Другая победа. Если бы победил Гитлер - Коллектив авторов

Наступление союзников затормозило вывод немецких войск из Туниса. В любом случае он протекал медленно, гораздо медленнее, чем их ввод в эту страну. Отводу войск препятствовали действия союзников на море и в воздухе, однако внутренние разногласия в еще большей степени усложняли процесс. Роммель полагал, что в первую очередь должны быть отправлены домой подразделения-ветераны его Африканского корпуса. Но в дело вмешался рейхсмаршал Герман Геринг, и он потребовал, чтобы приоритет получила «элитная» дивизия его имени – танковая дивизия «Герман Геринг». После спора по данному вопросу было принято решение, согласно которому в первую очередь эвакуировались подразделения дивизии «Герман Геринг» и 21-й танковой дивизии, а также равное им количество итальянских войск. В общем и целом перед наступлением англо-американских союзников берега Туниса смогло покинуть только девять батальонов немецких войск.

Как только «атаки союзных войск стали систематическими, окончательное поражение войск стран «оси» в Африке стало делом времени. Самой главной проблемой являлось обеспечение войск. Арним докладывал своим вышестоящим начальникам в Риме и в Берлине, что для того чтобы он мог удержать позиции в Тунисе, его войскам ежемесячно потребуется 140 тысяч тонн боеприпасов и продовольствия. Но в марте к нему поступило гораздо меньше 30 тысяч тонн. Столкнувшись с превосходством союзников на море и в воздухе, итальянский военно-морской флот и военно-воздушные силы стран «оси» просто были бессильны обеспечить свои войска продовольствием, горючим и боеприпасами в количестве, необходимом им для защиты плацдарма[149].

В середине мая случилось то, что и должно было случиться, – войска стран «оси», оборонявшиеся в Тунисе, капитулировали, вызвав еще больший шок у всех стран «оси», а особенно у Италии. Бывшие сторонники Муссолини с еще большей энергией стали искать способы избавиться от него. В стране начал появляться один заговор за другим. Гитлеру в Берлине пришлось приостановить свою работу над планом операции «Цитадель» и обратить свое внимание на Италию. Он сразу же предложил направить к Муссолини пять новых дивизий для обороны Италии. Итальянский руководитель отказался от всего предложенного количества войск, утверждая, что ему хватит трех дивизий и 300 танков. Подобный ответ зародил в Гитлере подозрение в возможном двурушничестве итальянцев. Он отдал приказ, который предписывал увеличить войска Роммеля в Северной Италии до 13 дивизий и разработать операцию «Аларих» – план, реализация которого обеспечивала контроль за перевалами в Западных Альпах и разоружение итальянских войск.

Сосредоточение гитлеровских войск в этом районе все еще было далеко не закончено. К тому моменту там было слишком мало войск, чтобы встать на пути вторжения союзных войск собственно в Европу. Если итальянцы капитулируют, это в еще большей степени усложнит положение в данном районе. Среди генералов Гитлера преобладало мнение, что англо-американцы станут развивать свою победу штурмом Сицилии в сочетании с параллельной высадкой десанта на Апеннинский полуостров в районе Калабрии, целью которой должна будет стать изоляция острова. А на самом острове располагалась только одна немецкая дивизия – дивизия «Сицилия», но и та проходила переформирование. В добавление к ней в самой Италии проходило развертывание танковой дивизии «Герман Геринг». После поездки по Сицилии главнокомандующего на Юге Альберта Кессельринга у него появились серьезные сомнения в способности итальянцев защитить хотя бы свою собственную землю. Они развернули на Сицилии четыре мобильных и шесть дивизий береговой обороны, но Кессельринг охарактеризовал систему обороны, которую готовили итальянцы, как Reisenauri («место, где сам черт ногу сломит»), с полевыми укреплениями, «похожими на пряники» и с дивизиями береговой обороны, которые были, по его мнению, «безнадежными».

Это происходило одновременно с корректировкой планов операции «Цитадель» и внесением в них изменений. Один раз Гитлер уже переносил сроки наступления, с тем, чтобы новые виды вооружений успели попасть в распоряжение ударных войск на передовой. Тактико-технические характеристики танков «Пантера» и «Тигр», а также противотанковой самоходной артиллерийской установки «Элефант» обеспечивали немцам превосходство над советской военной техникой, но объемы их производства были недостаточными[150].

