Сокровенные тайны (За семью печатями) - Сандра Браун

— Да, я полагаю, вы имеете к происшествию самое прямое отношение, и вы, и ваш близкий друг и сподвижник. — Судя по всему, ее недоумение приводило его в еще большее бешенство. — Преподобный Фергус Пламмет, — заорал он. — Проповедник-то — ваш хороший дружок.

— Пламмет?

— «Пламмет»? — язвительно передразнил он. — Когда же вы это задумали: в тот вечер, когда он пришел навестить вас в мотеле, или на днях прямо на улице, возле кафе?

Она молча хватала ртом воздух.

— Как вы узнали?

— Знаю, и все, ясно? Кто к кому обратился первым?

— Он с женой явился ко мне в номер. Я о нем до того и слыхом не слыхала. Он же одержимый.

— Но это не помешало вам заручиться его поддержкой.

— И не думала даже.

Тихо чертыхаясь, он поднес рацию ко рту и сообщил одному из помощников, находившемуся на месте происшествия, что прибудет через несколько минут.

— Вас понял, Рид. Как приедете, идите к сараю номер два.

— С чего это?

— Не знаю. Ведено вам передать.

— Вас понял. Я уже у ворот.

Они свернули с шоссе на частную дорогу. Алекс стало не по себе, когда она увидела столб дыма, вздымавшийся над одной из конюшен. Пламени уже не было, но крышу этого сарая и соседних построек все еще поливали из брандспойтов. Пожарные в непромокаемых накидках и резиновых сапогах изо всех сил старались не дать огню перекинуться на другие строения.

— Сразу стали тушить, а то огонь натворил бы дел еще почище, — сурово заметил Рид.

Кареты «Скорой помощи» стояли возле дымящейся конюшни и у подъезда дома. На первом этаже были выбиты почти все окна. На стенах красовались устрашающие предостережения о грядущем Страшном Суде, выведенные краской из баллонов с распылителем.

— Явились на трех машинах. Несколько раз, видимо, объехали всю территорию — швыряли камни в окна, а потом подожгли. Торговля краской в универмаге «Кэймарт» шла сегодня, как видите, очень бойко. — Его губы изогнулись в презрительной гримасе. — В поилки наложили дерьма. Отличные у вас приятели, госпожа прокурор.

— Кто-нибудь пострадал?

Зрелище было жуткое. Ей никак не удавалось вдохнуть полной грудью.

— Один из жокеев. — Алекс повернулась к нему, ожидая продолжения. — Услышав шум, выскочил из дома, споткнулся, упал и сломал руку.

Сарай номер два оказался тем самым, где еще тлела крыша. Рид остановил машину перед ним и, оставив Алекс в кабине, вошел внутрь. Руки и ноги Алекс вдруг налились свинцовой тяжестью, казалось, каждая весит тысячу фунтов; с неимоверным трудом она толкнула дверцу, вышла и направилась в конюшню, плечом раздвигая суетящихся вокруг пожарных.

— В чем дело? — услышала она требовательный голос Рида, бежавшего по центральному проходу.

Пронзительно кричала лошадь, очевидно, от боли. Ужаснее крика Алекс в жизни не слышала. Рид побежал быстрее.

Возле одного из денников стояли, сбившись в кучку, мрачные, в одних пижамах Минтоны. Сара-Джо рыдала в три ручья. Ангус нежно гладил ее по спине, но она ничего не замечала. Джуниор держал ее за руку, другой ладонью прикрывая зевок. Рид оттолкнул их в сторону, но на пороге денника встал как вкопанный.

— Бог ты мой!

Он длинно и замысловато выругался, потом издал такой рев страдания, что Алекс, съежившись, отступила в тень.

Тут ее взгляд упал на невесть откуда взявшегося пузатого человека в очках. Он явно только что вскочил с постели. Вельветовая куртка была накинута поверх пижамы. Положив руку Риду на плечо, он печально покачал лысеющей головой.

— Я ничем не могу помочь ему, Рид. Придется его усыпить.

Рид тупо смотрел на него, не произнося ни слова. Грудь его поднималась и опускалась, словно его вот-вот вывернет наизнанку.

Рыдания Сары-Джо стали громче. Она закрыла лицо руками.

— Мама, пожалуйста, позволь, я отведу тебя в дом. Джуниор обнял ее за талию, и они направились к выходу. Ангус опустил руку. Мать с сыном медленно двинулись по проходу. Они почти поравнялись с Алекс и лишь тогда заметили ее. Увидев девушку, Сара-Джо испустила пронзительный вопль и осуждающе ткнула в нее пальцем.

— Ты. Ты это устроила. Алекс отпрянула.

— Я…

— Все из-за тебя, сучка ты злобная, всюду свой нос суешь!

— Мама, — не укоризненно, а сочувственно произнес Джуниор. Он бросил на Алекс острый взгляд, скорее, впрочем, озадаченный, нежели осуждающий. Не говоря больше ни слова, он пошел дальше с Сарой-Джо, голова ее горестно склонилась на грудь сына.

— Что произошло, Илий? — спросил Рид, не замечая ничего вокруг.

— Наверно, балка упала прямиком ему на хребет. Он свалился и сломал лопатку, — спокойно ответил человек, которого Рид назвал Илий. Это, видимо, был ветеринар.

— Ради бога, дай ему болеутоляющее.

— Уже дал. Довольно сильное, но снять такую боль оно не может. — Он посмотрел на страдающее животное. — Бедро у него тоже раздроблено. Могу только догадываться о повреждении внутренних органов. Даже если я его подлатаю, он на всю жизнь останется хворым, а производитель из него теперь никудышный.

Они помолчали минуту, слушая жалобные стоны коня. Наконец Ангус сказал:

— Спасибо, Илий. Мы знаем, ты сделал все, что мог.

— Ангус, Рид, мне очень жаль, — с чувством произнес ветеринар. — Теперь уходите. Я сбегаю в кабинет, возьму лекарство, потом приду и сделаю ему укол.

— Нет, — прохрипел Рид. — Я сам.

— Не надо, Рид. Укол…

— Я не могу, чтобы он ждал так долго.

— Это займет меньше десяти минут.

— Я сказал, сам справлюсь, — нетерпеливо крикнул Рид. Вмешался Ангус: он сильно хлопнул доброго ветеринара по плечу, чтобы пресечь спор.

— Езжай домой, Илий. Извини, что вытащил тебя из постели понапрасну.

— Чертовски жаль. Я ведь лечил Быстрого Шага с самого рождения.

Алекс поднесла ладонь ко рту. Быстрый Шаг был любимым скакуном Рида… Ветеринар вышел в другую дверь. Алекс он не заметил.

Снаружи перекрикивались пожарные. Лошади храпели от страха, беспокойно топотали в своих денниках. Но все звуки, казалось, долетали откуда-то издалека и не имели отношения к этому напряженно затихшему деннику.

— Рид, сынок, ты управишься?

— Да. Идите к Саре-Джо. Я все сделаю сам. Ангус хотел возразить, но промолчал и отвернулся. Проходя мимо Алекс, он сурово и жестко взглянул на нее, однако ничего не сказал и, громко топая, вышел.

Ей захотелось плакать, глядя, как Рид опускается в сено на колени. Он погладил раненого коня по морде.

— Ты был молодец — лучше всех, — тихо прошептал он. — Делал все, что мог, и даже больше.

Конь заржал, и в его ржанье слышалась мольба. Рид медленно встал и потянулся к кобуре. Он вытащил пистолет, проверил патронник и прицелился в жеребца.