Там, где нас нет - Михаил Успенский

— Дураки-и, — завыл Мироед — видно, Будимир малость остыл, дал ему передыху. — Вы же все равно не сможете меня уничтожить, а я рано или поздно от петуха избавлюсь, и стану еще злее, и чего только на пагубу людям не сотворю!

— Петухов таких, — сказал богатырь, — у нас навалом. На каждом плетне надрываются. Жалко его, конечно, но себя жальчее. Пойдем, господа дружина, нечего с ним болты болтать, у нас еще дел невпроворот…

— Я вам помогу-у! — простонал Мироед. — Я переду-умал вас губить! Отзовите своего петуха!

— Это верно, он, кроме меня, никого не послушается. Только как же мы тебе поверим, вражинушка? Ты же сам похвалялся, что всякой лжи и обману приходишься родным отцом.

— Я покляну-усь! — Будимир внутри вражинушки передохнул и взялся за дело с прежней силой.

— Может, все-таки попробуем его убить? — пожал плечами Яр-Тур. — Настоящий воин не станет так долго мучить даже последнего мерзавца…

— А как же ты во сне людей на колья сажал? — поймал побратима на слове Жихарь.

— Врагов сажал на колья не странствующий боец, а законный король в своем праве. Почувствуйте разницу!

Жихарь собрался закипеть, но вмешался Лю Седьмой.

— Убить нельзя, поскольку Мяо Ен является не живым существом, а, скорее, отвлеченным понятием. Если его уничтожить, жизнь стала бы счастливой и спокойной, но, увы, остановилась навсегда…

— Понимаю вас, сэр Лю, — сказал Принц. — Мрак и свет, жара и холод… Но чего стоит его клятва?

— Если произнести ее со всеми необходимыми ритуалами, то клятва будет не хуже обещания Нефритового Старца, — сказал Бедный Монах. — Это я беру на себя.

— А небритый старец — он что, сильно честный был, да?

— В отличие от нас, убогих и слабодушных, Старец не мог солгать даже ради спасения престола Неба, — торжественно сказал чайнец. — Вот только чем бы его заставить поклясться? Что у него самое дорогое?

Что самое дорогое у человека, Жихарь знал, но поди угадай нрав этого урода!

— Эй, куроед, что для тебя всего дороже?

Но Мироед, сраженный очередным приступом Будимира, только икал, пускал зеленую слюну да грыз бедные свои пальцы.

— Тьфу ты, пакость, — сказал Жихарь. — Я и сам знаю, что у него самое дорогое: зубы. Много ли он без зубов стоит? Вон и на двери у него знак — пасть да зубы. Если он клятву нарушит, пускай все зубы у него тотчас выпадут, а новые никогда больше не вырастут! И придется ему тогда не миры сокрушать, а затируху сосать через тростинку или хлеб жеваный в тряпочке.

Только я ему хлеб нажевывать не собираюсь.

— Приглашаю уважаемого Жи Хана ко мне в помощники, — поклонился Бедный Монах. — Вдвоем мы усмирим всех чудовищ и демонов Поднебесной. Вы очень хорошо придумали, а теперь отойдите, ибо ритуал клятвы для непосвященных вреден и опасен…

Ритуал вышел долгий: дымились курительные палочки, звенел маленький серебряный гонг, много еще чего было.

— Скорее бы, — сказал Жихарь Принцу, когда они уселись на мраморном полу подальше от клянущегося Мироеда. — Может, петуху у него в брюхе вредно? И что же сейчас без него на земле-то творится?

— На земле, как я понимаю, сэр Джихар, происходит солнечное затмение.

Простые люди прячутся по домам либо лежат ничком, благородные воины потрясают оружием, чтобы отогнать от светила опасность, а друиды бесстрашно постигают тайны Вселенной, поскольку затмение согласуется с их расчетами.

Есть такое место — Стоунхендж…

— Погоди, — сказал Жихарь. — Ты давеча про осину говорил, на которой мне, предателю, повеситься. Ты откуда эту осину взял? И почему как раз осину, а не березу и не дуб, у которых ветки покрепче будут?

— Это… Это случайно, я назвал первое попавшееся на язык дерево, — забормотал Принц и побледнел.

— Не умеешь врать, королевич, так и не берись. Ты все знал. Ты с самого начала все знал, уже тогда, когда мы на дороге повстречались, так ведь? И встреча была не случайная, так?

— Так, — выдохнул Яр-Тур. — Но ведь это не моя тайна. Мой наставник Мерлин открыл мне все до самых страшных и горьких подробностей…

— И ты молчал?

— Видите ли, сэр Джихар, в пророчествах Мерлина сказано, что разведка моего королевства будет считаться лучшей в мире. Вот я и подумал, к лицу ли мне, ее будущему основателю, распускать язык? Не то чтобы я вам не доверял…

— Беда с тобой, — сказал Жихарь.