Промедление с поставкой вооружения на передовую заставляло нервничать генералов Гитлера. Вальтер Модель, 9-й армии которого предстояло наносить удар с севера, в начале мая представил данные аэрофоторазведки, по которым можно было сделать вывод о том, что в зоне боевых действий его армии противник развернул крупномасштабные работы по возведению оборонительных сооружений. То же самое наблюдал и генерал-фельдмаршал фон Манштейн, который командовал частями, которые готовились атаковать выступ с юга. По его мнению, наступление может принести успех, если удар будет нанесен немедленно; однако трудно предсказать, каким будет результат этого же сражения в июне. Совещание закончилось, Гитлер выразил озабоченность положением дел, но он не предложил иного решения, кроме продолжения подготовки к боевым действиям и необходимости быть готовыми к новым задержкам.

В то время как немцы совещались, советские и англо-американские союзники по антигитлеровской коалиции продолжали действовать в соответствии со своими планами.

На востоке в широких масштабах шло возведение оборонительных сооружений вокруг Курска. Чтобы противостоять ожидаемому наступлению немцев, на Центральном и Воронежском фронтах было сосредоточено более 1,3 миллиона солдат и 3 500 танков. Но дело не только в количестве солдат. Каждый фронт имел до шести полос обороны с размещенными там батальонными оборонительными позициями, противотанковыми районами и узлами. На одном только Воронежском фронте советскими войсками было вырыто почти 4 200 км траншей, около 500 км контрэскарпов и других противотанковых заграждений и установлено более 600 тысяч мин. В качестве примера можно привести следующие данные: в полосе обороны 6-й гвардейской армии, которая готовилась к отражению атаки бронетанковых частей Манштейна, было установлено 69 тысяч мин и 327 долговременных огневых точек (дотов) в главной полосе, и 20 тысяч мин и 200 дотов во второй. Поддержку армиям на передовой осуществляли войска второго эшелона фронта, которые включали в себя 1-ю и 2-ю танковые армии, а также глубокий оперативный резерв Степного фронта. Кроме того, поддержку с воздуха обеспечивали три полномасштабные воздушные армии с 2 600 самолетами.

Немецкая сторона продолжала наращивать силы для операции «Цитадель». Боевая мощь 9-й армии генерала Моделя, которой предписывалось атаковать противника с севера, теперь составляла примерно 330 тысяч штыков, 600 танков и 425 штурмовых орудий. На южном фланге основная ударная сила генерал-фельдмаршала фон Манштейна, а именно 4-я танковая армия, имела в своем составе 225 тысяч солдат и более тысячи танков и штурмовых орудий. Несмотря на такую значительную концентрацию сил и средств, в силу множества промедлений и задержек, а также очевидной готовности к обороне со стороны советских войск, все большее число офицеров из командного состава теряло надежды на победу.

Аналогичным образом на западе шли приготовления к высадке десанта на Сицилии, получившей кодовое название операция «Хаски» (Husky, «Лайка»). Радиоперехват, проведенный с помощью системы «Ультра», показал, что военное командование стран «оси» ожидало удара по Сицилии, и чтобы ввести его в заблуждение, проводились полеты самолетов-разведчиков, а также воздушные налеты на Грецию, Сардинию и Корсику. Англичане также предложили более новый способ дезинформации противника: они предложили провести операцию, которой они дали условное наименование «Мясной фарш» (Mincemeat). Она заключалась в том, чтобы у берегов Испании сбросить в воду труп с письмами генерала Александера, в которых в качестве следующего объекта наступления указывалась бы Греция. Эйзенхауэр отклонил это предложение как непрактичное.

И в это время, в начале июня, разразился серьезный конфликт между союзниками по антигитлеровской коалиции. Сталин настаивал на том, чтобы наконец был открыт настоящий Второй фронт, который хотя бы до некоторой степени облегчил тяжелую ношу, выпавшую на долю СССР. Когда его официально поставили в известность о планах западных союзников осуществить захват Сицилии и отложить вторжение во Францию до 1944 года, Сталин взорвался. Он заявил Черчиллю и Рузвельту, что подобное промедление создает непосильные трудности для народов Советского Союза, что оно заставляет его думать, что он в одиночку ведет борьбу против фашизма. Сталин напомнил о чудовищных потерях, которые несет Красная Армия, и назвал потери союзников «малозначительными». По его мнению, операция «Хаски» была совершенно недостаточной. Ему нужно было такое наступление, которое могло бы отвлечь на себя значительное количество из более чем 200 дивизий, действующих на Восточном фронте. Это заявление с особым раздражением было воспринято Черчиллем, которому разработчики операции «Хаски» успели доложить, что они не могут гарантировать успеха, если десанту окажут сопротивление более чем две дивизии противника. Несмотря на все уверения как Черчилля, так и Рузвельта, Сталин стоял на своем, обвиняя Запад в преднамеренном стремлении сделать так, чтобы его страна погибла, в одиночку сражаясь с фашизмом.