Дикие псы - Иван Сербин

– «Гром-один», я – «Ольха». Понял тебя. Вижу группу заложников. Следите за дверями ресторана. Не исключено, что это всего лишь трюк.

– Понял, «Ольха». Группа заложников медленно двигалась через площадь. Капитан наблюдал за ними в бинокль, прислушиваясь к шепоту за спиной:

– Вы думаете, они действительно их отпускают?

– Откуда мне знать.

– Если это так, значит, бандиты напуганы. Иначе никого не выпустили бы.

– Наоборот, – заметил негромко капитан. – Вот если бы они боялись, тогда мы бы не дождались от них подобного шага.

– Вы думаете? – спросил кто-то стоящий сзади.

– Уверен, – капитан подкорректировал резкость, начал считать вслух: – Дети в возрасте от пяти до десяти лет. Человек двадцать. Если есть младше, я их не вижу. Так. Подростки от десяти до… черт, девушки сейчас в тринадцать на восемнадцать выглядят. Поди посчитай тут. Ну, в общем, еще человек сорок. С ними одна женщина. Это хорошо.

– Что хорошо? – тут же спросил из-за спины знакомый голос.

– Они не боятся, значит, не станут открывать огонь только потому, что у кого-то заурчало в желудке. С группой детей отправили взрослого, чтобы избежать паники. То есть с мозгами у них все в порядке. С ними можно вести переговоры. Капитан несколько секунд наблюдал за тем, как у ограждения маленьких заложников подхватывают на руки патрульные, солдаты, оперативники, как накидывают на плечи крошечных человечков байковые одеяла и ведут к стоящему неподалеку автобусу. Как подростков останавливают и расспрашивают сотрудники милиции и ФСБ. Впрочем, теперь это уже было не особенно важно. В их распоряжении имелась «живая» картинка, что, несомненно, лучше самых подробных показаний. Разве что звук. Очень много зависит от того, какие слова и каким тоном говорят бандиты. Капитан опустил бинокль, отвернулся от окна.

– Осталось вывести оттуда женщин, – сказал он штатским. – Если мы сумеем это сделать, я отдам приказ о начале штурма. С легким сердцем.

– А остальные заложники? – спросил один из штатских.

– Мужчины гораздо меньше подвержены панике, нежели женщины, – спокойно объяснил капитан. – Уберите из зала баб, и можно считать, что половина дела сделана.

Первый оперативник проводил до автобуса одну из заложниц: девушку лет девятнадцати на вид, которой скорее всего не исполнилось еще и шестнадцати. Затем вернулся к ограждению, подождал, пока напарник укутает в одеяло очередного ребенка и передаст с рук на руки пожарному, и отозвал в сторонку.

– Ну что, – сказал он, поглядывая в сторону ресторана. – Будем считать, что нам наконец стало везти. Признаюсь честно, я на это не слишком надеялся.

– Я тоже, – согласился Второй.

– Но у нас появился шанс. И вполне серьезный. Если они выпустили детей, вполне могут отпустить и женщин. Это сильно облегчило бы нам задачу. Точнее, не только нам, но и группе захвата.

– Я понимаю, – кивнул Второй. – Однако мне кажется, что без ответного жеста чертовой «доброй воли» к ним теперь лучше не соваться. Обидятся. Убьют и парламентеров, и заложников.

– Возможно, – согласился Первый. – И тем не менее можно рискнуть, попытаться потянуть время. Посмотри на часы. Уже прошло три контрольных срока, а, кроме первого заложника, никто не пострадал. Тебе это ни о чем не говорит? Второй оперативник поднял прибор ночного видения и посмотрел на витрины ресторана, за которыми копошились невнятные зеленоватые тени.

– Они неопытны, поэтому сомневаются, колеблются, никак не могут решиться на жесткие шаги.

– Один раз решились, – возразил Первый. – Пацана-то подстрелили. Нет, дело не в этом. У меня как раз не сложилось ощущения, что они чего-то боятся. Напротив, тот, что говорил со мной, вел себя на редкость спокойно. Хотя в глазах у него и было что-то… Ладно, не важно. Важно другое. Они слушают. Понимаешь? Думают. Не орут, как оглашенные: «Подайте нам то-то и то-то через пять минут», – а вникают в суть дела. Я сказал ему, что на получение денег уйдет время. Но бандиты пошли нам навстречу и отпустили детей.

– Думаешь, имеет смысл вести переговоры и дальше?

– Да, – кивнул Первый. – Переговоры имеет смысл вести до тех пор, пока не будут исчерпаны все аргументы. Или пока они не сдадутся.

– Если бандиты перестанут нам доверять, это может закончиться очень плохо. Для заложников в первую очередь.

– Я понимаю. Но попробовать все-таки стоит.

– Ладно, – неопределенно пожал плечами Второй, опуская прибор ночного видения. – Ты старший, на тебе вся ответственность. Решай сам, что лучше. Но я бы не пошел, – торопливо добавил он. Второй оперативник хмыкнул, повернулся к эмвэдэшному полковнику:

– Вы, кажется, говорили, что люди из оперативно-следственной группы мчатся сюда на всех парусах. С тех пор прошло сорок минут, а они так и не появились?

