Злодей не моего романа - Евгения Чепенко

— Это пройдет, — успокоил он меня.

Я улыбнулась.

— Знаю. Не впервой.

Он небрежно откинул серое безобразие на новенький паркет, подтянул меня к себе, поцеловал. С готовностью откликнулась на ласку. Обняла обеими руками за шею. Так давно хотела это сделать. Серо-желтые глаза потемнели.

— А теперь ты выполнишь обещание.

— Какое? — не поняла я.

— Уже забыла? Так быстро?

Блин. Вот теперь вспомнила. Испуганно уставилась на него.

— Прямо сейчас? — сердце мгновенно провалилось в желудок и предательски затарилось там, где-то в области печени… или за ней.

— А когда? — черные глаза ясно говорили о назначенном мне точном времени, то бишь, выразительно так приказывали приступить к исполнению показательного выступления немедленно. Я ретировалась на другой конец дивана.

— Даже не пытайся.

Да я в курсе, что "не пытайся". У тебя попытайся! Лихорадочно соображала, что б такое придумать.

— Маленькая, ты обещала.

Вот это-то и пугает!

— Я не умею! — невпопад ляпнула я первое, что вкатилось в голову.

— Научишься, — хмыкнул Рик.

Замечательно! А поинтересоваться хочу ли я такими вещами заниматься, тебе в голову не приходит, да? Вот кроме желания слинять, ничего больше в себе не ощущаю. Кинула затравленный взгляд на дверь.

— Нет.

— Когда не надо, ты говоришь много! — возмутилась я. Бес засмеялся.

— Иди сюда.

— Зачем? — насторожилась я, прижала вместо щита к груди подушку и постаралась боком сползти с дивана. Хищник раздраженно рыкнул, сделал единственный бросок, я оказалась в цепких объятиях, причем спиной к нему.

— Ты уверена, что, — последовал скептичный смешок, — не умеешь?

Я утвердительно кивнула головой. Дыхание сбилось. Ладно. Теперь я хотела, но совсем не устраивать одиночное представление.

— Значит, будем учиться.

В панике задержала дыхание. Не специально. Само собой так получилось.

— Дыши, маленькая. Чего ты боишься?

— Я не боюсь, я…

— Снова? И снова меня?

Я сжала губы. Рик провел ладонью по шее, очертил костяшками подбородок.

— Почему?

Остро ощущала на себе пристальное внимание черных ласковых глаз. Говорить стало как-то сложно, поэтому я просто пожала плечами.

— Закрой глаза.

— Зачем? — напряглась я.

— Делай, что говорю.

Я попыталась вырваться. Не пустил. Молча держал. Тогда уставилась прямо перед собой в стену.

— Маленькая, я могу сидеть очень долго, — шепнул он на ухо.

Подумала, вздохнула и подчинилась. Не знаю, уж чего я ждала, но точно не последующего.

— А теперь послушай меня, глупая маленькая девочка. Все твои представления о себе самой глубоко ошибочны. Ты искренне веришь в то, чего просто не существует. Твой запах сводит меня с ума, твои движения завораживают. Ты похожа на ожившую тонкую статуэтку кошки, только нежнее, изящнее, невесомей. В лесу у меня на руках ты была черной, независимой, самостоятельной, я же хочу, чтобы ты стала домашней, стала моей, не позволю тебе носить этот цвет снова. Я обожаю наблюдать за тобой, обожаю чувствовать твое гибкое тело, слушать твои стоны, твой голос, и свое имя из твоих уст. Когда я чувствую твое желание, перестаю нормально контролировать себя и свои действия, а если и делаю это, то исключительно ценой неимоверных усилий. И мы оба прекрасно знаем, что ты соврала. Ты слишком любишь секс, чтобы ни разу не потакать своим потребностям и желаниям. В первое же утро, глядя, как ты прогибаешься под струями воды в моем душе, представил восхитительную картину. Мне мало моей фантазии, я хочу видеть все на яву, и только ты мне можешь дать то, что так давно желаю.

Он вздохнул, очертил линию моих скул, носа, легко надавил на нижнюю губу, поцеловал нежно, ласково. Я боялась пошевелиться или открыть глаза по нескольким причинам сразу. Во-первых, длиннее еще ничего Рик не говорил никогда, во-вторых, после с трудом выдавленного из себя "ты мне нужна", это было просто… ой, ну а в-третьих… в-третьих, все, что он сказал обо мне, не укладывалось в голове. Смотрясь по утрам в зеркало, никогда не видела ничего отдаленно напоминающего изящное и невесомое, скорее грузное, всклокоченное и опухшее.

— Ты сказал, что я неприметная, — решила зачем-то припомнить я. И, кажется, решила обидеться. Раньше как-то не признавалась себе, что слово это гвоздем засело в памяти.

Рик хмыкнул.

— Маленькая, неприметная для Георга. Слишком дорогая, слишком спокойная.

Он осторожно ослабил хватку, без намека на желание, уткнулся носом в мои волосы и как тогда, в больнице, запел мягко, низко, мелодично. Я расслабилась, поерзала, устраиваясь поудобнее, и благополучно провалилась в сон.

Мне снился лес, густой, непроглядный ночной лес. Я брела, не разбирая дороги, брела вперед. Где-то рядом отчетливо ощущались чужие крадущиеся шаги. Не слышались, именно ощущались. И я не боялась. Не боялась этого леса, не боялась того, кто прятался за деревьями и следил за мной. Напротив, все казалось таким знакомым, родным, правильным. Со спины тело накрыли теплые руки, забрались под майку, расстегнули джинсы. Я протяжно выдохнула. К чему сопротивляться, если знаю эти длинные пальцы как свои. Это ты крался в темноте за спиной? Зачем?

Рик провел языком по шее, безошибочно вызывая поток потрясающих ощущений, волнами разбегающихся под кожей. Я выгнулась, ожидая дальнейших прикосновений.

— Ну, нет, маленькая, — тихо шепнули мне на ухо. — Не так.

Его ладони накрыли мои запястья. Он повторил все с самого начала, только свои руки заменил моими. Я не сопротивлялась. Да и как, когда таешь, словно мороженое, от одной только мысли, что он делает и что хочет сделать.

— Покажи мне, как ты любишь, покажи, что тебе нравится, — Рик осторожно опустил наши ладони между моих бедер, мягко надавил на пальцы, я выгнулась, застонала. — Покажи мне, маленькая.

Я — послушная девочка. В конце концов, потренируюсь во сне, потом порадую Беса наяву. Теперь его ладони лишь невесомо лежали сверху, повинуясь моим собственным движениям. Каждый раз, когда я, откинувшись на грудь Рика, вздрагивала или кусала губы от наслаждения, над ухом раздавался приглушенный хрип. Его тяжелое дыхание шевелило волосы на виске, ощутимо щекотало затылок и вот тут до меня дошло. Я испуганно замерла и распахнула глаза. В тусклом свете луны, едва пробивающемся сквозь не слишком плотные шторы, узнала собственную гостиную.

— Рик! — возмущенно взвизгнула я.

— Нет. Не останавливайся. Ты ведь уже начала.

— Я думала, это сон.

— Знаю.