Эвтаназия? Эвтелия! Счастливая жизнь — благая смерть - Ласло Бито

Что означает для человека болезнь, которая завершается смертью?

В определенном отношении она означает, что мы не в состоянии восстановить нарушенную гармонию между «внутренним» и «внешним человеком», что мы в этой жизни не можем перейти границу между «внутренним» и «внешним человеком» и такой переход границы правильным образом в этой жизни для нас невозможен. Как утром при пробуждении мы должны безучастно воспринимать здоровое тело, так при болезни со смертельным исходом мы должны безучастно воспринимать поврежденное тело, в котором не можем уже ничего изменить. Если здоровое тело, оставаясь прежним, принимает нас по утрам таким, какое оно есть, то поврежденное тело не принимает нас, то есть нам предстоит умереть. Нам придется оставить это тело, поскольку мы не в состоянии вновь установить гармонию. Но этот опыт мы забираем в духовный мир, в который вступаем, не имея внешнего тела. То, что мы восприняли в себя как плод, то есть отказ поврежденного тела вновь принять нас, обогатит нашу жизнь, протекающую между смертью и новым рождением. Таким образом, надо быть благодарным и болезни, которая оканчивается смертью, так как она предоставляет нам возможность более высокого развития в нашей жизни между смертью и новым рождением, чтобы мы собрали те силы и опыт, какие могут созреть только между смертью и новым рождением.

Итак, мы рассмотрели душевные последствия болезни со смертельным исходом и душевные последствия болезни с выздоровлением. Целительные процессы вторгаются во всю внутреннюю жизнь и обеспечивают наш духовный рост; болезнь же со смертельным исходом вторгается во все развитие внешнего мира. Значит, мы должны быть благодарны не только болезни, которая заканчивается выздоровлением, так как благодаря ей мы укрепляемся в нашем внутреннем существе, но и болезни со смертельным исходом, ибо знаем, что в жизни между смертью и новым рождением мы поднимаемся на более высокую ступень, поэтому смерть становится для нас необычайно важной: мы поняли, каким не должно быть наше тело. И, строя его вновь, мы будем избегать тех повреждений, которые оказались для нас роковыми.

Нам всегда следует придерживаться двух точек зрения. Никому не придет в голову, исходя из духовного знания, утверждать, что не надо мешать смертельным болезням и не нужно лечить их, поскольку смертельный исход болезни возвышает нас в последующей жизни. Подобное утверждение не соответствует истинному духовному знанию, которое имеет дело не с абстракциями, а с теми истинами, которые достигаются благодаря столкновению различных точек зрения. Мы обязаны всеми доступными нам средствами заботиться об исцелении. Задача исцелять, насколько это только возможно, заложена в самом человеческом сознании. Однако точка зрения, согласно которой нам следует быть благодарными наступлению смерти, не свойственна обычному человеческому сознанию, она может быть верной лишь тогда, когда человек поднимается над обычным человеческим сознанием. С «Божественной точки зрения», правомерно допускать смертельный исход той или иной болезни; с человеческой же точки зрения, для исцеления следует предпринимать все возможное. Болезнь, оканчивающуюся смертью, надлежит рассматривать с другой точки зрения. Эти две точки зрения не объединяются; они должны идти рядом друг с другом. Здесь не нужны никакие абстрактные согласования. Согласно духовной науке, исцеление есть благо! Лечить людей — наш долг! Но правильно и другое: смерть, наступающая как исход болезни, есть благо; смерть — благодетельна для всего человеческого развития! Хотя эти положения и противоречат друг другу, они содержат полнокровные истины для живого познания. Именно там, где в человеческой жизни освещаются два течения, которым еще предстоит гармонизироваться, нельзя применять системный подход и шаблоны, но следует рассматривать жизнь со всех сторон. Необходимо уяснить себе, что так называемые противоречия, если они основаны на опыте, на переживании и глубоком знании вещей, не препятствуют нашему познанию, но постепенно вводят нас в живое знание, так как жизнь сама тяготеет к гармонии.

Обычная жизнь протекает очень неровно: из одних переживаний мы образуем способности, а те, что нам не удалось внутренне переработать между рождением и смертью, мы затем осваиваем в период между смертью и новым рождением.