– Наверное, задержка какая-нибудь произошла, – пробормотал тот. – Сейчас я все выясню.

– Да уж, будьте так добры. Эта, как вы изволили выразиться, задержка может стоить жизни паре десятков заложников. Если это произойдет, я и вас, и вашу следственную группу отправлю под суд. Полковник покраснел. Какой-то опер, причем даже не из структуры МВД, отчитывал его, словно мальчишку.

– Слушайте, не забывайтесь, – начал повышать голос полковник. – Я вам не какой-нибудь… этот… лейтенант какой-нибудь. На мне, между прочим, погоны полковника.

– Если бы я был в форме, – негромко ответил оперативник, – на мне тоже были бы погоны полковника. Но, простите, в данный момент я не могу похвастаться величиной звездочек. Узнайте, куда подевалась ваша группа…

– Хорошо, – совсем скис эмвэдэшник и, повернувшись, потопал ко второму кольцу оцепления.

ДЕНЬ НАЗАД

– Вот. Я принес деньги. Как обещал. Славик высыпал тугие пачки на кровать. Рашид даже не взглянул на них. Вместо этого он ткнул пультом в экран телевизора.

– Ваша работа?

– Что? – Славик посмотрел на экран. Миловидная дикторша рассказывала о прекрасном чае и о погоде на завтра. – Ты про что?

– Сам знаешь, про что, – бесцветно ответил Рашид. – Банк вы грабили? Славик замялся. Рашид относился к нему хорошо. Всегда разговаривал открыто, хотя иногда резко. Врать ему Славик не хотел, но и правду выкладывать не торопился.

– Какой банк?

– Слушай, – в голосе Рашида резко обозначилась угроза. – Ты мне не п…и, понял? Я тебе не Дима, понял? Спрашиваю – отвечай, а то шея сверну, как тот курица. Он отвернулся, вперился немигающим взглядом в телевизор.

– Откуда ты знаешь про банк?

– Откуда я знаю? – Рашид усмехнулся. – Слава, я думал, ты – дурак. Теперь не думаю. Ты не дурак, Слава. Ты – ишак глупый. Ты поня-ал? У тебя мозги, как у верблюда! Ваши фотографии уже два раза по телевизору передавали. Не можешь делать хорошо – не делай! – Лицо его пошло красными пятнами. Он вскочил, как будто собирался броситься в драку. – Вы эта пилят зачем с собой тащил, а? – Когда Рашид злился, его акцент хоронил под собой и без того не бриллиантовую русскую речь. – Девочка хотелось? Ишаки! На весь телевизор – твой морда, Артем морда и эта пилят.

– В какой передаче? – быстро спросил Славик.

– Слава. Что ты за дурак такой, Слава? Славик набычился, побледнел.

– Я обещал отдать тебе деньги за пистолеты? Обещал. Отдал? Отдал. Чего еще ты от меня хочешь? Учить будешь, как банки грабить? Так ты сам ни одного еще не ограбил. Рашид посмотрел на него не то с удивлением, не то с презрением, выдохнул через стиснутые зубы долгое «с-с-с-с-с», опустился на кровать. От только что бушевавшего урагана эмоций не осталось и легкого ветерка. Рашид вновь был идеально спокоен.

– Пошел вон, – махнул он рукой. – Ты заплатил. Это хорошо. Теперь пошел вон. Больше не приходи. Я с ишаками дел не веду. Все. Диме скажи: время идет. – Слава собрался было еще что-то сказать, но Рашид поднял руку и громко повторил: – Иди, Слава! И тотчас же Славику на плечо легла тяжелая рука «чиграша». Славик обернулся, буркнул:

– Слышь, ты руку-то убери. Телохранитель, улыбаясь почти беспечно, чуть сжал пальцы, и Славик не утерпел, охнул от боли. «Чиграш» повернул его к двери и легким толчком отправил в коридор. От этого толчка Славик чуть не влип физиономией в крашеную дверь сортира. Известие о показанных по телевизору портретах его ничуть не обрадовало, хотя и не особенно встревожило. Портреты? Ну и что? Кто на них смотрит? Ни один из них не отличался выдающейся внешностью. Ладно, Артем – рыжий. Ну так мало ли в Москве рыжих? Завались. Если каждого проверять будут, сто лет уйдет. Опять же, портреты еще не означают, что ментам удалось взять след. Рашид мог просто выстроить логическую цепочку. Пистолеты, банк, деньги. Хорошо бы передачу повторили, подумал Славик, шагая по коридору. Посмотреть хоть. Может, и не похожи еще портреты. Кто знает, тому похожи, а остальным… Он толкнул дверь в комнату. Артем пил свое обязательное молоко. Димка еще спал. Милка пыталась замазать Костиковы синяки при помощи косметики.