Ïðîñòî ëþáîâü - Òàììàðà Âåááåð

кровати, переодевшийся и полностью готовый к новому дню.

– Доброе утро, – приветствовал он меня негромко. – Все еще злишься?

– Нет…

Он – да на моей кровати – это было слишком. При воспоминании о минувшем вечере

и ярком сновидении я все еще испытывала слабость в ногах.

– Келлан, тебе здесь нечего делать. Это неуважение к Денни.

Он хохотнул и отвернулся:

– По-твоему, из всего, чем мы занимались, его особенно оскорбит то, что я сидел у

него на кровати? – Келлан перехватил мой ледяной взгляд. – Извини… Хорошо. – Он

вскинул руки, попятился к выходу и замер на пороге. – Так лучше?

Я села в постели, чувствуя себя дурой. Конечно, он был прав, но все же…

– Да, спасибо.

Келлан вздохнул, и я посмотрела на него, так и стоявшего в дверях.

– Я не могу говорить отсюда, – сказал он спокойно, протягивая мне руку.

Со вздохом я встала и подошла. Он улыбнулся и увлек меня вниз. По пути он

негромко произнес:

– Извини за ночь. Ты была права, идея дурацкая. Но я хотя бы попробовал.

Он взглянул на меня с надеждой, как будто ждал награды за свою попытку.

– Келлан, это не игрушки, – посмотрев на него, снова вздохнула я.

Он остановился на нижней ступеньке и повернулся ко мне, стоявшей выше:

– Я знаю, Кира.

Его тон и взгляд посерьезнели.

Я обняла его за шею, и он расслабился.

– Тогда не заходи так далеко. – Но у меня не было воли прекратить это. – Все должно

быть невинно, не забывай.

Он улыбнулся, подхватил меня и опустил у подножия лестницы рядом с собой.

– Точно, невинно. У меня получится.

Продолжая улыбаться, он взял меня за руку и повел в кухню. Про себя я вздохнула.

План никуда не годился. Я была идиоткой.

Глава 14

Перелом

Мы решили провести свободную субботу вместе и съездить на север поездом

компании «Амтрак». Я никогда не путешествовала по железной дороге и поначалу немного

нервничала, покуда Келлан не взял меня за руку. Потом я расслабленно прижалась к нему на

сиденье, и мы наблюдали, как мир проносится мимо нас под грохот колес. Это было

захватывающее зрелище: заснеженные вершины далеких гор и вечная зелень хвойных лесов.

Мне очень нравилось здесь. Прожив в этих краях всего несколько месяцев, я успела

полюбить этот штат. Мы вышли в туристическом городке и принялись бродить рука об руку.

Не опасаясь попасться на глаза знакомым, мы держались намного проще и беззаботнее, чем

обычно.

Мы часто останавливались взглянуть через реку, струившуюся поодаль, и заходили в

антикварные лавки. Келлан крепко прижимал меня к груди, а я утыкалась в него и приходила

в восторг от его нежности и тепла. После ночи в его постели между нами опять что-то

переменилось. Я точно не знала, в чем дело, – мы просто дольше любовались друг другом, а

наши прикосновения, хотя он всячески соблюдал мои правила, стали немного интимнее.

Границы расплывались. Это напрягало меня. И возбуждало.

Но вот мы отправились обратно на юг – мне было пора на работу. Я вздохнула, когда

в поле зрения нарисовался Сиэтл. До чего же было здорово гулять с Келланом открыто, без

страха быть застигнутыми врасплох. Наша маленькая вылазка понравилась мне, но я знала,

что она вряд ли повторится в ближайшее время. Я посмотрела на лицо Келлана, глазевшего в

окно. Его пухлые губы чуть искривились в унылой гримасе, и я задумалась, не размышлял ли

он о том же. Солнечный свет играл в его глазах, сменяя глубокую синеву оттенком бледнее,

и я улыбнулась, любуясь их причудливой красотой. Меня захлестнуло желание поцеловать

его, и мне пришлось отвернуться и прикрыть глаза.

– Все нормально? – спросил Келлан.

– Укачало… Пройдет. Дай мне минуту.

Не знаю, зачем я соврала. Он понял бы, скажи я правду. Что ж, если честно, он понял

бы слишком многое, а во мне не было уверенности, что с учетом последней ночи он не

воспользуется преимуществом, вместо того чтобы дать мне больше свободы. А в тот момент

я просто нуждалась в ней.

Я была вынуждена не открывать глаз, пока поезд не остановился полностью.

