Квест-2. Игра начинается - Борис Акунин

— Посветите-ка на ступеньку, чтоб я не промахнулся.

Айзенкопф отошел назад, с топотом разогнался и одним махом перелетел через полосу и колючую проволоку, с шумом обрушившись на кусты.

— …Всё нормально! — донесся приглушенный крик. — Только немножко оцарапался и штанину порвал.

— Не бойся, милая. Я тебя поймаю, — пообещал Гальтон.

Свой саквояж он тоже оставил в яме — не до багажа.

Примерился, чтоб не вмазаться в дерево.

Раз-два-три-четыре — прыжок!

Словно в сказочных семимильных сапогах взмыл вверх и очень удачно приземлился на мягкий мох.

— Зоя, давай сюда же!

Княжна свалилась на него с темного неба подобно упавшей звезде. И удар по силе получился примерно таким же — будто метеорит врезался в Землю. Тело Зои было легким и упругим, но устоять на ногах было невозможно. Гальтон рухнул на спину, Зоя оказалась сверху.

Некоторое время они лежали оглушенные, обхватив друг друга.

Наконец она сказала:

— Наелся ливера! Не дыши на меня чесноком, а то я одурею, как та собака.

Курт прикрикнул на них:

— Хватит лобызаться! Идемте! Мы в Заповеднике!

Только в страшных сказках

бывает лес, подобный тому, через который продирались члены экспедиции. Именно «продирались», потому что чаща была дикой и дремучей. Много лет никто ее не чистил. Не прорежал бурелом, не собирал упавшие сучья, не рубил мертвых деревьев. Всё вокруг говорило о том, что в эти дебри давным-давно не ступала нога человека. Если б не луна, выползшая на небо и кое-как осветившая ели с соснами, без фонарика не удалось бы сделать и пяти шагов. А включать его было рискованно.

Здесь даже ночные птицы не кричали. Лес казался совершенно безжизненным. Кое-где в низинах мерцали черные лужи; рухнувшие стволы расчерчивали пространство безумными диагоналями.

— А вдруг это просто лесной заповедник, и всё? — сердито сказала Зоя, споткнувшись о корень. — Мы уже километра два прошли! Может, тут и нет ничего?

— Есть. — Норд поднес к глазам луковицу. — Слышишь писк?

— Смотрите! — показал Айзенкопф. — По-моему, лес кончается.

За деревьями что-то светилось. Они ускорили шаг.

Лес не кончился. Но его рассекал высокий забор, освещенный яркими лампами. Перед забором чернела распаханная полоса — такая же, как та, что опоясывала весь массив.

Немец приложил к глазам бинокль.

— Справа ворота, метров триста… Шоссе, которое мы видели, выводит к ним… Рядом, кажется, гараж… Караульная будка…

Смерив взглядом ограду, доктор с досадой воскликнул:

— Сюда бы вашу ступеньку!

— Ничего бы не вышло. — Айзенкопф полез в рюкзак. — Забор высотой минимум метра три. Так высоко с пружинного трамплина не запрыгнуть. Но у меня на этот случай кое-что припасено…

Он вытащил небольшой алюминиевый баллон с краником и шлангом. Потом какую-то аккуратно сложенную тряпку.

— Портативный воздушный шар. Подсоединяем воздуховод… Поворачиваем кран… Вот так!

Тряпка с шипением начала раздуваться и в считанные секунды превратилась в большой пузырь, жизнерадостно закачавшийся над землей.

— Управление самое простое, — показывал биохимик. — Лямки продеваете под мышки. Повернули кран вправо — закачка газа продолжается, шар тянет вас вверх. Поднялись на нужную высоту — открываете вот этот клапан и начинаете спускаться.

— Но нам мало подняться! — скептически заметила княжна. — Нужно перелететь через стену. У вас в рюкзаке случайно не найдется двигателя и пропеллера?

— Портативный мотор и пропеллер были в кофре, который мы оставили на квартире, — скорбно сказал Курт. — Слишком большая тяжесть. Но есть средство попроще.

В руках у него появилась какая-то катушка. Немец вытянул из нее конец тросика с крюком на конце. Как следует раскрутил — и очень ловко, с первой же попытки, зацепился за кромку забора.

— Катушку прикрепляем к дереву… Вот так. Ну, я полетел.

Он взялся одной рукой за трос, повернул кран, и пузырь с шипением стал разрастаться. Торжественный и бесстрастный, словно возносящийся на небо бодисатва, Айзенкопф оторвался от земли и медленно взмыл вверх.

— Когда окажусь на той стороне, выпущу лишний газ, а вы тяните шар обратно.

С этим напутствием он поплыл над контрольной полосой, перебирая руками по тросу.

— Привидение, да и только! — прошептала Зоя.

