Баронесса, которой не было - Олеся Владимировна Стаховская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Расшатанные, рассохшиеся доски пола скрипели при каждом шаге. Печка нещадно дымила, из вьюшки плевками вылетала сажа, печная труба и потолок над ней давным-давно почернели от копоти. Роль канализации выполняло старое ведро. Ванну заменял помятый медный таз. М-да, и прежнее ее обиталище было, мягко говоря, не номером люкс, для нынешнего же и вовсе ни одного приличного эпитета не находилось.
Женщина присела на корточки возле печки, отворила дверцу, пошевелила горящие головни кочергой, подкинула пару поленьев. С нежностью глядя на огонь, который совершенен всегда и везде, неважно, горит ли это свеча в подсвечнике или охваченный пожаром дом, гадалка протянула к нему руки и зажмурилась от удовольствия, когда яркий язычок пламени, охвативший подкинутые дрова, ласково лизнул пальцы. Женщина почувствовала, как кольнуло центр ладоней, а затем горячая волна полилась по венам, заполняя тело пьянящим жаром.
Ладони обожгло, и ей пришлось отдернуть руки. Больше взять она не могла, маловат накопитель. Слишком поздно она попала в этот мир, слишком поздно для того, чтобы в должной степени развить природные способности огневика – мага, которому служит самая опасная и непредсказуемая стихия. В ее родном мире магия не поддается человеку так, как здесь, поэтому энергетические каналы ее тела, предназначенные для принятия и переработки сырой силы, атрофировались и могли работать лишь на десятую долю отмеренного ей при рождении. Хорошо уже, что неперегоревшей силы хватило на обучение прорицанию и составлению примитивных зелий. На большее, увы, она была не способна.
Мариса приняла удобную позу: села, скрестив ноги, – и начала созерцать скачущие по поленьям отблески, погружаясь в провидческий транс. Мысли отступили, отчего восприятие окружающего мира стало чистым и незамутненным. Тело слегка подрагивало от легких вибраций. Этот мир говорил с ней, говорил посредством огня, используя привычные для гадалки способы восприятия. В жарком пламени она видела четкие картины. Прошлого, будущего ли? Пока неясно. Когда череда сменяющих друг друга образов начала повторяться, она остановила внимание на самом ярком из них, после чего водоворот видений затянул ее, чтобы отпустить лишь после того, как она поймет смысл послания.
Внутренним зрением Мариса видела огромный экран, разбитый на бессчетное количество ячеек, которые демонстрировали картины с одним и тем же персонажем в разных, но похожих по смыслу событиях. На первой гибкая черноволосая девушка падает под дождем стрел. На второй эта же девушка, растянувшись в луже собственной крови, тянется одной рукой к мечу, другая, отрубленная, лежит рядом. Чей-то меч с силой пришпиливает несчастную к земле. На третьей, уронив бокал с отравленным вином, она стискивает горло, судорожно хватая воздух посиневшими губами. И так без конца. И каждое изображение заканчивается тем, что знакомая девушка смотрит на Марису невероятной глубины синими глазами и что-то беззвучно шепчет ей. Когда множество разрозненных сюжетов сложилось в один и на экране не осталось ничего, кроме мертвого лица с широко распахнутыми глазами, глядящими в вечность, женщина услышала тихий голос: «Помоги, и я сочту твой долг исполненным».
Гадалка вынырнула из омута пугающих образов и рухнула на пол. В печи догорал огонь, яркими всполохами расползаясь по черным углям. В комнате было тепло, но женщина дрожала от холода, притянув к животу ноги и обхватив руками колени. По щекам текли слезы.
Остаться в стороне не получится, как бы сильно этого ни хотелось. Придется очертя голову бросаться в самую гущу событий. Как ни желала Мариса оставаться простым наблюдателем, ослушаться хозяина этого мира она не могла. Последствия такого поступка предсказуемы и малоприятны. Ей полностью перекроют доступ к силе, и она потеряет то немногое, что дал ей этот мир и что было для нее единственно ценным.
На следующий день гадалка решила воспользоваться старыми связями в теневом мире Родгарда.
Купив по пути пару бутылок красного этилийского нового урожая, женщина направилась к неприметному дому, расположенному рядом с доками. Район, куда пришлось переселиться Марисе, заслуженно пользовался дурной славой. Убогие кабаки, в которых собирался всякий сброд и где можно было нанять профессионального вора или убийцу, дешевые бордели, близость доков, обеспечивавших нескончаемый приток посетителей из числа простых моряков и портовых рабочих в увеселительные заведения района – все это доставляло немало головной боли городским властям, которые старались без нужды сюда не соваться. Предпочитали не появляться тут по доброй воле и стражники, а если вдруг приходилось расследовать какое-нибудь нашумевшее преступление, собирались целыми отрядами и в полном боевом облачении. Здесь царили свой закон и свои правила, установленные главами преступных гильдий.
Мариса миновала очередную улицу, сплошь из домов терпимости, подошла к старому двухэтажному кирпичному строению, имевшему настолько унылый и затрапезный вид, что с первого взгляда было понятно: никакой ремонт тут не поможет и нужно сносить целиком это разваливающееся убожество. Женщина взялась за ржавую ручку дверного молотка и постучала. Стук сопровождался надсадным кашлем старых досок.
– Кого принесло в такую рань? – хриплый каркающий голос за дверью не отличался радушием, но женщину не испугал.
Давно уже миновал полдень, однако этот квартал, как и его хозяин, жил по своему распорядку, утром погружаясь в сон на долгие часы, чтобы ночью распахнуть двери перед жаждущими сомнительных развлечений.
– Морж, открывай, это Мариса. У меня дело к твоему хозяину.
Загремели замки, и старая дверь с жалобным скрежетом распахнулась. Женщина терпеливо ждала, пока дряхлый однорукий дворецкий запрет на все засовы сначала старую входную дверь, служившую скорее декорацией, чем защитой хозяину дома, а затем другую, крепкую, дубовую, способную выдержать удар стенобитного орудия.
Внутреннее убранство дома разительно отличалось от его экстерьера. Дорогие ковры и портьеры, старинная мебель – настоящее произведение антикварного искусства, золоченые канделябры, хрустальные люстры, полотна известных мастеров на стенах – все это, казалось, принадлежало богатому лорду, и по части капитала владелец здания мог дать фору многим представителям знатных родов Белояра.
– Мариса, дорогая, какая встреча! Не ожидал, что когда-нибудь увижу тебя. Решила, наконец, порадовать одинокого старика своим вниманием? – радостно воскликнул крупный мужчина, обладатель внушительного живота и густой окладистой бороды, мало походивший на старика.
Он развалился на диване, взмахами руки приглашая женщину составить компанию. Одиночество его скрашивали початая бутыль игристого вина и две юные девы, упругие прелести которых едва прикрывали шелковые расписные халаты.
– Проходи, проходи, располагайся. Раздели со мной скромную трапезу. Девочки, брысь отсюда.
Обе красотки, чей род деятельности не вызывал сомнений, разом подскочили и скрылись в глубине дома. Мариса проигнорировала красноречивое похлопывание ладонью по дивану и расположилась в кресле напротив. Пожилая служанка принесла для гостьи бокал и столовые приборы.
– Долгих
