтовок с двух рук сразу, благо их конструкция позволяла провернуть подобный трюк. Особой меткости от такой стрельбы, прямо скажем, ожидать не приходилось, но вертолётчики углядели стрелявшего, и попытались его накрыть из 'браунинга'. Как и следовало ожидать, промахнулись по шустрой цели, получили несколько очередей от Руслана, и постепенно разозлились. Крупнокалиберный стал долбить, не переставая, поливая длинными очередями окрестные дома и постройки, где прятались наши парни. Видимо, к этому моменту пилоты заметили и тела арабских моряков в камуфляжной форме, и стали действовать на эмоциях.

   ...Вертолёт заложил вираж, уходя из-под обстрела, на секунду мелькнув в нашем поле зрения. Застучал второй 'браунинг', вряд ли прицельно, скорее, для острастки, чтобы предотвратить обстрел с земли. Однако с земли ответили, и ответили минимум из трёх-четырёх стволов, после чего вражеский пулемёт замолчал. Вряд ли парни попали, видимо, цели вышли из зоны обстрела из 'крупняка'. Спустя полминуты 'вертушка' понеслась обратно, закладывая дугу над краем посёлка, практически прямо над нашими головами. Вновь произошла короткая перестрелка между моими парнями и вертолётчиками, в конце которой мы услышали выстрел из гранатомёта, а мгновение спустя и сильный взрыв. Вольфганг применил РПГ, но почему-то не по воздушной цели. После взрыва гранаты раздалось несколько автоматных очередей, стреляли и из 'калашей', и из 'штайров', стреляли, не жалея патронов...

   - Возвращается, тварь, - прошипел Барулин, примериваясь встать в полный рост. - Вовка, тебе придётся стрелять с разворота.

   - Хорошо, командуй, - повернув голову, я видел, что вертолёт собирается совершить новый заход, и пролетит аккурат мимо нашей позиции. Метрах в двухстах, если нам повезёт. - На счёт 'три'.

   - ...Два, три! - мы с Александром мгновенно вскочили, развалив локтями и плечами 'индейский вигвам'. Одна из досок каким-то образом оказалась в бетонном кольце, но нам уже было не до этого. - А-а-а!!!

   Барулин стоял слева от меня, раскрыв рот, орал во всё горло, одной длинной очередью высаживая во врага весь короб. Я также старался изо всех сил, целясь по пилотской кабине, страстно желая лишь одного - попасть! 'Вертушка' угодила под наш обстрел секунд на пять, не более, но этого хватило, чтобы Сашка попал в двигатель, а я всё-таки вывел из строя одного из лётчиков. Совокупность этих двух факторов привела к тому, что вертолёт сначала шарахнулся влево, пытаясь уйти из-под огня, а затем неожиданно с потерей высоты резко довернул в противоположную сторону.

   Мы проводили врага дымящимися стволами двух безмолвных пулемётов, машинально продолжая жать на спуск - патроны закончились, а запасных лент у нас не было. Впрочем, даже если бы у нас и имелось в запасе по коробу, мы бы всё равно не успели вставить в ПКМы новые ленты. 'Вертушка' быстро исчезла за крышами деревенских домов, оставив за собой шлейф густого чёрного дыма.

   Пулемётчик противника, с опозданием открывший огонь, так и не попал в нас, но сумел чиркнуть очередью по нижнему бетонному кругу. Хотя большая часть крупнокалиберных пуль ушла в рикошет, пара штук прошили и раскрошили бетон, лишь каким-то чудом не зацепив мои ноги. Признаться честно, нам дико повезло, что саудит оказался очень плохим пулемётчиком, иначе два питерских опера вмиг бы очутились на том свете.

   - Сань, хватай Пэ-Ка-Эм, и ходу, - враз севшим голосом приказал я. - Надо идти воевать дальше.

   Покинув укрытие, мы побежали к парням, ориентируясь на звук стрельбы 'калашей'. Нам не составило труда найти своих, точнее, одного из наших: Нидеррайтер-старший оборонялся в ближайшей хате, постреливая из окон вдоль переулка. Сын бывшего лейтенанта 'штази' засел за углом хлева, прикрывая тылы Руденко. Руслан с Гельмутом частично перешли на трофейное оружие, экономя боеприпасы к 'родным' автоматам. У Вольфганга также имелся трофейный 'штайр', но немец почему-то предпочёл 'калашников'.

   - Мужик, ты куда запулил из 'граника'? - опередил меня с вопросом Барулин. - Говорил же, что постараешься.

   - За-пу-лил вон по тем арабским собакам, - медленно произнёс Нидеррайтер-старший, ткнув стволом 'штайра' в сторону соседского забора. Точнее, в сторону остатков забора, смешанных с тремя-четырьмя телами в экзотическом камуфляже. - Если бы они обошли с фланга, то мне бы настал конец. И вам тоже.

