Агнесса. Том 1 - Лора Бекитт

— Но почему ты так упорно утверждаешь, что я могу тебе помочь, не понимаю!

— Ничего я не утверждаю! И вообще, можешь идти, я тебя не держу! — Джек пинком распахнул перед нею дверь.

— Ну ты и псих! Прямо второй Кинрой! — спокойно заметила Гейл. Она прошлась по комнате, собираясь с мыслями. — Да, — сказала она, — посмотри, до чего ты довел бедную девушку! А сам, наверное, обещал ей золотые горы! Все вы такие, все! — с ненавистью повторила Гейл, игнорируя его взгляд. — Завлек, соблазнил…— Она говорила с нажимом, делая ударение на каждом слове. — Чем? Красивыми глазами, своей улыбочкой?.. А теперь!..

— Если ты хочешь доказать, что я свинья, напрасно теряешь время: я давно уже это понял!

— Ладно, — смилостивилась Гейл, — попытаюсь тебе помочь. Но только ради Агнессы. Хочешь, я познакомлю тебя с моим приятелем?

— Зачем?

— Если ты ему подойдешь, он даст тебе работу.

— Какую?

— Тебе не все равно?..

— Все равно, если за нее платят золотом.

— Что ж, работа эта нехитрая и заработок хороший. Но соглашаться не спеши, а то, может, потом пожалеешь! — Она рассмеялась.

— Что-то ты темнишь!

— Нет, почему? — возразила Гейл и произнесла с расстановкой:— приятель Кинрой Клейн, бывший зотолотоискатель, вместе со своими дружками грабит дилижансы на дорогах, убивает богатых путешественников… У меня золота нет, я жду своей доли уже год, но, кажется, так и не дождусь. Впрочем, это отношения к делу не имеет… Так вот: Кинрою нужны были люди. Завтра он, возможно, зайдет ко мне, и я смогу с ним поговорить. Понятно?

Джек молчал. Гейл подождала немного, потом, внимательно глядя на него своими карими глазами, спросила:

— Что же ты не отвечаешь?

— Так значит, завтра? — переспросил он. Взгляд его, устремленный в неизвестность, мрачный, не выдал, однако, ни мыслей, ни чувств.

— Ты подумай еще, — сказала Гейл, по-прежнему испытующе всматриваясь в лицо Джека. — Я загляну к тебе вечером и узнаю окончательно. Идет?..

— Ладно.

— Тогда пока!

Гейл удалилась, а Джек склонился перед постелью своей возлюбленной. Он отвел волосы с лица Агнессы, а она открыла вдруг глаза: взгляд ее был болезненно странен; она словно продолжала бредить и пыталась что-то сказать, но не могла. Джек не знал, стало ли ей легче, раз она пришла в себя, или это лишь предвещение чего-то худшего.

— Агнес, милая! — позвал он. — Что у тебя болит? Она прикусила губу, замерла, стараясь вникнуть в смысл его слов, и дышала все так же тяжело и неровно.

— Ничего… не болит, — прошептала она наконец, — только хочется спать.

Джек укрыл ее получше, но через минуту заметил, что она вся дрожит, сжавшись в комок.

— Тебе холодно? — спросил он.

— Мне страшно, — ответила Агнесса, и слезы побежали по ее горящим щекам.

— Чего ты боишься, моя Агнес? Чего?..

— Не знаю, — с трудом, чуть слышно произнесла она. Темные кошмары, будто щупальца спрута, заползали в душу, сжимая в тиски, заставляя трепетать испуганное сердце.

— Страшно, мне страшно, — повторила она, следя за плывущими по стене неясными тенями.

— Да что ты, маленькая, я же с тобой! — Джек гладил ее горячую ладонь.

— Не уходи, — попросила Агнесса.

— Я не уйду, Агнес, все время буду рядом.

Она облегченно вздохнула, повернулась на бок, закрыла глаза, но вскоре встрепенулась.

— Джек!

— Я здесь, Агнес.

— Нет, ты хочешь куда-то уйти от меня, — жалобно проговорила она.

— Да нет же, нет! Спи, мой цветок, — ответил он, гладя ее волосы.

Она умолкла, но йотом спросила:

— Что со мной, Джекки?

— Ничего страшного. Ты скоро поправишься.

— И мы уедем отсюда?

— Конечно, уедем.

— Дай мне твою руку, — попросила Агнесса, протянув ладонь, но Джек, взяв ее в свою, поднес к губам и поцеловал.

— Джекки, — сказала девушка, глядя на него сквозь заслонявшую взор пелену, — я тогда… Прости, что сказала о твоем происхождении… У меня вырвалось… я не хотела тебя обидеть! На самом деле мне всегда было и будет совершенно все равно, кто ты и откуда: для меня ты один-единственный и самый лучший, я всегда буду любить только тебя…

— Агнес! Тогда я сам был во всем виноват, и ты еще мало меня наказала! — в смятении произнес он, а после добавил тихо:— Для меня очень важно то, что ты говоришь…

Немного погодя Агнесса заснула; сон ее был беспокоен, она металась в жару и стонала, и Джек весь день и всю ночь не отходил от ее изголовья.

ГЛАВА VI

Кинрой был удивлен: к его приезду Гейл принарядилась, приготовила хороший обед, а при встрече снизошла до поцелуя. Она отличалась непредсказуемостью, он знал это, но ему было известно и другое: она никогда ничего не делала зря.

— Что это ты?.. — проговорил он, проходя в комнату.

— Нравлюсь? — Она улыбалась обманчиво и с превосходством. — Или нет?..

— Нравишься, — отвечал он, глядя на нее, высокую, белокожую при ярком свете двух канделябров, в красном кашемировом платье, обтягивавшем талию и грудь, с красным же бантом в волосах.

В комнате стояла жара; пламя ревело в камине, оконные стекла запотели. На столике, покрытом скатертью, симметрично расположились два прибора.

— Где ты все это взяла? В чем вообще дело? — произнес Кинрой, созерцая интимную обстановку ее жилища. Он оглянулся, словно желая удостовериться, что они здесь одни.

— Сегодня исполнился ровно год с того дня, как мы с тобой вместе, — сказала Гейл, улыбкой отвечая на его подозрительный взгляд.

— Неужели? Ну и что с того?.. Ты же говоришь, мы были всего лишь компаньонами.

— Не всегда же… Вспомни! И вообще, какого черта ты недоволен? Хочешь, чтоб я тебя опять прогнала?

Он не мог понять, шутит она или говорит серьезно, и потому ответил:

— Брось, Гейл, не будем ссориться! Разве я сказал, что недоволен?

Он протянул к ней руки, но она увернулась с дразнящим смехом.

— Ты слишком нетерпелив, Кинрой! Еще ничего не заслужил!

По его лицу скользнула быстрая тень. — Хватит, дорогая, мне надоело стелиться перед тобой, — произнес он грубо. — Вечно ты ломаешься! Она вспыхнула.

— Нет, врешь, я была покладистой, пока верила тебе!

— Ты опять за свое?..

— Да, золотой мой! Забыл, где выход? Показать?

Она притворилась обиженной, но Кинрой поймал ее за руку и резко рванул к себе.

— Слушай, ты! — Его челюсти напряглись, а во взгляде появилось нечто, заставившее ее вспомнить о том, что этот человек — убийца и бандит и при желании может заставить ее подчиниться себе силой. — Один раз я позволил тебе поиздеваться над собой, но больше этого не будет, запомни!

— Отпусти, Кинрой. Забудем это, я не хотела, — произнесла Гейл почти покорно, но в чернильных глазах ее спряталась злоба.