В обычном ходе человеческой жизни исцеление и смертельная болезнь связаны между собой: всякое исцеление является вкладом, способствующим восхождению человека на более высокие ступени развития, но и всякая смертельная болезнь также возводит его на более высокую ступень; в первом случае это происходит в отношении «внутреннего», во втором — в отношении «внешнего человека». Так движется мировой прогресс — не в одном, но в двух противоположных направлениях. Именно болезнь и исцеление показывают нам всю сложность человеческой жизни. Не будь болезни и исцеления, человек всю свою жизнь ходил бы на помочах бытия, всегда оставаясь в пределах заданных границ, и получал бы силы для строительства своего нового организма между смертью и новым рождением только из духовного мира, не имея возможности взрастить плоды своей работы в мировом развитии. Эти плоды человек может взрастить в тесных границах жизни только благодаря тому, что заблуждается; лишь познавая, что такое заблуждение, он приходит к уверенности в истине. Тогда истина воспринимается им как дело его собственной души; истина действенна в развитии лишь тогда, когда она возрастает на материнской почве заблуждений. Человек мог бы располагать здоровьем и не нарушая границы жизни своими личными ошибками и несовершенствами. Но здоровье, завоеванное как внутренне познанная истина, здоровье, которого человек от инкарнации к инкарнации в течение жизни добивается сам, такое здоровье он заслуживает ценой настоящих заблуждениий, ценой болезни, то есть благодаря тому, что он, с одной стороны, учится преобразовывать свои ошибки и заблуждения в настоящем в здоровье, а с другой — благодаря тому, что в жизни между смертью и новым рождением сталкивается с теми ошибками, которые не смог исправить в предыдущей жизни, для того, чтобы научиться их исправлять в следующей.

Наши ученые должны не только проявлять осмотрительность при вынесении слишком скоропалительных суждений, но и давать созреть опыту, дабы постепенно установить гармонию с жизнью.

Мы видим, как исцеление и болезнь входят в человеческую жизнь и ведут к тому, без чего человек не может достигнуть своей исконной цели. Рассматривая болезнь и исцеление таким образом, мы видим, что кажущееся ненормальным вмешательство в наше развитие — а к этому относятся болезнь, исцеление и смертельный исход болезни — необходимо для человеческого бытия, как необходимо заблуждение для нашего стремления познать истину. Заблуждения порождают новые поиски, стремления. Поэтому высказывание Гёте: «Кто ищет, вынужден блуждать!» — совсем не наполняет нас безысходностью; ибо каждое заблуждение порождает новое стремление, и человек будет стремиться и искать, пока не преодолеет заблуждение. То есть заблуждение само ведет человека к истине! И можно также сказать: человеку свойственно болеть, поскольку он развивается! Через болезни он развивается к здоровью. Таким образом, в исцелении и даже при смертельном исходе болезнь стремится преодолеть самое себя и порождает здоровье не как нечто постороннее, но как растущее из самого человека и присущее ему.

Все явления в этой удивительной и многозначительной сфере показывают нам: весь мир устроен настолько мудро, что человек во все моменты развития находит возможность перерасти самого себя…

Теперь перейдем непосредственно к комментированию текста.

♠ ♠ ♠ Стало быть, если принять во внимание только одну вещь, а именно — откуда мы приходим и куда уходим, то можно сказать: не было и не будет различий меж людьми, судьбы наши совершенно одинаковы. — Это утверждение носит материалистический характер, однако если бы автор действительно был последовательным материалистом, то обсуждение проблемы эвтаназии свелось бы к рассмотрению лишь юридических аспектов.

Основные возражения против эвтаназии исходят от основных мировых религий, согласно которым в зависимости от прожитой жизни нас ждет разная посмертная судьба.

♠ ♠ ♠ Законодатели до сих пор совершенно не принимали во внимание двойственную, телесно-духовную природу человека… — До VIII Вселенского Собора 869 года, состоявшегося в Константинополе, Католическая церковь признавала трихотомию, то есть тройственное деление человека на тело, душу и дух. На Константинопольском Соборе под давлением представителей Католической церкви было принято постановление, согласно которому в человеке упразднялся дух. Была принята формулировка: «человек обладает телом и душой и душа имеет некоторые духовные свойства», о духе же как об особой ипостаси говорить не должно. Эта так называемая «дихотомия», двойственное деление, оказала сильнейшее влияние на последующее развитие науки о человеке. Материалистическое толкование истории есть прямое продолжение VII Вселенского Собора. Даже в этой книге автор постоянно употребляет слова «тело и душа» или «тело и дух», все время путая эти понятия, говорит о двойственной, а не о тройственной природе человека. Рудольф Штайнер сделал следующее предсказание: «В некоторых странах возникнут законы, в силу которых всякий, говорящий серьезно о душе, будет объявлен душевнобольным, а здоровым человеком объявят того, кто видит „истину“, что мышление, чувство и воля возникают необходимым образом из определенных физиологических процессов тела. <…> Произойдет нечто ужасное: упразднение души, как в IX веке, (на VIII Соборе) был упразднен дух».