Оказавшись на заборе, Курт помахал рукой. Сфера над ним начала съеживаться. Еще раз махнув, биохимик спрыгнул вниз и скрылся из виду. Доктор потянул шар обратно. Ему не терпелось тоже очутиться на той стороне.

Воздухоплавательный аппарат оказался восхитительно прост в эксплуатации.

Поднявшись на нужную высоту, Гальтон завернул кран, заработал руками и через минуту уже был над забором. Заглянул — и чуть не застонал от нетерпения.

Внутри было очень интересно!

Там росли сосны и ели, но не дикие, как в чаще, а аккуратные и ухоженные. Между ними белели песчаные дорожки. Там и сям светились окна каких-то коттеджей. Скорее бы туда попасть!

Но воспитание не позволяло. Нужно было дождаться даму.

А княжна не слишком торопилась. Ей, кажется, понравилось летать. Она повисла в воздухе напротив Гальтона, грациозно покачиваясь.

— Как здорово! Словно на седьмом небе! И ангелы поют!

Откуда-то, действительно, доносилось сладкозвучное, тонкоголосое пение.

— Хватит изображать райскую птицу! — сердито прошипел доктор и, балансируя на верхушке, ухватил Зою за подол. — Дел полно!

Нелюбознательный Айзенкопф терпеливо ждал коллег под забором.

— Осторожней с клапаном! Не повредите ткань!

Зоя спрыгнула вниз и бросилась немцу на шею.

— Курт, вы гений и волшебник! Прошу прощения за все шпильки и булавки, которые я в вас втыкала!

Она поцеловала его в щеку.

— Зря стараетесь. Я не чувствую поцелуев. Лучше помогите свернуть оболочку. Этот аппарат нам еще понадобится.

А у Норда не хватило терпения ждать, пока они возятся с шаром.

— Я на разведку! Догоняйте!

— Я с тобой! Милый Курт, вы ведь управитесь сами?

Укрывшись за елью, они смотрели на славный домик, окруженный чудесным газоном. Вокруг ни забора, ни ограды. Сбоку торчала очаровательная башенка, увенчанная сказочным петушком.

Песчаная дорожка огибала участок и снова уходила в лес, но неподалеку, за деревьями, светились окна других домов.

— Suburbian paradise [95], — заметила княжна. — Словно мы не в Подмосковье, а где-нибудь в Новой Англии.

— Даже образцово-показательный поселок «Сокол» по сравнению с этой идиллией блекнет, — согласился Норд. — Кто это так хорошо поет? Давай подсмотрим.

Они подкрались к окну и осторожно заглянули внутрь.

Их взглядам открылась очаровательная картина. Славный семейный вечер: отец в кресле курит трубку, мать играет на пианино, сынишка поет. Комната — просто картинка. Всё довольно скромно, но опрятно и чисто. На еще не убранном после ужина столе ваза с фруктами, пряники с баранками, чайные чашки и самовар.

Мальчик выводил хрустальным голоском:

На Волге, на Волге родимой,Где чаек разносится клич,На счастье отчизны любимойРодился великий Ильич.

— Какая прелесть, — растрогалась Зоя. — Этому малютке петь бы в церковном хоре, а не про Ильича…

Гальтон схватил ее за руку и оттащил от окна. По дорожке кто-то шел. Прятаться было поздно.

Мужчина с вислыми усами увидел их, приподнял соломенную шляпу и приветливо поздоровался:

— Добрый вечер, товарищи! Что-то не признаю… — Он подошел ближе. — А-а, вы, наверно, новенькие. Только прибыли?

— Новенькие, — напряженно ответил Норд. — Прибыли. Да.

— В 47-й? Вместо Киселевых?

— Хм. Да. Вместо Киселевых.

Незнакомец пожал руку сначала Гальтону, потом Зое.

— Добро пожаловать. Заблудились в темноте? Это поначалу со всеми бывает. Все-таки лес. Хоть и без волков, — он добродушно засмеялся. — А я из 122-го. Опанас Иванович меня зовут.

— Зоя.

— Га… Гаврила… Лаврентьевич. Очень приятно…

Опанас Иванович с интересом их рассматривал.

— Какой у вас затравленный вид. Мы с Любой — это моя жена — в первые дни тоже были такие. Забудьте прошлое, как страшный сон. Всё, что осталось по ту сторону забора, для нас больше не существует. Настоящая жизнь здесь.

— Здесь? — переспросил Норд, ничего не понимая.

— Ну да. В лесном поселке «Ленинский путь». Просто мы тут живем в конце этого пути, а вся остальная страна в самом его начале. Но она движется в нашу сторону, семимильными шагами. Помните, что вам очень повезло. Поздравляю. Так проводить вас до 47-го? Это на противоположном краю территории. Но я перед сном все равно гуляю, мне нетрудно.