— Беда не в том, — ответил Яр-Тур. — Вы, конечно, спасли своей выдумкой нас и наше предприятие, но меня встревожило намерение сэра Мироеда прикинуться царем в тех местах, где остановится звезда. Меча он не найдет и в гневе способен натворить такое…

— Он и натворит, — сказал Жихарь и прошептал что-то Принцу на ухо. Яр-Тур вздрогнул:

— В самом деле, я и сам бы мог догадаться. Но неужели мы не сможем этому помешать?

— Если бы смогли, так нас бы и упомянули. А там нас нет, понял? И запомни, разведчик лихой: мы идем искать меч, и даже между собой разговаривать нужно только про меч. Ведь Мироед пакостить хоть и не сможет, а следить и подслушивать будет…

— Клянусь, сэр брат. Надеюсь, вы не потребуете от меня соблюдения странных обрядов сэра Лю?

Легкий на помине Беднай Монах спешил к ним с хорошей новостью.

— Клятва принесена в соответствии с законами Запада и Востока. Коварный Мяо Ен обязался никогда не причинять нам вреда и не препятствовать в достижении цели. Силы Добра и Зла в полном составе были тому свидетелями. А теперь позовите свою чудесную птицу Луань-няо из чрева болящего.

Жихарь подошел к болящему. Обессиленный страданиями и клятвой, Мироед валялся на полу.

Богатырь бесцеремонно черенком ложки разжал ему челюсти, как полагается поступать с припадочными, и крикнул в открывшуюся бездну:

— Будимир! Побесился, и хватит! Иди к нам — мы победили!

Петух в бездонном чреве нимало не пострадал, пел превесело, и ему на радостях чуть не переломали перья, обнимаючи.

Мироед тем временем пришел в себя, отряхнулся и снова стал надменным и гордым, что твой Демон Костяные Уши.

— А как вы отсюда думаете выбираться? — спросил он.

— Это уж твоя забота, дядюшка, — развел руками Жихарь.

— Отнюдь нет. Об этом уговора не было. Впрочем, игра стала еще интереснее.

Я вас выведу, только… только вы должны мне заплатить. Не хватайтесь за тощие кошельки — здесь в ходу иные ценности.

— Я готов отдать руку на отсечение, — сказал Яр-Тур.

— Сиди ты — калеку в короли не возведут, разве не знаешь? — прошипел Жихарь. — Эй, дядюшка, давай-ка отыми ты у меня страсть к винопийству — видишь, чем жертвую?

— Ни руки, ни ноги, ни тем более страсти ваши мне не нужны, — сказал Мироед. — Но даром здесь ничего не делается, этот порядок установлен не мной. Пожалуй, я… Да, взамен я возьму вашу память.

— Много ли мы сделаем, беспамятные-то?

— Я вовсе не собираюсь превращать вас в дурачков. Да дурачки и не дойдут до цели, в достижении которой я отныне весьма заинтересован. Так что я ничего не теряю, а меч Полироль… Уверяю вас, я доберусь до него куда быстрее, чем вы.

— Ну, это мы еще посмотрим, — сказал Жихарь. — Такой меч всякому в хозяйстве пригодится. Яр-Туру надо державу отвоевать, мне тоже кое-кого почекрыжить хочется… Так что там с нашей памятью?

— Я возьму не всю память, а только с того мига, как вы согласитесь на мои условия, и до тех пор, пока вы не достигнете своей цели. Дело свое вы сделаете, но никто и никогда не должен знать, где находится Полуденная Роса.

— Жалко, — сказал Жихарь. — Мы ведь, поди, дорогой таких подвигов понатворим!

— Соглашайтесь, — еле слышно сказал Бедный Монах. — На меня его заклятия не подействуют, и я вам в свое время все подробно расскажу…

— Эх! — воскликнул Жихарь. — Где наша память не пропадала! Дело привычное, сколько раз, бывало, проснешься — и ничегошеньки не помнишь, ходишь и спрашиваешь: как я вчера да что я вчера?.. Я потом сам про это с три короба навру, и будет еще лучше, чем на самом деле!

— А я прикажу своему придворному певцу воспеть этот поход и от него все узнаю, — решил Яр-Тур.

— Значит, согласны?

— Согласны! — крикнул Жихарь… и

ГЛАВА НЕИЗВЕСТНО КАКАЯ, НО ПОСЛЕДНЯЯ

А коль это ложь, значит, не было ни Гектора, ни Ахилла, ни Троянской войны, ни двенадцати пэров Франции, ни короля Артура Английского, который был превращен в ворона и не расколдован поныне, между тем как в родном королевстве его ожидают с минуту на минуту.

Понял, что его несут на носилках. Открыл глаза — его и точно несли на носилках. Тот, кто шел впереди, вдруг согнулся, словно обессилев, и выпустил жерди из рук. Жихарь заорал:

— Вы что, с ума посходили — живых людей ронять?

— Слава Небу, — послышался сзади знакомый голос. — Отважный Яо Тун, как и вы, доблестный Жи Хан, только что потерял память и не смог сразу понять, где находится…