Круги превратностей судьбы - Александр Алексеевич Борискин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Также, в Гринсборо вполне легально могу воспользоваться и счётом в First Citizens Bank по моему американскому паспорту. Правда, там на счёте лежит всего около двухсот пятидесяти тысяч долларов, но и это неплохие деньги на первое время.
Также могу предложить этому банку заняться продажей некоторой части нумезматических долларов из клада, изъятого в краснодарском колодце. И тем самым значительно увеличить мой счёт в банке.
Конечно плохо, что я считаюсь погибшим или пропавшими без вести в США и моя семья уже, наверно, вступила в наследство, хотя в моём завещании не отражены мои активы в Швейцарии и Гринсборо. То есть при прибытии в США я буду действовать как „мёртвая душа“ (по Гоголю). Надо подумать и каким-то образом перекинуть мои активы в Гринсборо на Виктора Михайловича Дюбку, гражданина РФ. Хотя лучше бы мне раздобыть документы на более молодого человека, чем Дюбка — ведь он же семидесятипятилетний старик. Это тоже одна из первоочередных задач, которые надо решать в США.
Решено, ещё неделю живу в Малопосадском, готовлюсь к перемещению порталом в мир „А“ в город Гринсборо, и, оказавшись там решают все возникшие передо мной задачи.»
* * *
Неделя пролетела быстро. Макс занимался домашним хозяйством: готовил дом к длительному отсутствию хозяина. Заплатил вперёд налоги и сделал другие текущие платежи. Предупредил соседей о том, что собирается пожить у внука, поэтому тут будет появляться редко и на короткий срок. Хорошо, что не держал ни кошку, ни собаку: тогда бы пришлось их куда-нибудь пристраивать. Ещё раз попытался открыть портал в мир «D» — и опять безуспешно.
Для путешествия в Гринсборо оделся просто: джинсы, рубашка в крупную клетку, кроссовки, бейсболка. Все нужные вещи сложил в рюкзак. Ещё раз проверил своё новое лицо: формировал его только по памяти, ни фотографии, ни какого другого изображения Максима Ивановича Борисова у него не имелось. Макс собирался его подкорректировать уже на месте.
Перекрестился на дорожку, открыл портал в мир «А» и шагнул вперёд сквозь зеркало портала. Сердце, как обычно, пропустила один удар и Макс оказался на тротуаре, стоящим спиной к проезжей части и лицом к шестиэтажному дому с прикреплённый табличкой: Lionel St.
* * *
«Узнаю эту улицу. Если пройти по ней влево, то через пару кварталов доберусь до Park Ave, где как раз находится дом, в котором расположена моя квартира.»
Макс пошёл по улице в сторону своего дома. Было раннее утро: прохожих на улице было мало, автомобилей тоже. Было пасмурно. Тучи закрывали небо. Ожидался дождь.
Дойдя до своего дома, Макс зашёл к консьержке, поздоровался: он хорошо знал эту чёрную американку Бетси, и попросил ключ от своей квартиры:
— Только что из аэропорта. Уже в самолёте обнаружил, что куда-то задевал ключ от квартиры. Дома отыщу свой ключ, а этот занесу обратно позже.
— Долго вы отсутствовали, мистер Борисофф! Как уехали в феврале, так и не появлялись здесь. Как Вы и просили, я каждую неделю проводила мокрую уборку. В квартире всё в порядке, никаких происшествий! Подождите минутку, сейчас достану запасной ключ от квартиры.
Получив ключ, Макс поднялся на лифте на свой этаж, открыл дверь и тут же позвонил в полицейский участок: надо было снять охрану с квартиры и предупредить о появлении в ней хозяина.
Закончив с формальностями, он обошёл квартиру: всё чисто, пыли нет, вещи на месте.
«Только зря боялся за своё лицо: Бетти ничего не заподозрила, а это много значит! Она работала консьержкой в этом доме ещё до моего заселения сюда. Имеет прекрасную память на лица и ещё „постукивает“ о жильцах в полицию. Могу считать, что первичную проверку прошёл успешно.
И так, какое же сегодня число?»
Макс включил телевизор и настроился на один из местных каналов: по нему каждые четверть часа передавали местные новости. Вскоре выяснилось, что сегодня воскресенье, 3 мая 2020 года.
«Хорошо. Значит я в качестве Максима Ивановича Борисова ещё жив, нахожусь в России в мире „А“. Чуть менее, чем через два месяца буду застрелен своим учеником на собственной даче на Заливе под Санкт-Петербургом и тогда вступит в действие моё „Кольцо…“, то есть, начнётся череда моих перерождений. Я имею всего несколько месяцев: не более трёх, чтобы переоформить на другое лицо, под которым я буду теперь числится в этом мире эту квартиру в Гринсборо, счёт в местном банке и ещё кое-что по мелочам, что не вошло в моё завещание, хранящееся у нотариуса во Флориде, с которым знакома моя семья. Думаю, что после того, как она узнает о моей смерти, будет проведено расследование и поиск моего имущества, в том числе в США, не вошедшего в завещание.»
Глава десятая
«Мне нужна консультация хорошего юриста! Это я понял только сейчас, когда стал самостоятельно прорабатывать варианты решения моей главной проблемы. Причём этот юрист должен быть не только хорошим, но и молчаливым, как камень. Молчаливым в смысле не болтливым. Он должен при любом повороте событий уметь хранить тайну своего клиента. Был у меня такой юрист лет двадцать назад, который организовал мне переезд в США и получение гражданства. Мистер Коллинз. Но уже тогда ему было семьдесят лет. Я потерял с ним связь ещё в 2010 году. Думаю, он уже почил в бозе. Всё же, до девяноста лет доживают единицы. Жил он в столице Северной Каролины городе Роли. Где-то у меня был записан его телефон. Надо найти и попробовать с ним связаться. Чем чёрт не шутит, может быть ещё коптит небо, курилка! Сколько я его помню, он никогда не расставался с сигарой», — размышлял Макс, выдвигая ящики стола и перебирая в них бумаги.
Наконец, найдя старый блокнот, вздохнул с облегчением.
«Нашёл! В этом блокноте я как раз записал его новый телефон при случайной встрече в аэропорту Гринсборо в начале десятых годов двадцать первого века.»
Набрав номер телефона Макс услышал длинные гудки: трубку длительное время никто не снимал. Он уже хотел разъединиться, как после щелчка тихий старческий голос почти прошептал:
— Кого там черти принесли? Умереть спокойно не дадут! Слушаю!
— Извините, мистер Коллинз, Вас беспокоит хорошо Вам известный Макс Борисофф! Мне необходима консультация!
— Макс Борисофф? — после недолгого молчания Коллинз пробурчал. — Помню