   - Извини, был не прав, - капитан протянул немцу руку. В подобных случаях Александр сразу же признавал свою неправоту. - Стволом поделись, пожалуйста, а то у меня патронов в ноль - как-то неудобно так воевать.

   Вооружившись трофейной винтовкой, Сашка занял позицию в другой комнате, а я стал пробираться к Руденко. Два рывка от укрытия к укрытию через открытое пространство, чья-то запоздалая очередь по моим следам, и я влетел в соседний дом, прилично иссечённый из крупнокалиберного. Руслан дёрнулся, было, в мою сторону, но, слава богу, машинально не нажал спусковой крючок.

   - Уходить надо, Володя, - усталым голосом произнёс капитан. - Патронов осталось с гулькин нос, да и трофейные уже заканчиваются.

   - Согласен, Рус, надо линять, пока не поздно, - я осторожно выглянул в оконный проём, затем перевёл взгляд на своего товарища - разгрузка Руслана выглядела так, словно её кто-то изжевал огромнымизубами. - Да, ты, никак, ранен!?

   - Всего лишь морально, - усмехнулся Руденко. - Прикинь: впритирку прошло, карманы и магазины в хлам, австрийскую железку напополам, а на мне ни царапины. У тебя выпить есть?

   - Держи, - я протянул капитану фляжку. - Странно, почему они не обошли нас по кустам, с фланга?

   - Так Влад с Костиком сменили позицию, и перекрыли подход, - Руденко мигом выдул остатки коньяка, и с сожалением потряс ёмкость. - Меня другое волнует: сбили ли вы вертолёт, или нет?

   - А хрен его знает, - честно признался я, прислушиваясь к звукам редкой перестрелки. - Вроде, не слыхать 'вертушки', да и миномёт замолчал.

   - Да, миномёт нам не одолеть, - с сожалением в голосе отозвался Руслан. - (Цензура), и связи нет никакой.

   - А где наша крутая рация? - вспомнив про подарок ван Клейста, поинтересовался я. - Неужели разбили?

   - Да цела она, что её станется, - зло сплюнул мой товарищ. - Я возле Мишки её сбросил, чтобы не мешала скакать под пулями. Всё равно наёмники молчат, словно воды в рот набрали.

   Вертолёт больше не появлялся, и, пользуясь передышкой, мы стали отходить обратно, к нашей разгромленной артогнём базе. Патронов, действительно, оставалось совсем немного, связь с ополчением отсутствовала напрочь, а тактическая обстановка вертела перед нами своим огромным жирным задом.

   Отходили тем же маршрутом, что и вошли в посёлок, по максимуму нагрузившись трофеями, плюс, вытаскивая одного 'трёхсотого'. Хотя Ковалёв и уверял, что может идти самостоятельно, мы решили не рисковать - кто знает, какие у Михаила внутренние повреждения, и сможет ли Диана спасти его, если произойдёт ещё какая-нибудь неприятность. На удивление, нас никто не обстрелял, не накрыл минами, или снарядами, хотя группа бойцов с раненым на руках представляла собой весьма лакомую цель.

   Как я и предполагал, ополченцы использовали созданные нашими немцами укрытия. Едва мы выскочили из 'зелёнки', и, оглядываясь, порысили к усадьбе, из-под одной из бетонных плит всунулся мужик, помахав кому-то рукой. Быстро выяснилось, что ополченец дал знак Семён Семёнычу и ещё одному дядьке - те устроились на... разгромленном втором этаже еремеевского дворца. Как говорится: не было бы счастья, да несчастье помогло.

   Вражеский снаряд создал такой неописуемый хаос обломков, что отставной военный сразу же сообразил - вот оно, место для наблюдателя. Ну, а заодно и для снайпера, если наблюдатель способен совместить и то, и другое. Поначалу паре наблюдателей сильно мешал дым от горящей во дворе машины, но спустя какое-то время 'хаммер' повыгорел, а ветер стал относить дым в сторону.

   Мы занесли нашего пострадавшего товарища на первый этаж, позвали из подвала доктора и Марину. Последняя с криком и рыданиями бросилась мне на шею, так, что даже стало неудобно перед парнями. Впрочем, и Диана не отставала от переводчицы, повиснув на шее Руденко, осыпая его лицо поцелуями. Пришлось подождать, пока женщины придут в себя, и лишь затем предъявить им раненого.

   Кроме того, во время отхода выяснилось, что по касательной зацепило и Нидеррайтера-младшего. Гельмут перевязал себя сам, сцепив зубы, бежал наравне со всеми, прихрамывая на одну ногу, терпел боль, ни словом не обмолвившись о ранении. С одной стороны, мальчишка - молодец, истинный ариец, характер нордический, стойкий. А с другой - дурак, потому, что промолчал о своём ранении. Если бы рана оказалось более серьёзной, то нам бы пришлось тащить сразу двух 'трёхсотых', а это уже не шуточки. В-общем, в процессе перевязки и осмотра раны Вольфганг провёл с сыном профилактическую головомойку, объяснив тому, что, и как на войне.