Признаться, мое влечение к Келлану было непостижимым. Едва мы очутились на месте, он

отвез меня прямо в «Пит» и оставался в баре со мной, пока не прибыли «Чудилы» и не

начался их концерт. Келлан был прав насчет своего вчерашнего «перформанса»: помещение

было набито битком, и я весь вечер порхала от клиента к клиенту. К концу я вымоталась.

Домой я отправилась с Дженни, а не с Келланом, и, судя по хмурому взгляду, которым он

наградил меня, когда я сообщила ему об этом, это слегка задело его чувства. Но Денни уже

должен был вернуться, и пусть он спал – скорее всего, – я не хотела приезжать домой в

обществе Келлана. После захватывающего уик-энда мне казалось, что все случившееся будет

написано на наших лицах крупными буквами, и я не хотела рисковать. Я надеялась, что

Келлан не сильно обиделся.

К моему приходу Денни был дома. Келлан еще не пришел, и я насупилась,

поднимаясь по лестнице. Денни восседал в постели и смотрел телевизор, как будто ждал

меня.

– Привет, солнышко, – сказал он тепло, с густым акцентом от усталости и распростер

свои объятия.

Я оставила без внимания секундную боль при мысли о том, что наше совместное

времяпрепровождение с Келланом завершилось (и где его носит?), подавила вздох и

взгромоздилась на постель, чтобы свернуться калачиком в руках Денни. Он принялся

гладить меня по спине и рассказывать о поездке. Я заснула у него на груди, полностью

одетая, пока он разглагольствовал о своей конференции, работе и придурковатом боссе.

Когда меня сморило, мне показалось, что он окликнул меня, но уик-энд совершенно

подорвал мои силы, и я не стала сопротивляться сну. Я надеялась, что не обиделся и Денни.

Спустя пару дней нам с Келланом выпало пообщаться в промежутке между моими

занятиями и сменой. Мы обосновались на траве, бок о бок, в укромном участке парка,

который теперь считали «нашим». Мы часто встречались здесь между лекциями, а иногда и

после них. Если шел дождь, мы прятались в машине и слушали радио, а если нет – забирали

из багажника одеяло и сидели на траве. Сегодня было солнечно, но холодно, и парк большей

частью пустовал. Мы с Келланом сидели рядышком на одеяле, расстеленном на подмерзшем

газоне, кутались в куртки, только-только покончив с эспрессо, и наслаждались бодрящим

днем и теплом обоюдного соседства.

Келлан с легкой улыбкой играл моими пальцами. Любопытство пересилило здравый

смысл, и я тихо спросила:

– Послушай, а та песня в прошлые выходные, такая пронзительная… Она ведь не о

женщине?

Он удивленно посмотрел на меня.

– Денни, – объяснила я. – Он рассказал мне, что произошло, когда он у вас гостил.

Песня была о тебе, да? О тебе и твоем отце?

Келлан кивнул и, ни слова не говоря, окинул взглядом притихший парк.

– Может, обсудим? – спросила я робко.

По-прежнему не смотря на меня, он спокойно ответил:

– Нет.

У меня сжалось сердце при виде затравленного выражения в его глазах. Я ненавидела

себя за то, что собиралась сказать, но мне отчаянно хотелось, чтобы он открылся.

– И все же?

Он фыркнул и уставился на траву. Затем подобрал нож и рассеянно покрутил его в

пальцах. Затем Келлан медленно повернулся ко мне. Я напряглась – вдруг он разозлился.

Однако стоило нашим взглядам встретиться, как я различила лишь груз многолетней печали.

– Нечего обсуждать, Кира. – Он говорил тихо, но пылко. – Если Денни рассказал тебе,

что он видел, что сделал для меня, то тебе известно то же, что и любому другому.

– Но меньше, чем тебе самому, – возразила я, не желая сдаваться.

Келлан молча смотрел на меня, взглядом умоляя оставить расспросы. Но я, ненавидя

себя, все гнула свое:

– Он часто тебя бил? – Не отводя глаз, он глотнул и кивнул. – Сильно?

«Как будто легче, если не очень», – подумала я, досадуя на свой вопрос. Келлан не

двигался так долго, что я подумала – не ответит, но вот он снова слегка кивнул.

– С малых лет?

Очередной кивок, теперь его глаза заблестели.

Я проглотила комок, упрашивая себя не задавать болезненных вопросов, на которые

он не хотел отвечать.

– А мама ни разу не пробовала его остановить… Помочь тебе?

Он отрицательно покачал головой, и по его щеке скатилась слеза.

Я тоже была готова расплакаться. «Пожалуйста, прекрати, – молила я себя. – Ему же

больно».

– А когда Денни уехал, это закончилось? – прошептала я, ненавидя себя еще больше.

Он снова сглотнул и опять отрицательно покачал головой.